Счастье моё. Часть 2. Глава 13, 14

Глава тринадцатая

Печорин квартиру продал на удивление быстро и легко, выручив за нее сумму, которую он предполагал изначально. Но денег все равно не хватало. Сергей был к такому повороту событий готов. Недостающую сумму он решил покрыть за счет продажи фирмы. Печорин отдавал себе отчет в том, что в спешке и в неопределенности экономической ситуации, не сможет с большой выгодой продать бизнес. Но желание, близкое к маниакальному, больше никогда в своей жизни не встречаться с Бахметьевым, заставляло его торопиться, и не искать большой выгоды. Хотя надеялся, что при самом неблагоприятном стечении обстоятельств, сумма будет достаточной, чтобы не только закрыть долг, но и оставить себе энное количество долларов на жизнь или даже, что вполне возможно, на новые проекты. Печорин не собирался ставить на себе крест, как бизнесмене.

Родители Ольги, зная, в какую непростую ситуацию попал зять, сами предложили поменяться квартирами.

- Оль, мы тут с матерью подумали и решили, - позвонил отец, - что вы в нашу «двушку» переедете, а мы в однокомнатную. Хоть комнаты у нас и смежные, а, все-таки отдельные.

- Спасибо, пап. Мы очень вам благодарны, - она уже не стала говорить, что сама собиралась просить их об этом. - Мама как? Не переживает?

- Конечно, переживает. Только за тебя с детьми, да за мужа твоего непутевого.

- Почему непутевого? С каждым такое может случиться.

- Может, и с каждым. Я пока только про твоего мужа знаю. Ладно, что теперь об этом говорить.

 

Встретиться с Бахметьевым, Печорин договорился у себя в офисе. Сергей попробовал потянуться и поморщился от боли. Болела спина, которую он, очевидно, повредил вчера, перевозя мебель с квартиру на квартиру. Внешне он выглядел очень спокойным. Очень надеялся, что сегодняшняя встреча с Бахметьевым будет предпоследней.

- Деньги не забыл? – спросила Ольга, поправляя мужу галстук.

- Вот в кармане лежат, - хлопнул он себя по пиджаку. Сергей из денег, полученных за квартиру, повинуясь какому-то внутреннему чувству, пять тысяч оставил себе. На сумме долга не очень скажется, все равно еще отдавать придется, а в доме «заначка» на черный день не помешает. – Все, я поехал, - поцеловал Сергей жену.

- С Богом, Сереженька, - перекрестила она мужу. – Помни, я всегда рядом с тобой.

 

В офисе кроме секретарши никого не еще не было.

- Широков еще не приходил? – спросил он ее.

- Нет, Сергей Григорьевич, не приходил.

- Как появится, пусть сразу ко мне зайдет.

- Хорошо, Сергей Григорьевич.

Печорин прошел к себе в кабинет, положил деньги в письменный стол, а не в сейф, так как до встречи с Бахметьевым не собирался покидать кабинет. Встреча с Бахметьевым была назначена на десять часов. Сергей посмотрел на часы, без пятнадцати десять. Странно, что до сих пор Широков не объявился. Это на него не похоже, человеком он был пунктуальным. Широков был в курсе, что Печорин продает фирму, и Сергей хотел до встречи обсудить некоторые вопросы, связанные с имуществом, оборудованием фирмы. Он подошел к окну и прислонил голову к стеклу. В город пришло «бабье лето», днем температура приближалась к летней, и только первые опавшие листья напоминали, что уже все-таки осень.

«Как же меняется с возрастом представление о времени. В молодости мне казалось, что год тянется бесконечно долго. Сейчас, еще только лето закончилось, а я уже ощущаю, предвосхищаю зиму, именно зимой, в конце декабря ночь пойдет на убыль, там снова лето, день пойдет на убыль, день-ночь, ночь – день, а года жизни, как не бывало, - с грустью размышлял Печорин, - мне уже сорок три, еще день-ночь, сорок четыре. И сколько мне еще таких дней – ночей отпущено. Если послушать Ольгу, то жизнь всего лишь эпизод, пролог перед вечностью. Хотелось бы верить, что это так. Только непонятно, что мы за этот «эпизод» так цепляемся, не спешим в вечность, а стараемся, как можно дольше задержаться здесь».

- Сергей Григорьевич, к вам пришли, - по громкой связи сообщила секретарша.

- Пусть входят, - сказал Печорин, вернувшись на рабочее место.

«Вот и я сейчас свой «эпизод» буду пытаться продлевать», - еще раз про себя подумал он и тяжко вздохнул.

В кабинет вошли Бахметьев, Широков, двое бандитов и еще один молодой мужчина, выглядевший очень презентабельно в дорогом и хорошо сидящем костюме. Не задавая никаких вопрос, Печорин предложил гостям сесть. Пока все рассаживались, возникла тягостная и неловкая пауза.

- Давай, что ли Сергей приступим к делу, - первым нарушил тишину Бахметьев.

