В Одинцовском округе пропала печать

В кабинете главы одинцовского городского округа Андрея Фомича Маслова собрался ближний круг его сотрудников.

Первый заместитель руководителя администрации Антон Иванович Замогильный, председатель Совета Антон Аристархович Ротов и заместитель руководителя Николай Васильевич Правдист.

— Мужики, пропала печать администрации, — с волнением произнес Маслов.

— Афифу спрашивал? — поинтересовался Замогильный.

— Афифа, — кричит Маслов, — зайди ко мне.

Афифа уже полгода работает в администрации секретаршей. Новая должность не изменила ее. Можно поменять работу, но не характер. Она все так же криклива и скандальна. Из-за любой мелочи может впасть в истерику.

— Что кричите? — Афифа уже настроилась на скандал. — Не глухая, слава Богу. И не кривая, — она погладила себя по бедрам, словно намекая, что у нее глаза находятся именно здесь. — Что звали?

— Ты печать не видела? — спросил Маслов.

— А почему я должна ее видеть? — Афифа почувствовала благодатную почву для скандала. — Я в сторожа не нанималась. Я и так тока за копейки работаю. И за честные выборы ещё.

— Надо что-то делать. Наша зарождающаяся демократия в опасности, — с надрывом в голосе уже говорил Маслов.

— Тут двух мнений быть не может. Её сп… ли или жыды, или буржуйские морды. Предупреждал же, что надо было всю «едросню» под корень вырубить. Нечего было миндальничить.

Правдист был в своем репертуаре.

— Так мы и так их почти всех повесили. Виселицы изготавливали из твёрдых бытовых отходов по моему проекту, — заметил Замогильный. — Если не всех повесили, надо тогда срочно организовать митинг. Митинг по силе воздействия на ход событий приравнивается, как и знаменитый парад 1941 года, к важнейшей военной операции.

— Я блог очередной напишу. Картинок побольше размещу.

Правдист — был главный блогер в администрации. Но ему и блоги прощались за преданность общему делу.

— Пропажа печати — это не просто серьезно, а архисерьезно. Здесь я вижу политическую подоплеку, — тихо подал голос Ротов.

— Вы товарищи проявляете политическую близорукость, — Ротов выпрямился и отошел в сторону от товарищей.

— Печать — это власть. У кого печать, у того и сила. Все мы прекрасно знаем, что наша партия «Груша» не против оппозиции. Мы — за оппозицию. Но только за конструктивную. Давайте только на минуту представим, что печать попала в лапы неконструктивной оппозиции в лице «Единой России». Что может получиться? Вот и пишут всякие там Масалы, мол, мы пи… болы. Но это просто бумага. Прочитал и забыл, потому что это неправда. А, если они на эти бумаги печать поставят? Что будет? Это уже будет документ. Официальный документ, между прочим. А мы возразить ничего не можем, у нас печати нет.

— В чём проблема Аристархыч, — удивился Правдист. — Сделаем новую печать. Делов-то, тьфу. А Масала повесим. В прошлый раз мы его пожалели только из-за многодетности.

— Тогда другая картина может сложиться, — к Ротову инициатива перешла окончательно. — Двоевластие может получиться. У них печать, и у нас печать. Встанет вопрос о легитимности. Кто из нас легитимнее? И мне, как народному избраннику, лидеру местного отделения «Груша» придется сделать нелегкий выбор.

— Кто они? Какое двоевластие? Я — законно избранный глава, у меня мандат на…, — искренне удивился Маслов.

— Я знаю, что говорю — у нас налицо кризис власти. Если печать не найдется, будем собирать Совет, вырабатывать коллективное решение. Думать, что делать дальше, — продолжал гнать свою линию Ротов.

— Мужики, хватит пререкаться, — примиряющее поднял руки Замогильный. — Мы же одна команда. Мы же все из одного морга.

— Не знаю, не знаю, — с сомнением в голосе произнес Ротов. — Морг, может, и один, а работа у нас разная была. Хочу напомнить, что я приемщиком работал, имел дело с бумагами. И трупы не таскал. Руки и совесть у меня чистые. Об этом все знают.

— Особенно покойники, — перебил его Правдист. — У, как ты заговорил! Руки у него чистые. А кто с каждого трупа отстежку имел? Опасность почуял? Свалить хочешь? Тебя тоже надо было тогда повесить. Зря тебя Замогильный пожалел.

— Хватит вам пререкаться. Давайте еще раз сейф осмотрим, — предложила Афифа и подошла к сейфу.

— Нет там никакой печати, — ее голос звучит глухо, так как голова погрузилась в сейф. — И денег нет. «Лимон» там лежал. — Она выпрямилась и добавила, — Взносы от бизнесменов на ремонт крыши в школе. Я сама их в сейф поклала. Так, ведь Фомич?

— Афифа, выйди, нам с Андреем Фомичем потолковать надо, — приказал Замогильный секретарше,

— Ты, Фомич, что творишь? Мы, как договаривались? Себе по двести тысяч, а на оставшиеся двести крышу отремонтировать. Так дела не делаются. Деньги ты взял? — уже чуть успокоившись, спросил он Маслова.

