«Есть белоснежный кусочек вечности над головой, а есть подонки вульгарис…»

Современные зажравшиеся псевдодемократы пытаются оценить подвиги многолетней давности с позиций сегодняшнего сытого и благополучного времени (по крайней мере ни один из них на жизнь и судьбе не жалуется, у всех них все супергуд). Глядя на них, поневоле начинаешь понимать природу предательства. Погоготать над повешенной немцами девочкой, попинать ей за «неправильность» её борьбы с захватчиками… Особенно поражает их «мышление стратегов» — мол, этого и того не надо было делать. Сидят на своих уютных диванах и плюются в погибших героев, сытые, пьяные, довольные собой. Привыкли к виртуальной и безопасной борьбе с кровавым режимом, который глядит на них как на недоумков, а некоторых еще и неплохо подкармливает за правильные лозунги где надо.

Дальше пусть скажет другой человек

«Зимой 41 года основное построение полосы немецкой обороны состояло из опорных пунктов, которые начали возводиться на второстепенных направлениях, где наступление уже остановилось в конце ноября, и по всему фронту с 8 декабря, после приказа Гитлера о переходе к обороне, когда фюрер и его генералы осознали масштаб и мощь русского контрнаступления, начатого 5 декабря.

В большинстве своём эти опорные пункты строились вокруг деревень и посёлков, где, не имеющие тёплых вещей, не готовые к зимней войне, гитлеровцы пересиживали морозы, занимая позиции при угрозе. При этом, немцы цинично и безжалостно выгоняли местных жителей из домов. И они, обычно, ютились в, вырытых ещё летом — осенью, землянках или более-менее крепких сараях и овинах. Знаю это не понаслышке. Немецкую оккупацию ребёнком пережила моя мама и на всю жизнь запомнила такую землянку на окраине деревни Шутово под Гжатском.

Поэтому, приказ Ставки № 0428, при всей его, ныне кажущейся, жесткости, имел железную военную логику и обоснование. Каждая сожженная деревня это была, если не брешь в полосе немецкой обороне, то слабое её место. Потому, что одно дело готовиться немецкой роте к боям в теплых русских хатах, превращая их в «доты», надёжно маскируя огневые точки в строениях, и совсем иное сидеть в промерзших до каменного звона окопах в чистом поле в жалком осеннем обмундировании. Не зря, большинство, переживших зиму 1941 года, немцев одним из главных своих врагов называли «генерала Мороза», а медаль за зимнюю компанию — «мороженым мясом», за тёмно малиновый цвет её ленты, напоминавший им промерзшее мясо…

Вспомним дату подвига Зои Космодемьянской — 28 ноября. Фактически, преддверие контрнаступления под Москвой, когда уже вовсю шла подготовка к этому наступлению, изменившему ход войны. Всего через шесть дней по гитлеровцам будет нанесёт сокрушительный удар, и их погонят на Запад, чтобы через четыре года добить в самом их логове, в Берлине! И Зоя Космодемьянская, как и Вера Волошина, как тысячи других известных и неизвестных героев, своими подвигами, своими жизнями расчищали путь Красной Армии…

Нужно, или не нужно было жечь свои деревни? На этот вопрос тогда же, в 1941 году ответил, сполна хлебнувший горечи первых страшных месяцев войны, Константин Симонов:

…По русским обычаям, только пожарища

На русской земле раскидав позади,

На наших глазах умирали товарищи,

По-русски рубаху рванув на груди…

Это была война на выживание, и враг стоял у стен Москвы. И потому действовали самые суровые законы войны. Пытаться о них судить с позиции нынешней изнеженной либеральной хипстерни, это не только абсолютный цинизм, но и публичная демонстрация своей тупости. Ну, примерно, как упрекнуть Наполеона при Ватерлоо за то, что тот не поднял в небо свои «дроны», и не разведал обстановку вокруг своих войск, проморгав подход Блюхера.

И, обсмеянная либеральной публикой цифра, причинённого Зоей немцам урона — сожженная конюшня с двенадцатью лошадьми, для тех, кто действительно знает историю Отечественной войны — серьёзный им урон. Двенадцать лошадей это две артиллерийских упряжки для основных немецких 105 миллиметровых полковых гаубиц. Двенадцать сожженных лошадей это два орудия, потерявших на неопределённый срок подвижность. 2 из 36, имевшихся по штату, это не мало! Это спасённые наши солдатские жизни, а может быть и выигранный в будущем бой. Потому, что оперативно пополнить потери в лошадях немцам было просто нечем. Все их силы и резервы к этому моменту истощились на пути к Москве. Немецкая армия замерзала, голодала, увязала в снегах, и каждая лошадь, а тем более артиллерийская, была на особом счету. Сколько потом смогли провоевать эти орудия, где были брошены или уничтожены — неизвестно. Но свой урон боеспособности немецкой батарее Зоя Космодемьянская нанесла! И не этим ли уроном объясняются зверства и пытки, которым она подверглась, попав в плен? Слишком болезненным был этот урон…

…А, давно вышедший в тираж, прозектор-пенсионер Невзоров просто из кожи вон лезет, чтобы остаться на информационном плаву. Бывший патриот, бывший «тайный монах», бывший «народный депутат», теперь он русофоб, борец с православной церковью, либерал и мизантроп. Сегодня он готов на всё, чтобы урывать свои «пять минут славы», даже в тесной либеральной норе среди таких же как он фриков и радикалов. И его стремительные выпрыгивания из этой норы, для публичного обкусывания постамента памятника Зое Космодемьянской, не вызывают ничего кроме брезгливого презрения. Слишком уж несопоставимые величины — девочка, в восемнадцать лет отдавшая за Родину самое дорогое, что у неё было — свою жизнь, и, молодящийся фрик-пенсионер, помешанный на лошадях и вскрытиях трупов.»

Посмотрите на свои сытые морды, критиканы подвига, клавиатурные очернители нашей истории.

И посмотрите сюда -

Вы никогда в этой вечности с Зоей не пересечётесь.