- Мы, что при всех будем наши дела решать? – спросил Сергей, показывая на присутствующих.

- У меня от них секретов нет. Да и дело у нас с тобой минутное. Дал-взял, до свидания.

- Здесь сто тысяч, - вытащил деньги из стола Печорин и передал Бахметьеву, - Остальные позже, - Сергей выглядел абсолютно спокойным.

- Когда позже? Опять крутить начинаешь? – угрожающе произнес Бахметьев.

- Ничего я не кручу. Продам фирму, клиент вроде уже наметился, и отдам остаток.

- Я плевать хотел, что ты там продаешь. Ты должен нам денег, и будь любезен отдать. Сегодня же.

- Я же сказал, что сегодня не могу.

- Ты, что не понимаешь русского языка. «Сегодня», ты понимаешь?

- Понимаю, но СЕГОДНЯ денег у меня больше нет.

- Найдешь сегодня, как миленький найдешь. А не найдешь, я тебя даже возить никуда не буду, прямо здесь будешь клятву читать. Текст, надеюсь, не забыл. Ну-ка идите сюда, - скомандовал он бандитам.

Те подошли и встали около Печорина. Сергей резко изменился в лице, ноги стали ватными, а руки мелко задрожали. Он сцепил руки, чтобы хоть как-то унять дрожь.

- Алексей, не смейте ничего делать, - подал голос со своего место Широков.

- И вправду Алексей, вы же сказали, что все будет цивилизованно, поэтому и меня сюда пригласили, - поддержал Широкова молодой человек.

- Сказал, но товарищ, видимо, не понимает по-хорошему. Вообще, так Печорин, сейчас ты оформляешь на нас свою фирму, и мы расстаемся, может быть, навсегда. Ты об этом ведь мечтаешь. Так ведь?

- Ну, Алексей, у меня только одного оборудования на сто с лишним тысяч, а я вам должен только шестьдесят, - попытался протестовать Сергей.

- Арифметику ты хорошо знаешь. Только ты забываешь о долгах поставщикам, налоги. Так ведь, Сергеич? – обратился он к Широкову.

- Так, - выдавил из себя Широков.

Печорин глянул на него с изумлением: «Сергеич сдал меня. Почему? За что? Он-то чего боится?

- Видишь, какие мы люди деликатные, я бы даже сказал «благородные». Берем твои долги на себя, поэтому поздравляю тебя, Сергей Григорьевич, с удачной сделкой, - Бахметьев откровенно издевался.

Сергей проигрывал такой поворот событий, и внутренне был готов к нему. Но Широков? Предательство заместителя просто доконало его.

- Хорошо, я согласен.

- Кто бы сомневался. Юра неси документы, - обратился он к молодому человеку. Тот вытащил из портфеля папку и подошел к столу.

- Везде, где стоит галочка, вам нужно поставить свою подпись, - вежливо пояснил молодой человек Печорину.

«Заранее, гады, подготовились», и, не особо вчитываясь в бумаги, стал ставить свою подпись. Изумлению его не было предела, когда прочитал, что покупателем фирмы является Широков Петр Сергеевич.

- Что тебя удивляет, - заметил Бахметьев реакцию Печорина. – Что Сергеич не имеет право купить фирму. Мы живем в свободной стране. Широков Петр Сергеевич решил начать свое дело. Тебя это удивляет?

- Извини, Сергей, но так получилось, - виновато сказал Широков.

- Сергеич, что-то я тебя не пойму. Совершаешь честную сделку, собираешься стать бизнесменом, и еще извиняешься.

Бахметьев был в прекрасном настроении, и поэтому словоохотлив. Он не сомневался, что сегодня окончательно уничтожил Печорина. И даже по-своему решил пожалеть Сергея, когда все документы были оформлены.

- Вот и все, финита ля комедия. Поздравляю вас, Петр Сергеевич с удачной покупкой, для меня будет большой честью сотрудничать с вами, - Бахметьев откровенно глумился. – А вы, Сергей Григорьевич, можете, еще полчасика побыть в кабинете, чтобы собрать вещички. Не будем вам мешать в эти трогательные минуты, но, чтобы прощание не получилось слишком трогательным и не затянулось, мои ребята посидят в уголке, тихонечко, как мышки. Вы, не боитесь мышей, Сергей Григорьевич, - бандиты дружно загоготали над шуткой шефа. – Прощайте, Сергей Григорьевич.

 

Ольга весь день провела в заботах. Она распаковывала посуду, расставляла книги, там, где хватало сил, двигала мебель. Это помогало как-то занять себя и не выбегать ежеминутно к входной двери, прислушиваясь к шагам на лестнице. Часа в три вернулся из школы Костик, он заканчивал девятый класс, и решено было, что он будет ездить в старую школу, тем более что ехать недалеко, всего около двадцати минут. Покормив сына обедом и отправив его в другую комнату делать уроки, Ольга прилегла ненадолго отдохнуть.

