Ночной патруль

НОЧНОЙ ПАТРУЛЬ

Подняв голову, Петя со сдавленной тоской оглядел трясущийся вагон.

-Ё-моё… - полусонно пробормотал он.

Добавив пару смачных ругательств, Петя вновь уронил голову. Собственно, и смотреть-то было не на кого. Лишь съёжившийся дедок с фиолетовой пропитой физиономией далеко справа да жирная тётка с каменным подбородком где-то напротив. И всё. Пусто. Как и в мире. Чёрт! Пете не сиделось на месте. Хотелось свершить что-нибудь неслыханно дерзкое. Например, вырвать у этого дедка грязную сумку с бутылками и тремнуть ему по голове. Или же прыгать на этих бутылках, расколоть их, растолочь до мельчайших осколков. А потом исполнить на них пасадобль. Или просто попрыгать на сиденьях. Или на коленях у той тётки. А потом проорать ей в ухо что-нибудь невыносимо гадкое. Или просто какую-нибудь бессмыслицу. Например, что-нибудь в духе:

-А какой твой любимый фильм ужасов?

Или:

-Если я вернусь – убей меня! Уауааа!!!

Почему так? Он и сам не мог объяснить, почему. Вовсе не потому, что он был пьян. Да что там, и не пьян он вовсе! Ну и что с того, что в голове крутятся карусели? А? Что вы привязались к человеку? Да! Напился! Как свинья! И дальше чё? Чё дольше-то? А сами вы сильно правильные? А? Да! И нечего в таком случае морали читать! Да! Нечего1

Петя сглотнул подступившую тошноту, перевёл дух. Ухх. И из-за чего он, собственно, так расстроился? Из-за этой идиотки? А стоит ли она того? Да никто из них не стоит ни малейшего расстройства! Вот. Так, дальше что? А ничо. Сейчас приедешь, общага уже закрыта – ничего, через балкон залезем… да, потом падёшь на койку, уснёшь – а наутро попьёшь кефиру, вытрешь небритую морду, икнёшь – и ничего не вспомнишь. И все горести снимет как рукой. Но когда это будет? Когда этот долбанный поезд доедет до конца? Почему так медленно едем, чёрт возьми?

Вообще, Петя не любил расстраиваться. В каком-то смысле он был человеком легкомысленным. И сказать, что ему не везло на девушек, нельзя. Хотя его внешний вид вряд ли можно назвать презентабельным. Старая клетчатая рубаха а-ля «Нирвана». Естественно, навыпуск. Джинсы не первой свежести, и венчают всё допотопные вьетнамские кеды. Длинные русые волосы уже позабыли, что такое шампунь и расчёска, нахально лезут в глаза, и Петя их не убирает, ему плевать, он не собирается строить из себя модного франта. И плевать, что кому-то его вид кажется неопрятным! Да, девицам с Тверской он бы вряд ли понравился. Зато однокурсницы были не столь взыскательны. С ними было проще. Тем более что Петя обладал одним замечательным качеством: его можно было эксплуатировать подолгу и совершенно безвозмездно, особенно в том, что касалось учёбы. В лепёшку расшибётся, себе в ущерб, а сделает, что попросят…

Да, вон оно, хвалёное добродушие и бескорыстие! Вот чем может обернуться! Не, хватит с меня! Чтоб ещё раз так… тьфу, противно, счас вырвет! Противная визгливая особа. Картонная вякалка. Мордашка ничего. Плоская, как гладильная доска. Нет, забираться с ней под одеяло Петя не собирался ни в коем случае. Просто хотел пообщаться. На первый взгляд показалось интересно.

А началось-то с чего? Она приехала на конференцию, первый раз в Москву. И, разумеется, надо было запечатлеть сие грандиозное событие на видеокамеру! И всё бы хорошо, но камеры имеют одно дурацкое свойство – разряжаться. И только один Петя знал, где в университете найти розетку, чтобы камеру подзарядить. Да если б только это! Петя – он же добрее всех Айболитов. Он и до метро проводить вызвался, и пальто подал, и сумку нёс, и так мило общались… до тех пор, пока не осмелился предложить чашечку кофэ… у себя в общаге… пока время не позднее… а в кофе неплохо и коньяку… с конфетками… а?