— Антон, демократией и честными выборами клянусь. Себе только положенную долю взял, — ответил Маслов. — Вчера утром Ротову его долю отдал. Остальные в сейфе лежали. Хотел тебе с Правдистом сегодня отдать. Ума не приложу, куда они могли деться? Ты же знаешь, я всегда по-честному. Все поровну.

— Аристархыч, ты вчера деньги получил? — спросил Правдист

— Какие деньги? — сделал вид Ротов, что не понимает, о чём речь идёт.

— Ты забыл, что ли? Я тебе вчера в кабинете деньги передал. Долю твою, — возмутился Маслов

— Вы имеете в виду, Андрей Фомич, те деньги, что передали мне на нужды партии? — нарочито громко вновь переспросил Ротов. — Да, конечно, получил. Но доли там моей никакой нет. Все пойдет на наше партийное строительство. Вы же должны знать линию нашей партии — крепить местные отделения. Моя доля — эту линию проводить в жизнь.

Замогильный подходит к Аристархычу и обнимает того за плечи.

— Аристархыч, я все понять не могу. Ты действительно такой идейный? Или просто хитрожопый? Я готов спорить, что ты из этих денег на «линию партии» рубля не потратишь.

Подводит Ротова к окну.

— Ты, пока тебя пока председателем Совета не сделали, на чем ездил? На «Рено». А сейчас вот на «Лексусе» рассекаешь. Я твои эти разговоры о «линии партии» расцениваю как твое недоверие к нам, твоим партнерам.

— Мужики, конечно, я вам доверяю. Мы — одна команда. Я же понимаю, какую нелегкую ношу мы несем. Да, мое благосостояние несколько подросло. Но оно растет вместе с благосостоянием всего нашего народа. И, чтобы ты не говорил, свою руку к этому росту приложила и партия. Партия победившего коллективного разума. Да, я беру из взносов немного себе. Тем самым обеспечиваю нормальную жизнедеятельность нашей партии.

— Ладно, хватит, — взял инициативу в свои руки Замогильный. — Фомич, вспоминай, как день вчера провёл.

— С утра приехал сюда. Почитал жалобы на «Злободеле». Всё про неубранный снег пишут. Нерастаявший снег — это вызов нашей демократии. Выпил слегка. Для тонуса и за свободу слова.

Все это время Афифа стояла у приоткрытых дверей. Но, услышав последнюю фразу своего начальника, не выдержала и влетела в кабинет.

-Как же слегка. Приехал, и сразу и дрыхнуть пошел. Меня еще с собой звал. Я отказалась. Кто тогда будет на телефонные звонки отвечать?

— Да не звал я ее. Она сразу сказала, что не может сегодня, — с отчаянием в голосе произнес Андрей Фомич.

— Это что же такое должно было случиться, чтобы Афифа отказалась? Значит, точно не могла, — заметил Правдист.

— Я вечером в бане хотела. Чтобы всё по-людски было -возмутилась мужской несправедливостью Афифа.

Неожиданно в кабинет вошла женщина.

— Вам что, женщина, — спросил Замогильный.

— Я Фанфара, уборщица из магазина. Печать принесла, которую Андрей Фомич забыл — ответила она.

— Как она к вам попала? — продолжил допрос Замогильный.

— Он к нам в НИИ приехал урожайность пшеницы повышать. Я там работаю, а полы по вечерам мою, — пояснила Фанфара.

— Он меня зачем-то в ресторан пригласил. Я согласилась. Сами, понимаете, зарплата маленькая. Хотелось непросроченных продуктов покушать. Не жадничал он, заказывал все, что просила. Видно, денег немерено было. Потом в ночной клуб поехали. Отдельный номер сняли. Приставать начал. Печать достал зачем-то и говорит: Я тебя, Фанфара, озолочу. Будешь моей постоянной подругой». Я и подумала, что для меня это совсем неплохо будет. В общем, начала соглашаться. Он вроде все ещё тихий был. Вдруг как бросится на меня. «Моя, моя, — кричит, — все официально будет». И давай на мне печати ставить. Я растерялась, замерла. Всё! Думаю, конец. Допился мужик до белой горячки. А он всё печатью меня охаживает. Шлепает во все места «Одинцовский городской округ». Он заснул, я ушла в магазин полы мыть. Домой пришла, а печать у меня, — закончила Фанфара.

— Друзья, как же хорошо, что печать нашлась, — с пафосом произнес Маслов. — Это означает, что нет ничего лучше, чем честные выборы. Сегодняшний случай тому подтверждение. Простая русская женщина вернула печать, потому что верит нам, что мы все делаем для народа.

От автора. Все персонажи являются вымышленными и любые совпадения с реальными клонами являются случайными. Если же кто-то из клонов узнал себя в персонажах, значит реальность превзошла фантазию автора.

3.144.249.63