Но вскоре раздался звонок в дверь, она резво соскочила с кровати и побежала открывать дверь. «Сереженька, наверно, приехал», - обрадовалась она. Каково же было ее удивление и разочарование, когда увидела на пороге Михаила Ларина.

- Ты?

- Что удивлена?

- Как ты нас нашел?

- Очень просто. Я когда-то часто бывал здесь. Домой тебя провожал. Что не помнишь?

- Помню. Зачем ты приехал? – от визита бывшего мужа она не ожидала ничего хорошего.

- Можно войти?

- Проходи, - она пропустила Ларина в квартиру.

- Куда проходить?

- Иди на кухню. Я сейчас.

- Да, Оленька, - произнес Ларин, когда Ольга вошла. – Видно суждено тебе в «хрущобе» до скончания века жить. Что ж твой муженек, тебя не обеспечил?

- Если ты только за этим приехал, то я тебя выслушивать не собираюсь.

- Нет, не за этим.

- Тогда зачем же?

- Хочу о судьбе нашего сына поговорить.

- Никогда не беспокоился, а тут вдруг вспомнил, - язвительно заметила Ольга.

- У него резко ухудшились условия жизни, поэтому я и выражаю вполне законное беспокойство.

- С чего ты взял, что ухудшились?

- Что разве не так? От хорошей жизни из шикарной квартиры в «хрущобы» не переезжают.

- В чем выражается твое «законное беспокойство»? Ты что-то хочешь предложить конкретное?

- Да, хочу. Я хочу забрать Костика к себе жить.

- Ты, что с ума спятил? Забрать. Да, кто тебе позволит.

- Оля, не кипятись. Выслушай меня, пожалуйста. Я, построил дом, в пятнадцати минутах езды от Москвы. Дом двухэтажный, шесть комнат, на каждом этаже ванная, телефон московский, баня, гараж, температура в доме поддерживается автоматически. Две машины у меня… - с видимым удовольствием перечислял Ларин.

Казалось, что и весь разговор он затеял только из-за того, чтобы рассказать о своем достатке. Ольга поняла это.

- Ты, к чему мне все это рассказываешь. Я покупать его не собираюсь, - перебила его Ольга. – Хочешь показать мне, как ты хорошо живешь? Так я за тебя рада. Причем искренне рада. Если ты думаешь, что благополучие сына зависит от количества ванных у тебя в доме, то уверяю тебя, ты глубоко заблуждаешься.

- Не от количества ванных, - чувствовалось, что Михаил обиделся. – Я просто показываю тебе, почему Костику будет у меня лучше.

- А что ты мне все это говоришь. Скажи сыну, пусть он сам выбирает, где ему будет лучше, - приняла Ольга неожиданное решение. – Он сейчас, как раз, дома. Иди к нему в комнату и все расскажи. Иди, иди, поговори.

Михаил вышел, Ольга осталась одна на кухне. Ей было уготовано еще одно испытание. «Господи, - взмолилась она, - помоги мне все выдержать. Почему ты столько всего взвалил на мои плечи? Неужели я настолько грешна, что испытаниям моим не будет конца». Чтобы успокоиться, она трижды прочитала «Символ веры», потом «Отче наш» Как только она произнесла: «И избави нас от лукавого», на кухню вернулся Михаил, из-за его плеча выглядывал Костик.

- Ну, что решили?- спросила она, как можно безразличнее.

- Мы договорились, что до окончания девятого класса он поживет здесь. А уже дальше будет видно. Так мы договорились, Костик?

- Так, пап.

Ольга не смогла скрыть вздоха облегчения. Помогли молитвы ей.

- Может, чайку останешься попить?

- Нет, спасибо я пойду, - Михаил был явно обескуражен разговором с сыном.

- Не буду тогда тебя задерживать.

Уже на пороге Ольга не удержалась и спросила его:

- Скажи честно, Миш, тебе не сын был нужен. Ты сегодня, как на разведку приезжал. Посмотреть, не сломалась ли я. Не готова ли я вернуться к тебе. Почему ты так плохо обо мне думаешь? Неужели я смогу жить с человеком только из-за того, что у него есть дом, машины. Ты же знаешь, что я могу жить только в любви. Тебе я оказалась плохой супругой только потому, что не было у меня той любви, которая окружает меня сейчас. В этой «хрущобе» больше любви, чем в твоем двухэтажном доме. Так ты мне ничего не хочешь сказать.

- Нет, - Ларин резко развернулся и побежал по лестнице вниз.

 

- Мам, ты не думай. Я никуда не поеду, - сын ждал ее в комнате. – Я так просто сказал, я ничего не обещал, Ты веришь мне?

- Конечно, Костик, верю. Куда же я такого любимого сына от себя отпущу.

Некоторое время они простояли, молча, обнявшись. Ольга почувствовала, что еще минута, она не выдержит и расплачется.

- Иди, Костик, занимайся, - она отстранилась от сына, - мне надо еще по хозяйству пошуршать.

Через полчаса пришел Сергей. Он обнял жену и нежно поцеловал в щеку.

