Человек, родившийся двести двадцать один год назад и убитый тридцати четырех лет от роду, нам неизвестен. Мы не знаем Грибоедова
Жизнь его коротка, но будто прожита несколькими людьми.
Он музыкант и композитор.
Он — декабрист.
Он дипломат, но довольно странный — то на дурном счету у начальства, то посол в ранге министра.
Он — автор проекта экономической экспансии России в Азию.
Наконец, он — человек написавший пьесу, которую все знали наизусть, но при этом на сцене не ставили.
Это человек, сотканный из легенд, его единый образ ускользает от торопливых потомков.
О нём Юрий Тынянов написал удивительную книгу со множеством смыслов, одну из лучших в русской литературе ХХ века. Она называется «Смерть Вазир-Мухтара» и рассказывает об Александре Сергеевиче Грибоедове.
Его предок был поляк по фамилии Гржибовский — «Грибоедов» стало её своеобразным переводом.
Тринадцати лет Александр Сергеевич Грибоедов стал кандидатом словесности в Московском университете. Не оттого, что он был блестяще одарён (хотя он был одарён чрезвычайно), а потому что эти звания раньше имели другой вес.
Во время Отечественной войны 1812 года он служил, но не воевал. Затем поступил на дипломатическую службу. Писал литературные статьи и стихи.
На дуэли ему пулей изуродовали руку. Злые языки говорили, что противник хотел лишить Грибоедова возможности музицировать.
Он, кстати, автор нескольких фортепианных пьес, но большая часть произведений до нас не дошла.
На Кавказе Грибоедов сперва был секретарём по дипломатической части при генерале Ермолове. Стиль правления Ермолова на Кавказе дипломатическим назвать было нельзя. Похоже, что именно этот стиль империи на Востоке станет потом причиной гибели поэта.
После восстания декабристов Грибоедов был арестован. Молодой человек пробыл под арестом полгода и был отпущен с так называемым «оправдательным аттестатом» — такой получили от силы два человека. Аттестат означал не недоказанность обвинений, а уверение в невиновности. Меж тем, очевидно, что Грибоедов знал многое о заговоре, дружил с его участниками, а в семнадцатом году был одним из основателей масонской ложи.
Да только вышел он сухим из воды и снова уехал на Кавказ.
Грибоедов написал сотни документов на разных языках — отчётов, рапортов и донесений, а так же множество статей, писем, проектов и прочих бумаг.
Но главный текст его жизни написан в 1824 году, когда ему не было тридцати.
Пьеса «Горе от ума» тем хороша, что может восприниматься как чистая комедия, сборник шуток и прибауток, а может — как философская притча. Множественность трактовок — верный признак настоящей литературы.
Его убьют через пять лет после «Горя от ума» — в Тегеране. Про эту смерть красиво и страшно написано в тыняновском романе, но относиться к этому описанию нужно осторожно.
Пушкин в своём «Путешествии в Арзрум» рассказывает, как на перевале он встречает арбу с гробом, и спрашивает, кого везут.
— Грибоеда, — отвечают ему.
Это одна из самых сильных сцен русской литературы. Именно литературы, а не мемуаристики, потому как, судя по всему, Пушкин всё это выдумал — простую арбу, погонщика, огромный ящик. Мертвого Грибоедова везли из Персии с почётным воинским конвоем, опять же, говорят, что и Пушкина тогда не было на горной дороге.
Но Пушкину нужен был Грибоедов.
Ему нужна была эта встреча.
Нужен Грибоедов и современному читателю — потому как «пословицы и поговорки» поэта встроены в русский язык — да так, что не изъять. И потому ещё, что это удивительно важный опыт сочинения собственной жизни талантливым человеком.
Русский писатель довольно редко представляется на государственной службе, причём на той, к которой он имеет расположение. А тут совсем другой случай.
При этом Грибоедов дружил с Булгариным — проклятым персонажем русской литературной сцены.
Он был самостоятелен на письме и в словах. Трагическая история его любви до сих пор выжимает слёзы у впечатлительных людей.
Вокруг Грибоедова образуется десяток сюжетов, годных для самостоятельного описания.
Грибоедов — фигура, которую ещё нужно уместить в нашу жизнь.
Текст: Владимир Березин
К свободной жизни их вражда непримирима,
Сужденья черпают из забытых газет
Времен Очаковских и покоренья Крыма;
Всегда готовые к журьбе,
Поют все песнь одну и ту же,
Не замечая об себе:
Что старее, то хуже.
Где, укажите нам, отечества отцы,
Которых мы должны принять за образцы?
Не эти ли, грабительством богаты?
Защиту от суда в друзьях нашли, в родстве,
Великолепные соорудя палаты,
Где разливаются в пирах и мотовстве,
И, где не воскресят клиенты-иностранцы
Прошедшего житья подлейшие черты.
Да и кому в Москве не зажимали рты
Обеды, ужины и танцы?
Не тот ли, вы к кому меня еще с пелен,
Для замыслов каких-то непонятных,
Дитей возили на поклон?
Тот Нестор негодяев знатных,
Толпою окруженный слуг;
Усердствуя, они в часы вина и драки
И честь и жизнь его не раз спасали: вдруг
На них он выменил борзые три собаки!!!
Или вон тот еще, который для затей
На крепостной балет согнал на многих фурах
От матерей, отцов отторженных детей?!
Сам погружен умом в Зефирах и в Амурах,
Заставил всю Москву дивиться их красе!
Но должников не согласил к отсрочке:
Амуры и Зефиры все
Распроданы поодиночке!!!
Вот те, которые дожили до седин!
Вот уважать кого должны мы на безлюдьи!
Вот наши строгие ценители и судьи!
Теперь пускай из нас один,
Из молодых людей, найдется — враг исканий,
Не требуя ни мест, ни повышенья в чин,
В науки он вперит ум, алчущий познаний;
Или в душе его сам Бог возбудит жар
К искусствам творческим, высоким и прекрасным, -
Они тотчас: разбой! пожар!
И прослывет у них мечтателем! опасным!! -
Мундир! один мундир! он в прежнем их быту
Когда-то укрывал, расшитый и красивый,
Их слабодушие, рассудка нищету;
И нам за ними в путь счастливый!
И в женах, дочерях — к мундиру та же страсть!
Я сам к нему давно ль от нежности отрекся?!
Теперь уж в это мне ребячество не впасть;
Но кто б тогда за всеми не повлекся?
Когда из гвардии, иные от двора
Сюда на время приезжали, -
Кричали женщины: ура!
И в воздух чепчики бросали!
в связях с матрацами не замечен.
под окнами не прудил.
русский мир на уд не посылал.