Мифы единого учебника
Уже не за горами то время, когда изучение истории пойдет по единому учебнику. В ходе подготовки учебника авторам наверняка придется решить ряд щекотливых исторических задач. Под «решением» я подразумеваю правильная интерпретация тех или иных исторических фактов. Единая интерпретация для единого учебника.
За последнее десятилетие в российском обществе утрачены практически все нравственные ориентиры. И для власти, и для большей части общества единственным спасительным маяком осталась победа в Великой Отечественной войны. Именно поэтому это грандиозное и трагическое событие вне подозрений. Абсолютная аксиома. В войне победил СССР, советский народ. И точка. Правда, надо понимать, что победа не была прямой дорогой из точки, А (1941) в точку Б (1945). Всякое было. Но победа сравняла все кочки и неровности на этом пути.
Если победа есть спасительный ориентир, то РПЦ — спасательный круг для власти. Говорил и говорю в очередной раз. Речь идет о РПЦ, как определенной бюрократической структуре. Поэтому РПЦ совсем не тождественно православию, а уж, тем более, вере.
За безоговорочную моральную поддержку власть расплачивается с РПЦ имуществом, землями, «своевременными» законами.
Связующим звеном между спасительным маяком и спасательным кругом является Сталин. В связи с интенсивным процессом дальнейшей позитивной мифологизации образа Сталина перед авторами учебника стоит вроде бы несложная задача. Сделать миф фактом единого учебника.
С одной стороны, Сталин — творец победы. С другой стороны, при нем же в годы и после войны РПЦ получила послабления от государства. Не исключено появление такого абзаца в едином учебнике: «Да и было за что Церкви благодарить Сталина — восстановление патриаршества, открытие тысяч храмов и монастырей, уничтожение униатского раскола».
Вполне в духе нашего времени.
История дама капризная. И ей глубоко параллельно, что «гарант» хочет видеть единый учебник. Она не преминет заметить, что, если храмы и открывались, но не благодаря Сталину, а благодаря его близнецу Гитлеру.
Но обо всем по порядку. Вскоре после начала войны появился циркуляр Главного управления имперской безопасности о религиозной политике на Востоке, в котором гитлеровское руководство определило одну из главных своих задач — поддержать религиозные движения как враждебные большевизму. Посыл верный. Вряд ли после массовых гонений и репрессий отечественное духовенство испытывало симпатии к советской власти. Симпатии-антипатии -материя тонкая. Другое дело факты.
Число открытых храмов на оккупированных территориях СССР составляло 7547. К 1947 году более 6000 были закрыты. Председатель Совета по делам РПЦ при Совете народных комиссаров пишет Сталину: «Со второй половины 1948 г. все без исключения ходатайства групп верующих об открытии церквей… категорически отклоняются».
Я понимаю, что политически невозможно связать фашистскую Германию и РПЦ. Наверное, лучше вообще из единого учебника убрать какое-либо упоминание о сталинской мудрости в деле открытия и восстановления церквей. А то найдется какой-нибудь любознательный школьник и будет задавать вопросы, не вписывающиеся в концепцию единого учебника. А Сталину найдем другое «доброе» дело.
3.139.235.177
Введите логин и пароль, убедитесь, что пароль вводится в нужной языковой раскладке и регистре.
Быстрый вход/регистрация, используя профиль в:
если учебник скромно промолчит о роли Иосифа Виссарионовича в укреплении пошатнувшихся ранее позиции РПЦ, то вроде и говорить не о чем.
Но вот если не промолчит и действительно появится фраза «Да и было за что Церкви благодарить Сталина — восстановление патриаршества, открытие тысяч храмов и монастырей, уничтожение униатского раскола», то Вы только представьте всю прозорливую мощь авторского интеллекта, которую он сконцентрирует во фразе:
Предпринимая нападение на СССР, фашисты рассчитывали активно использовать религиозный фактор в своих целях. Они уже имели богатый опыт проведения подобной политики как в Германии, так и на захваченных ими территориях в Европе. Практически во всех странах Европы действовала разветвленная агентурная сеть отдела. Он также обеспечивал продвижение «своих» людей на различные иерархические должности, в церковные и общественные фонды, комитеты и т. п.