- Вот посмотри, какие мы с тобой молодые были, - достал он из внутреннего кармана фотографию. – У меня в кабинете стояла.

- Все, - догадалась Ольга.

- Все, теперь я, как птица, без денег и в свободном полете.

- Бог с ними с деньгами, Сереженька, проживем как-нибудь. Я, наверное, через неделю пойду работать. Перебьемся. Ты отдохнешь от всего, а потом уже будешь думать, чем заняться дальше.

- Значит, назначаешь меня домохозяином? – улыбнулся Сергей

- Назначаю, - очень счастливо рассмеялась Ольга.

 

Они еще не знали, какие испытания их ожидают впереди.

 

 

Глава четырнадцатая

Уже через неделю вынужденного отдыха, Сергей начал маяться от безделья. Чтобы занять себя, он стал продумывать и придумывать новые проекты. В своих проектах он взлетал в заоблачные высоты, но каждый раз, расстроенный, опускался на землю, вспоминая, что в «заначке» у него всего пять тысяч, а для его проектов этого было явно недостаточно. Занимать денег он не хотел, поэтому стал считать, на какое дело может хватить пяти тысяч.

Иногда, без какой-либо явной цели выезжал в город, надеясь найти в этом огромном мегаполисе нишу и для себя. Однажды во время одной из таких прогулок он забрел к Патрушеву на работу.

- Ба, какие люди, - обрадовался Николай. – Какими судьбами?

- На работу пришел к тебе устраиваться.

- Милости просим, младшим научным сотрудником, зарплата сто условных единиц, причем очень условных. Что идешь?

- Коль, жил бы один, может, и пошел. Мне семью нужно кормить. Ольга и сейчас одна выпахивает, а я сижу у нее на шее. Нет, буду что-то придумывать.

- Сереж, дело хозяйское, конечно. Только смотри, не наступи на те же грабли. Я понимаю, что ты привык жить красиво.

- Коль, какая красота. Тут бы на хлеб с тонким слоем масла заработать.

Печорин лукавил. В самых потаенных уголках его сознания сидела мысль, которую он и не пытался гнать: возродить свой бизнес, снова стать первым и лучшим.

- Знаю, знаю, я твой тонкий слой масла. Опять наполеоновские планы строишь?

- Коль, никаких планов, только тихий и спокойный бизнес.

- Как с этим делом? С бутылкой не начал дружить? Держишься?

- Держусь, Скоро, как раз, полгода будет.

- Здесь ты молодец. Рад за тебя.

Они еще минут десять поговорили о том, о сем, и Печорин в хорошем настроении поехал домой.

 

На следующий день Печорин взял в аренду продуктовый павильон на оптовом рынке.

«Годок поработаю, поднимусь на ноги, а там на что- нибудь серьезное замахнусь», - решил он для себя, рассматривая эту работу, как исключительно временное занятие и считая ее трамплином для возвращения в серьезный бизнес. Здесь же на рынке он нашел продавщицу, молодую и бойкую хохлушку, которая почему-то пообещала работать «не за страх, а за совесть». Сам Сергей стал и бухгалтером, и водителем, и грузчиком.

Конечно, прежнего размаха уже не было, но все равно к работе он приступил с энтузиазмом, так как успел порядком устать от «ничегонеделания» и с большими надеждами, надеясь превратить свои мечты в реальность. На все имеющиеся деньги он закупил товар. Сам расставлял его в витрине, сделал на компьютере красивые и яркие ценники. Пошагово расписал экономический рост: как будет расти выручка, какие расходы и какова будет чистая прибыль. Для продавщицы напечатал бумагу, которую назвал «Функциональные обязанности продавца».

- Это еще зачем? – удивилась продавщица, когда увидела бумагу с мудреным названием.

- Здесь расписаны твои обязанности, - попытался объяснить Сергей.

- Не доверяешь, значит, Григорьевич, - обиделась продавщица.

- Почему не доверяю. Я зафиксировал на бумаге твои обязанности, чтобы не возникло каких-нибудь недоразумений

- Я и без твоих бумаг свои обязанности знаю. Не нужна она мне, – вернула она бумагу Печорину.

Каждый вечер он анализировал динамику роста прибыли, и радовался, как ребенок, что каждый день, пусть понемногу, но выручка растет. Деньги были незначительные, их едва хватало на покрытие всех текущих расходов, но первые успехи окрылили, он уже подумывал взять в аренду второй павильон, а на следующий год открыть свой оптовый склад, а потом, может быть, еще один. Планы строил наполеоновские. Эти маленькие успехи рождали в нем Наполеона. Вечерами с нескрываемым оптимизмом делился своими планами с Ольгой.. На сердце от его рассказов у нее становилась тепло и спокойно, ей казалось, что муж вновь обретает почву под ногами. Но существовать пока, все равно приходилось на ее зарплату, так как первые появившиеся доходы Сергей продолжал вкладывать в «дело». «Оленька, еще немного надо потерпеть, мне необходимо расширять ассортимент, - говорил он ей. «Хорошо, Сереженька, - легко соглашалась она. – Делай, как знаешь, тебе видней.