Ой, что тут началось! Мирно дремавший вулкан изошёл такой лавой, что хватило бы на двадцать Помпей. Пете прочли лекцию о том, что приглашать дам к себе домой, а также предлагать спиртное -–это неприлично. Самое обидное. Что Петя даже подсознательно не рассчитывал ни на какую романтику. Просто посидеть бы, пообщаться… «да, сейчас это так называется!» Она вскочила со скамейки, помчалась к метро. Петя хотел было догнать и извиниться, его послали… он бежал, как дурак, но когда перед его носом захлопнулась дверь поезда, он подумал: а зачем оно всё? Сделалось невыносимо грустно, и Петя отправился к Паше, они набрали пива с водкой… и вот теперь он ехал, и его качало, и кружило… и было уже всё равно, что будет. Петю не смущало, что время позднее, и он пьян… Его могут схватить милиционеры. Или побить скинхэды, которых развелось в округе невесть сколько. Каждый день кому-то от них попадало. Причём лупили они не только кавказцев, но и всех, кто не понравится. Одно слово - отморозки. Вот с кем бы он точно не решился пить, дак это с ними…

Петя смутно помнил, как вышел из вагона. Почти выбежав из подземного перехода в ночной сумрак, он вдохнул полной грудью и, качнувшись, неровно зашагал дальше. Мутило невыносимо. Холодная апрельская ночь дышала чем-то свежим и нерасцветшим. Звёзды едва мигали где-то в запредельности, тени деревьев двоились в глазах… Пройдя небольшой скверик, Петя свернул в узкий проулок между дворами. Кругом было безлюдно, но здесь изредка сновали машины. Вот же не спится людям! У одной из машин, стоявшей у тротуара с горящими фарами, он заметил какое-то движение. Кто-то держал кого-то за плечи, а тот вырывался.

-Пустите! – расслышал вдруг Петя. – Не трогайте меня, я прошу!

-Ай-вай-вай, зачэм так? Такой дэвушька – и так кричит? Ахмад сказал – с намы поедэм, любит будэм, да?

-Я сказала – пустите!

Петя, не соображая толком, что делает, метнулся к машине:

-Чё такое? А ну, пусти девушку, обезьяна!

На мгновение его взгляд зафиксировал красную вспотевшую физиономию, густо заросшую бакенбардами и пахнущую спиртным.

-Слющяй, а ты кто такой? Чэго надо?

«Надо бить сразу, - сообразил Петя, - если айзер – они крови боятся…» Вот оно, дерзкое безумство, которого он так жаждал! Он толкнул нахала плечом, и девушка вырвалась.

-Беги бегом отсюда! – заорал ей Петя и что было сил треснул того, кто стоял у машины, по носу. Тот упал, завопил что-то не по-нашему. Из машины выскочили ещё двое.

«Едрит твою… это не айзеры… чечены! Во попал!»

Петя не успел сообразить, как крепко он влип. Удары посыпались со всех сторон. Стараясь не упасть, он рванул прочь от машины. За ним побежали. В руке у переднего сверкнул нож. «Конец», - только и успел подумать Петя. Перепрыгивая через газон, он споткнулся и упал. Тут же его ударили чем-то по голове. Звёзды в небе закружились в бешеной карусели – и погасли.

-Э… братан! Вставай… ты чё?

Кто-то яростно тряс Петю за руку, дёргал за волосы. С трудом разлепив глаза, Петя различил склонившийся над ним силуэт. Лысая голова, чёрная куртка и угрюмая физиономия, озарившаяся радостным воплем:

-Б*я, живой! Макс, гоните сюда!

Подбежали двое.

-Э… ну ты как? Давай подымайся!

Петю одним махом подняли на ноги, придерживая за локти. Он понял, что его оттащили во двор. Всё тело ныло одной сплошной болячкой. Наверняка вытащили последний полтинник… впрочем, хрен с ним… главное – живой!

-Блин… как тя уделали! – с сочувствием проговорил бритый в чёрной куртке, разглядев Петю при свете фонаря. – Ладно, мы примчались… а то этот уж ножиком махал! Чё случилось-то хоть?

Петя дёрнулся и закашлял.

-Э, э! Чувак! На меня-то не блюй, а! Макс, держите его!

