Умирать не страшно
1 009
Пятница, 16 июля 2021, 08:14
Пётр Мамонов
Здравствуй и прощай.
Мы не были знакомы
и заочно
В моих руках застыл
печальный чай
Я уважал тебя всегда
Уверен в этом,
даже знаю — точно.
Ты был понятен
в проявлениях мне,
Экстравагантно утончён
в пропащем мире
Топил печаль свою
в простуженном вине,
и прятал муки творчества
в квартире.
Прощай товарищ мой,
однажды в небесах
Поочерёдно прикасаясь
к лире
Мы в Космос поплывем
на парусах -
Для нас Вселенная
всегда немножко шире…
Царствие небесное. Покойся с миром
voga
Бегут года, увы, и время непреклонно...
Так отродясь идет, не знаем, почему.
Уходят все туда. Ушел и Петр Мамонов,
Печально затихают «Звуки Му».
Настал твой час... Простился молча, тихо, просто.
Следы не смоет время, как вода.
Ты, наконец, обрел свой самый дивный остров,
И не покинешь его больше никогда.
Не исключено, что там будет очередной перевалочный пункт, как тут.
Сидят в матке близнецы и болтают:
— Слушай, а ты веришь в жизнь после родов?
— Не знаю. Оттуда ещё никто не возвращался.
«Звуки Му появились, когда Советская власть были в самом расцвете своих сил — но достаточно было шести лет их музицирования, чтобы казавшаяся незыблемой империя превратилась в ошметки, и Звуки Му сплясали свой последний танец на ее руинах. И немудрено.
Звуки Му — не группа музыкантов, а подлинная «русская народная галлюцинация», самим своим существованием иллюстрировавшие полную тождественность развитого социализма и белой горячки.
«Му» были не «самодеятельной рок-группой», пусть даже маргинально-лучшей, а наверное, самым значительным явлением российского искусства со времен Шостаковича — хотя рамки искусства им были, несомненно, узки: их концерты были полноценным шаманским ритуалом по изгнанию лживого беса советского сознания. Они ухитрились быть плотью от плоти Советов и одновременно полным их отрицанием. Недаром эстет-аристократ Брайян Ино, приехав в Россию для того, чтобы приложить британское умение музыкоделания к самодеятельному, но обильному русскому таланту, без малейшего колебания выбрал Звуки Му из моря других коллективов и сказал, что будет работать только с ними.
Слово «самобытный» как будто было изобретено специально для них. Они были явлены, как биофильм из иной вселенной; как если бы сознание контуженного красногвардейца из окопов гражданской войны непостижимым образом оккупировало тела пяти здоровых молодых москвичей и — совершенно не принимая окружающей действительности, но пользуясь ее словами, составленными в произвольном порядке — заставило их дергаться, извиваться и вести себя непостижимым, но при этом — единственно возможным образом. Избавившись от рыночного здравого смысла, продажной логики и проституированной гармонии, они добровольно заклали себя на алтаре Истины — и явили Ее миру.»
Борис Гребенщиков, Аэростат 156
Трудно тянуть руку к Богу.
Куча сомнений текут через край,
Зная подвоха природу.
Ты на других браток не пеняй,
Вторя желудку угоду.
Если по-жизни ты мля распи*дяй.
Не кочевряж недотрогу…
«Павел Лунгин: «Почему именно Мамонов? Стопроцентный актер не смог бы такое сыграть. Например, шла молитва с экрана. Мы это снимали крупным планом, но сомневались — можно ли это показывать? Нравственно или нет? Но Петя не играл эту роль, он действительно молился. Это были как документальные кадры. От его молитвы пошла сильная энергия — и вдруг, как чудо, заплакал поселковый мальчик, игравший роль больного.»
А вот его отсутствие никаким ЗОЖ не восполнить.
В Донском ставропигиальном мужском монастыре Русской православной церкви в городе Москва проходит прощание с актером и музыкантом Петром Николаевичем Мамоновым.
На прощании присутствуют родственники и друзья Петра Николаевича Мамонова, в том числе, и его друг — режиссер Павел Семенович Лунгин.
Пусть Земля Ему Будет Пухом!!!
Душа сроднилась с телом ненадолго,
На небе есть ответ,
Он появился там задолго до нашего рожденья,
До наших мук, страданий и любви,
И только сердца стук замолкнет,
Как сразу вспомним мы,
Зачем рыдали так во сне,
Просили, отрекались,
Вновь в Бога верили,
И дальше шли, смиряясь….