Но с приходом зимних холодов выручка не только перестала расти, но даже снизилась. В своих расчетах Сергей предполагал такую ситуацию «Только бы продержаться до весны, а там все нормализуется», - как заклинание повторял он каждый вечер, считая уменьшившуюся выручку. Он даже вынужден был влезать в скромный семейный бюджет, чтобы залатать прорехи в своем бизнесе.

Но беда не любит ходить в одиночестве, ей обязательно нужны подружки. Трижды за зиму Печорин «налетал» на штрафы от различных проверяющих организаций, сотрудники, которых, как голодные и одичавшие волки, рыскали по рынку в поисках добычи. Торговля перед такими наскоками была беззащитна, придраться можно было абсолютно к чему угодно. Эти штрафы здорово подкосили Сергея, но он все еще продолжал надеяться на весну, на зеленые листочки. Но с приходом теплых дней побежали не только ручьи, но и продавщица-хохлушка, которая, пустившись в бега, прихватила трехдневную выручку и кое-что из товара. Сергей даже не знал, где искать ее, так как знал только ее имя, а паспорт при приеме на работу даже не удосужился посмотреть.

Чтобы продолжить работу срочно требовались еще деньги. Ни о каком втором павильоне или оптовом складе речи уже не шло, хотя бы восстановить имеющееся. Деньги дали Ольгины родители. Печорин вновь воспрял духом, и с остервенением и каким-то тупым упорством, так не характерным для него, принялся за работу. Он взял новую продавщицу, предусмотрительно переписав ее паспортные данные, опять накупил товара и дело пошло. За весенне-летний сезон, самое «хлебное» время для торговли, он не только отдал долг, но даже смог кое-что заработать для семьи. Он испытывал неописуемое наслаждение, позволяя себе тратить деньги на Ольгу, Дашу, Костика. Сергей настолько увлекся ролью Деда Мороза, что растратил деньги, которые отложил на непредвиденные расходы и, шутя, называл «стабилизационным фондом».

«Ничего страшного, - успокаивал он себя, - до зимы еще успею наработать».

Первого сентября они с Ольгой проводили Дашу в первый класс. Печорин с непривычным для себя умилением наблюдал за дочерью.

- Хорошая у нас дочка получилась, - толкнула его в бок жена.

- Да. Это, пожалуй, самое лучшее, что мне удалось в жизни.

- А с чьей помощью? - шутливо спросила Ольга.

- Ты тоже постаралась, - рассмеялся он.

- Как же время бежит. Вроде совсем недавно в коляске ее катала. А вот уже, в школу пошла.

- Ты хочешь, сказать, что мы постарели?

- А ты, что думаешь, наоборот?

- Да, нет, конечно. У меня ощущение, что все еще впереди, что жизнь только начинается. Наивно, может, быть звучит, но еще год назад я себя чувствовал стариком. Мне даже не верится, что черная полоса закончилась.

- Я рада за нас Сереженька. Ты такой молодец.

- Ладно, мне пора, - Сергей посмотрел на часы. – Во сколько сегодня Даша заканчивает?

- Сказали подходить к половине одиннадцатого.

- Если я чуть припоздаю, дождитесь меня. Хорошо?

- Хорошо. Если что, мы будем дома, - Ольга специально взяла отпуск, чтобы первое время быть постоянно с дочерью.

Они с Ольгой решили в этот сводить Дашу в кафе, чтобы таким образом отметить ее начало школьной жизни.

Сергей не опоздал, а даже приехал чуть пораньше. Дел у него сегодня было немного. Он специально так спланировал работу, чтобы быть сегодня свободным, и заехать в павильон только уже вечером. Как и все дети, Даша в первый день была в восторге от школы. Она без умолку болтала, рассказывая по третьему разу, какая у них замечательная учительница, что ее посадили на вторую парту с Сашкой Котовым из соседнего подъезда.

- Мам, пап, вы ж его знаете. У него еще собака есть, Джекки зовут.

Счастливые родители только согласно кивали головой, хотя плохо представляли, кто такой Сашка Котов и как выглядит его собака. После кафе они еще немного погуляли, благо погода стояла просто замечательная. День промелькнул радостно и быстро. Это всегда так бывает. Счастливый день кажется всего лишь мигом, который закончился, не успев закончиться, а горестный может растянуться на года.

 

На следующий день Сергей Печорин вернулся домой пьяным. Ольга каким-то седьмым чувством почувствовало это, когда он еще только открывал входную дверь.

- Сережа, ты выпил? Что случилось?

- Что заметно? – Сергей невесело улыбнулся. Внешне он не выглядел пьяным. Только глаза смотрели тупо и бессмысленно. – Павильон у меня сгорел, Оленька.

- Господи, - от этой новости она прямо, всем телом сползла вдоль стены и осела на пол.