Петю схватили под локти, иначе бы он расшиб лоб о бордюр. Его вырвало. Стало легче. Вытерев засохшую кровь под носом, он прохрипел:

-А эти… где?

-В Караганде! Еле живые смылись… суки черножопые!

Тут Петю осенило, кто спас его от верной гибели. Он поёжился.

-А ты как здесь? За что они тя лупили?

-К девчонке пристали, - нехотя пояснил Петя.

-К твоей?

-Не…

-Уроды, б*я! Как ты? Сильно болит?

-Да ничо… дойду… я недалеко…

-А ты чё, панк или металлюга? Чё космы такие отрастил?

«Начинается! – подумалось Пете. – Из огня да в полымя1»

-Да ладно те, Валерыч! Чё теперь, что хайр носит? Он за девчонку заступился, ты понял? Наш брат, славянин! Тя как зовут?

-Петро…

-Я Макс! Это Валерыч, а это Паулюс, - Макс, протянув руку, потряс Петин локоть. – Ты здесь живёшь? Студер? Мы тоже тут, недалеко… коричневая бригада! Очищаем столицу от расово неполноценной мрази! Слава России!

-Слава! – все трое дружно выбросили вверх правую руку. Петя ухмыльнулся. Его сейчас больше всего заботил один вопрос: куда девалась эта девушка. Наверняка ведь студентка. Общага закрыта. Время полвторого. Куда она теперь?

Между тем подошли ещё трое бритых, сперва ухмылялись, но Макс заверил, что «паря свой, его хачи побили», и Петю даже угостили пивом, которое и вернуло его к жизни. К тому же один из вновь подошедших поведал, что «одному купол пробили» и «если б не тачка, то кранты бы всем», а кроме того, «там под кустом какая-то баба воет, непонятно кто». Не дослушав, Петя рванулся к скверику.

-Ты куда? А-а, - сообразил Валерыч, - это она и есть! К ней эти хонорики приставали, а он заступился! Один на троих пошёл!

-Молоток! Не хрен им лапы распускать!

Петя почти наугад набрёл на одинокую сгорбленную фигурку, сжавшуюся под деревцем. Девушка рыдала, обхватив колени. Петя, впервые в жизни стыдясь разбитой физиономии и окровавленных брюк, подошёл, виновато промычал:

-Девушка… простите… они уже уехали, всё в порядке… вас проводить?

Та вздрогнула, подняла глаза – и Петя окаменел. Проклятье! Это была она! Та самая, приезжая с видеокамерой! И занесло ж её сюда! Видимо, в общагу временно поселили… В заплаканных глазах вспыхнули презрение и ехидство:

-Ну что, здорово вас отделали, юноша? Зачем, спрашивается, надо было лезть?

-Как зачем? – возмутился было Петя. – Да они бы…

-Что «они бы»? Они просто пошутили! А вы… как не стыдно? Устроили драку! Вы болван! Убирайтесь и оставьте меня в покое!

-Да вы что… - растерялся Петя. – А вы как? Темно… поздно…

-А вас это не должно беспокоить! Идите отсюда!

Петя помялся с полминуты, потом махнул рукой и ушёл. Хотел сказать: «Ну и дура!» – да промолчал. Голова раскалывалась – то ли после драки, то ли с похмелья. Болела ссадина на щеке. Правая рука почти не двигалась – онемела. В левом боку что-то сжимало так, что больно было дышать.

Скины так же тусовались у подъезда, допивая пиво. Петя хотел пройти мимо, но Макс окликнул его:

-Ну чё там, Петро? Как она?

-А… ну её! – отмахнулся тот.

-Чё, ушла домой?

-Ага…

-А ты куда? Общага-то закрыта!

-И чё?

-Погнали с нами к Валерычу, тут недалеко! Пивка попьём! Да не боись, все свои! Мы ж понимаем – такое дело…

Петя остановился, почесал затылок.

-Ну подумай, куда ты счас пойдёшь? Айда короче, валить надо отсюда, а то вдруг эти ментов вызвали?

В самом деле, на балкон второго этажа ему не залезть. А вдруг приедет милиция – хлопот не оберёшься. Куда деваться?

-Ладно, хрен с вами, - Петя сплюнул и развёл руками. – Айдате.

Декабрь 2003