С одной стороны земли…

  

С твоей стороны улыбки

 

Захочешь – возьму на руки, захочешь – так сам пойдёшь.

Я выловлю в небе звуки, которые бросят в дрожь,

Нашла тебя – там, когда-то, не верила, но нашла

С другой стороны заката, с твоей стороны тепла.

С твоей стороны улыбки чуть тише звучат слова,

Пойдём? У меня там скрипки, качели, звенит трава.

Смотри – здесь смеются люди и звёзды летят в ладонь,

И те, кем мы точно будем, в зрачках берегут огонь.

Ведь мы из того же теста, бродяги и трувера,

Как сладко срываться с места, когда говорят «пора»!

Не рай – всё гораздо проще. Разбей, наконец, окно.

Пошли танцевать на площадь и пить до утра вино?

Ловили цветы и пули, по леске – спиной вперёд,

В прозрачных ручьях тонули, моря проходили вброд,

Мы пели за ломтик хлеба, взбирались на самый верх...

Так много людей под небом, и мы проживём за всех.

Осталось спросить у бога – а кто будет жить за нас?

Нам дали судьбу-дорогу, безумную, словно джаз,

Летим к побережью Крыма? А помнишь, твой бедный дом

Поил нас искристым дымом и радугой с молоком?

Захочешь – возьму на руки, захочешь – порву струну,

С твоей стороны разлуки так трудно догнать весну.

Срываются в небо птицы. Мы сможем. Ну что, пошли?

Нам так повезло родиться с одной стороны земли.

 

 

Пора истерик

 

У меня пора истерик начинается не в марте,

Как у всех нормальных кошек из приличных городов.

За окном – июнь и лето, чашка чая, день на старте,

Вот тогда-то пожалеют те, кто взял меня под кров.

Под окном мяукать – глупо, я иду немножко дальше,

Режу сердце на полоски – и чужое, и своё.

Всё равно срастётся быстро, как любое чувство наше

Регулярно прогорает и из пепла восстаёт.

Ах, я счастлива – не веришь? – быть нежданной и немилой,

Хохотать, как шут придворный, веселить и падать ниц,

А потом зайти за угол и рыдать, что будет силы.

Резь в глазах и трепет сердца, дрожь до кончиков ресниц...

Только вот, на самом деле, мой сезон стихов и танцев

Никогда не начинался так безумно хорошо.

Так влюбляются – мгновенно! – только раз и лишь в пятнадцать,

Чтоб глаза слепило солнце, и мороз по коже шёл.

 

 

Флейтист

 

Ты смеёшься, как бес, приручил свечу, научился спускать курок. Эти шрамы идут твоему плечу, как отметины ста дорог. Ты бежишь, как собака, вперёд и прочь (был бы кто-то, кто мог позвать!), но тебя обожает любая дочь и боится любая мать.

И, куда б ни пошёл, узнают давно залихватский бездомный свист.

Это всё так заманчиво, так смешно, но бессмысленно – да, флейтист?

А в садах её вечно лежит роса, и в чертогах её – хрусталь, она ходит по травам и небесам и рисует водой печаль. Ровен голос её и спокоен сон, и не рвётся послушный стих. Она знает сто тысяч чужих имён, но, конечно, не помнит чьих. Нерушим и прекрасен её покой, пуст и светел уютный дом, словно боги создали её такой и оставили под стеклом.

Так куда тебе, смертный, её хватать, на неё и смотреть нельзя, разве что излохматив морскую гладь и пустыни избороздя, чтобы там, где шагнул, колосилась рожь, чтоб был жемчуг в твоей сети. Только шёл бы ты лучше куда идёшь, не пытаясь её найти. Ты её не приманишь своей свечой и дешёвым своим вином.

В горле сухо, колюче и горячо, а вокруг, как всегда, Содом. И ты шепчешь сквозь дым и хмельной туман: может, я не настолько глуп, может, ей тоже хочется дальних стран, так, как мне – её глаз и губ? И я даже, наверное, буду жив, если пламя пройду и лёд, но мне точно не выжить, о ней забыв…

Только кто ж её разберёт.

И вот, в пьяном угаре, в слепой тоске ты вдруг флейту берёшь, как меч, и она поначалу дрожит в руке, но себя ведь нельзя беречь. И сначала ты трелью пронзаешь дым, а потом отступает явь. Всё становится сразу таким простым, и ты знаешь, что точно – прав. Будут ветры меняться, срываться дни, все забудут их звук и вкус. Но останется небо, огни, дожди и твой хриплый бездомный блюз. И никто не узнает потом, кому посвящаешь ты этот бой.

И однажды, пробившись сквозь пыль и тьму, ты увидишь её живой. И тогда ты узнаешь, как ты крылат, и насколько ничтожен страх.

У неё вдруг окажется грустный взгляд и загар на худых плечах, лебединая шея и тонкий нос, удивлённый изгиб бровей. Будет запах костра у её волос.

Глупый мальчик, беги за ней.

От тебя до неё – бесконечный круг, как от марта до ноября.

Но пока твои пальцы рождают звук, это значит, что всё не зря.

 

http://www.litsovet.ru/index.php/author.page?author_id=12388

13.58.16.208