- Ты чего? – испугался Сергей и бросился ее поднимать.

- Как же мы теперь? Что делать будем?

- Что-нибудь придумаем.

 

Когда Печорин приехал утром на рынок, пожар был уже потушен. От его павильона, как и еще двух десятков точно таких же павильонов, осталось только дымящееся пепелище, да разбросанные по периметру жестяные банки из - под пива и воды. То, что сгорел не только его павильон было слабым утешением для Печорина. Причины пожара еще не были установлены, но, скорее всего неисправности в электропроводке. Да и какая, собственно разница? Ничего вернуть уже нельзя. Увиденное, повергло Сергея в шок. Некоторое время он находился словно в ступоре, не зная, что предпринять. Потом обреченно махнул рукой и понуро побрел с рынка, сел в машину, завел двигатель и задумался: «Что же делать дальше»? Он ясно отдавал себе отчет, что в ближайшее время никакое свое дело ему не «светит». Нет денег. А брать в долг, большую по его нынешним понятиям сумму, боялся. Он опять себя почувствовал глубоко уставшим человеком. Еще вчера все было так светло и понятно на душе, а сегодня вернулись мрак и хаос. Сергей включил скорость, машина тронулась, и он на «автомате» поехал в сторону дома. Подъезжая к дому, он понял, что совсем не хочет возвращаться пока домой. Печорин развернул машину и остановился у ближайшего продовольственного магазина. Еще несколько минут сидел в машине, словно что-то для себя решая, но после недолгих колебаний, решительно открыл дверцу и резким, отчетливым шагом пошел в магазин. Из магазина вынес в пакете бутылку коньяка, сок и пару шоколадок. Отъехав в относительно укромное место, остановился. Достал из «бардачка» стакан и стремительным движением открыл бутылку. Налив стакан, тот час же залпом выпил.

« Не отвык я от него, - подумал Сергей, когда приятная истома от выпитого растеклась по телу, и боль, тисками сжимавшая голову, ослабла. Печорину захотелось думать о чем-то приятном, отстраненном. После того, что с ним произошло больше года назад, сегодняшний пожар казался ему чем-то вроде детской шалости.

«Ну, что сгорел павильон. Деньги в него были вложены маленькие. Не сравнить…С бизнесом все равно надо временно завязать, хотя бы на год. Там посмотрим. Чем займусь? Извозом. Точно извозом. Машина есть. Город знаю. Нормальная работа, и зарабатывать можно прилично, - рассуждал сам с собой Печорин. Он выпил еще стакан, и стал рассчитывать, сколько он сможет на извозе заработать. Он привычно складывал и умножал цифры в голове. По подсчетам заработок получался неплохой. Допив бутылку, его сморил сон. Проснувшись где-то через час – полтора, поехал домой, пить больше ничего не стал и так чувствовал себя уже довольно неплохо.

«Нет у меня никакой зависимости, нет», - обрадовался он.

 

- А пить, Сереж, надо было обязательно, - спросила Ольга, немного придя в себя.

- Я же совершенно нормальный пришел, - начал оправдываться Сергей. – Выпил чуть-чуть, и больше желания нет. Не переживай, все нормально будет.

- Нельзя тебе пить, Сережа.

- Почему нельзя? – вспылил он. – Другим можно, а мне нельзя. Николай пьет не меньше, и ничего.

- Ты по-другому устроен.

- Да, глупости все это. По-другому. Просто распускать себя нельзя. И все. Я себе распускать больше не буду.

- Я сказала, а ты думай, как будешь. Только знай, второй раз я такого не вынесу. Пусть лучше нищета, чем твое пьянство. Это так ужасно.

- Не волнуйся. Я говорю, что все будет окей. – Сергей поцеловал жену. – Лучше накорми мужа. Я здорово проголодался.

 

На следующий день Сергей уехал на рынок, чтобы заняться оформлением бумаг, связанных с пожаром павильона, а Ольга, проводив Дашу в школу, поехала в храм. Она надеялась там встретить Наталью Сергеевну, с которой давно уже не виделась. В храме ее не было. Ольга, отстояв часть службы, засобиралась обратно, так как у дочери вскоре должны закончиться уроки. В дверях она неожиданно столкнулась с Натальей Сергеевной.

- Оля, здравствуй.

- Здравствуйте, Наталья Сергеевна, - обрадовалась Ольга. – Как хорошо, что я вас встретила.

- А ты уже уходишь?

- Да, Дашу надо из школы забрать. Я могу немного задержаться, мне с вами поговорить надо.

- Если надо, пойдем, поговорим.

Они вышли на улицу и сели на лавочку возле храма.

- У тебя опять что-то произошло?

- У меня все время что-то происходит. Вроде чуть-чуть наладится, только успокоюсь, приду в себя, бац, очередная неприятность, и все через мужа.

- Он так у тебя и не был в храме?

- Нет, не был. Как я его только не уговаривала, ни в какую. Вы с Дашей, если считаете нужным ходите, а мне это не надо. Вот и весь его ответ.

- Тяжело тебе, девочка, - сочувственно заметила Наталья Сергеевна. – Крепись. Бог даст, придет он в храм. Наберись терпения.

- Я и так терплю, но, сколько еще можно терпеть. Иногда сил больше никаких нет.

- Молись, другого средства нет.

- Молюсь, я молюсь, а, что толку.

- Я уже тебе говорила, что все по грехам воздается.

- Неужели мы настолько грешны?

- Получается, что настолько. Что у тебя еще случилось?

Ольга коротко пересказала ей события вчерашнего дня.

- Я уже боюсь, что он и сегодня выпивши придет, - с горечью закончила она свой рассказ.

- Сколько же в людях гордыни. «Мы сами, мы все знаем, мы все можем»…А получается вот так, как с твоим мужем. Я, что хочу сказать. Тебе с мужем нужно съездить в монастырь под Серпуховом. В нем находится икона «Чаши неупиваемой». Чудодейственная икона, помогает излечиться от пьянства, со всей России к иконе приложиться едут.

- И что помогает?

- Помогает, если с верой. Съездите, хуже не будет. На службе побудете, к иконе приложитесь. Вдруг в твоем муже, что-то проснется. Вроде светлый он у тебя человек, но без веры. А без веры – путь в никуда, в преисподнюю, - убежденно закончила Наталья Сергеевна.

 

Домой Сергей вернулся в тот вечер вернулся поздно, но абсолютно трезвым. Ольга не спала и ждала его.

- Что так поздно? – спросила она, внимательно всматриваясь ему в лицо.

- Что ты так меня изучаешь? – рассмеялся Печорин. – Не пил я. Дел с этим пожаром полно оказалось, потом к Николаю на минутку заехал. Пили исключительно чай.

- Ужинать будешь?

- Как ни странно, но буду. Аппетит у меня почему-то стал просто зверский.

За ужином Ольга рассказала, как прошел день, как складываются в школе дела у Даши, сказала, что Костик уехал к отцу на целую неделю, хочет попробовать подольше пожить у отца. Под конец разговора, как бы невзначай, она сказала:

- Сереженька, может, завтра куда-нибудь за город съездим. Погода стоит хорошая, Дашку с собой возьмем.

- За город, ты имеешь в виду на дачу к родителям?

- Нет, упаси бог, дачей я уже сыта.

- Куда тогда?

- Под Серпухов, там говорят, есть монастырь замечательный, очень мне хочется посмотреть. И икона там чудодейственная имеется «Чаша неупиваемая»

- Как? Как? – переспросил он.

- Чаша неупиваемая.

- Что это еще за чаша?

- Не знаю точно, но икона чудодейственная. От многих болезней исцеляет, в том числе от пьянства.

- Меня исцелить собралась? – Сергей нахмурился. – Не хочу я обижать твои религиозные чувства, но ты какую-то чушь говоришь. По - твоему получается, поцелуешь икону и выздоровеешь?

- Вера в чудо еще нужна.

- Ерунда. Я иногда удивляюсь на тебя, как можно вот в такие сказки верить? Если я сам не захочу, то никакая икона мне поможет. Только сам.

- Это гордыня в тебе говорит. Я не знаю, как тебя убедить, что без божьей помощи ничего невозможно.

- Без божьей помощи, без божьей помощи, - передразнил Сергей жену. - Какая к черту, божья помощь… Все валится.

- Не чертыхайся, пожалуйста.

- Извини. Я точно знаю - все в моих руках. Смогу сделаю, а не смогу… Ты же знаешь, что со мной только не происходило. В каких только ситуациях не оказывался. И всегда виноват в этом только я. И никто больше. Мне некого винить, поэтому и нечего просить. Причем здесь бог? Нет, я, конечно, не отрицаю, что какой-то высший разум существует, но не в том виде, о котором ты мне постоянно толкуешь. Ему наши проблемы до фонаря. На то он и высший разум, чтобы заниматься высокими материями, а не нами, муравьями.

- Сереженька, вот не рассуждая и не обсуждая, ты ради меня можешь поехать? – Ольга умоляюще посмотрела на мужа.

Печорин внимательно посмотрел на жену, и после некоторых раздумий произнес:

- Ради тебя могу.

 

На следующий день рано утром они поехали в монастырь. Монастырь они нашли легко, так как на подъезде к городу и в самом городе буквально через каждые пятьсот метров имелись указатели, показывающие направление движения.

И хотя они приехали не поздно, вся площадка перед монастырем была забита машинами, причем не только с московскими, но и с иногородними номерами. Особняком стояли три туристических автобуса.

- Надо же, сколько страждущих излечиться приехало, - с иронией заметил Сергей.

Ольга не стала отвечать, считая пререкания перед храмом бессмысленными. Она только покрепче взяла за руку дочь, и, не оглядываясь, быстрыми шагами направилась на территорию монастыря. Перед входом в церковь они с дочерью перекрестились.

- Перекрестись, - шепнула она мужу.

- Не могу, - так же шепотом ответил он.

В храме было сумрачно и душно, по которому неравномерными ручейками передвигались люди, мешая и, толкая друг друга. К чудодейственной иконе стояла очередь человек из пятидесяти. «Как в магазине, - неприязненно подумал Сергей. – Осталось только номерки на ладони записывать». Обстановка в церкви начала его раздражать, он уже начал было сожалеть, что согласился на эту поездку. Наконец, подошла и их очередь.

- Приложись к иконе, - опять шепнула ему Ольга.

- Не могу, - он видел, как перед ними целовал икону мужчина явно бомжеватого вида. - Заразу еще какую-нибудь можно подхватит, - отошел в сторону Сергей. – Я пойду на улицу, там вас подожду.

- Хорошо, - расстроилась Ольга.

Он вышел из монастыря и остановился на краю высокого обрыва. Внизу, под обрывом тихонечко плескалась речка, за которой открывалась панорама города. Увиденное, показалось Печорину убогим и неказистым: было что-то уродливое в сочетании деревянных одноэтажных построек с нависающими на них каменными многоэтажками, это уродство еще более подчеркивалось тремя башнями ТЭЦ, из которых беспрерывно валил густой белый дым. «А вот вид из города на монастырь должен быть шикарный», - отметил Сергей.

- Извините, у вас закурить не найдется?

К Сергею подошел небольшого роста старичок. На нем был кургузый пиджак и повидавшие много на своем веку брюки, заправленные в резиновые сапоги.

- Пожалуйста, - протянул Сергей старичку пачку.

- Спасибо. Прикурить позволите. Благодарствую.

Манера говорить явно не вязалась с его затрапезным видом. Печорин не без любопытства рассматривал его.

- Из Москвы приехали? – старик не прочь был завязать беседу.

- Из Москвы, - односложно ответил Сергей.

- К иконе-то приложились?

- Нет.

- А что так?

- Не вижу в этом большого смысла, - внимание старика не то, чтобы раздражало Печорина, просто не было желания беседу поддерживать.

- Странно, люди едут за сотни километров сюда, чтобы только приложиться к иконе, а вы, получается, просто так приехали?

- Получается, что так. А вы сами-то верите в чудодейственность иконы? - неожиданно спросил Сергей.

- Конечно, верю. Как, может быть, иначе?

- И что помогло? – с усмешкой спросил он старика.

- Не знаю, - честно признался старик.

- А почему же тогда верите, - Сергей помимо своей воли влезал в разговор.

- Верю и все.

- Это больше похоже на тупое упрямство, ограниченность, если хотите.

- Почему же? Вера не требует доказательств. Ты или веришь, или нет. Кстати, как и безверие. Чудо не в том, чтобы поцеловать икону и сразу исцелиться ( хотя мне и такие случаи известны), а чудо в том, чтобы жить в гармонии с богом, ибо только он предоставляет свободу выбора. Свобода выбора – это и есть гармония.

- Что вы говорите? Какая свобода выбора? В православии все жестко регламентировано, все очень строго, абсолютно нет никакой свободы выбора для личности.

- Вы глубоко заблуждаетесь. Вам даже сегодня господь предоставил выбор: приложиться к иконе или нет. Вы свой выбор сделали.

- Но причем здесь бог. Я сам свой выбор сделал.

- Это не вы, а бесы за вас выбор сделали.

- Причем здесь бесы?

- За понятиями добра и зла стоят бог и дьявол. Для вас, возможно, это смешно. Для меня – очевидно. Мы опять возвращаемся к вопросу веры или безверия. Вы в своем безверии убеждены, что сами все решаете. Так думать вам никто не запретит. Быть неверующим легко, но очень страшно. Вы ведь даже не представляете, что вас еще ожидает, а господь все наперед знает. Прийти к вере – очень тяжкий духовный труд. Отсюда и то, что вы называете регламентированностью. Эта регламентированность помогает душе человека очиститься. Большинство приезжающих сюда, - старик показал в сторону автобусов, - халявщики. Они думают, что стоит только приложиться к иконе, и жизнь их изменится. Ничего подобного. Все по той же причине, что нет работы души. Но Господь и таким людям рад. Может быть, один из сотен побывавших здесь, истинно поверит. А, кто-то, как вы, например, так и уйдет без веры. На все воля господа, - закончил старик. – Спасибо за сигарету. Я пойду. Хочу сказать напоследок только одно: наступит в вашей жизни момент, когда вы прозреете, но для этого вам придется, пройти еще через тяжкие испытания.

 

Когда Ольга с Дашей вышли из монастыря, Печорин сидел в машине и дремал. Домой возвращались в полном молчании: каждый был погружен в свои мысли. Ольга была расстроена, что муж никак не хочет приобщиться к вере, Даша размышляла о том, успеет ли она еще сегодня погулять, а Сергей о том, как с понедельника он начнет свою таксистскую жизнь.

 

 

 

3.138.110.119