При этом, основной линией в решении «религиозного вопроса» была ориентация на разрушение (внутреннее и внешнее) сложившихся традиционных устойчивых церковных структур, «атомизацию» конфессий и церквей. В самой Германии во второй половине 1930-х гг. разрушались храмы, активно арестовывали и расстреливали священников, прежде всего католических. Лишь в июле 1941 г., на территории собственной страны, А. Гитлер секретным приказом запретил на время войны с СССР проведение каких-либо мероприятий против церкви без санкции свыше. Хотя, конечно, и в дальнейшем такие санкции неоднократно давались.
Следует отметить, что религиозными проблемами вплотную занимался и считал их одним из важнейших в деле «управления покоренными народами» А. Гитлер. 11 апреля 1942 г. в кругу приближенных он изложил свое видение религиозной политики: насильственное дробление церквей, принудительное изменение характера верований населения оккупированных районов, запрещение «устройства единых церквей для сколько-нибудь значительных русских территорий». «Нашим интересам, — говорил Гитлер, — соответствовало бы такое положение, при котором каждая деревня имела бы собственную секту, где развивались бы свои особые представления о боге. Даже если в этом случае в отдельных деревнях возникнут шаманские культы, подобно негритянским или американо-индейским, то мы могли бы это только приветствовать, ибо это лишь увеличило бы количество факторов, дробящих русское пространство на мелкие единицы».
Чтобы не допустить возрождения сильной и единой Русской церкви были поддержаны некоторые православные иерархи на Украине, в Прибалтике и Белоруссии, которые выступили против Московской патриархии и объявили о своем намерении организовать автокефальные (независимые) церковные организации.
Большое внимание со стороны оккупационных властей уделялось использованию религиозной темы в своей идеологической работе. В прессе всячески подчеркивалось, что новый режим несет религиозную свободу. Настойчиво «рекомендовалось» в проповедях и во время церковных церемоний выражать верноподданнические чувства к А. Гитлеру и третьему рейху. Духовенство заставляли участвовать в «праздновании» годовщины начала войны и тому подобных дат. Активно распространялась соответствующая литература, к примеру такая листовка-молитва:
«Адольф Гитлер, ты наш вождь,
Имя твое наводит трепет на врагов,
Да приидет третья империя твоя
И да осуществится воля твоя на земле…».
Причем фашисты порой пытались изменить не только характер проповедей, но и сам процесс богослужения. Знаменателен неоднократно повторявшийся случай, когда бурный протест верующих вызывали незначительные, на взгляд немецких администраторов, перемены церковного порядка — введение нового (григорианского) стиля.
С 1943 г. в германских официальных документах уже ясно чувствовалось сомнение в правильности ряда аспектов выбранного курса церковной политики. Расчеты на поддержку «нового порядка» со стороны угнетаемых в СССР религиозных организаций являлись одним из начальных стереотипов идеологии оккупации. Поэтому идеологи рейха неоднократно выражали удивление, какое значительное место заняла Русская церковь в патриотическом движении в Советском Союзе. В бюллетене Полиции безопасности от 7 мая 1943 г. «Донесения из оккупированных восточных областей» указывалось: «Советская пропаганда сумела ловко использовать религиозные чувства населения в своих целях. Церкви и массы все в большей степени получают поощрения. Как стало известно из Москвы, наплыв жителей в церкви в пасхальных дни был значительным. Этот факт пропагандистски весьма сильно используется и находит распространение прежде всего у союзников».
Действия гитлеровцев перед отступлением из оккупированных областей — массовое сжигание и разграбление храмов, вплоть до снятия колоколов, депортация и убийства священнослужителей окончательно разоблачили их как врагов православия.
Бурное развитие церковной жизни на оккупированной территории СССР началось стихийно и сразу приняло массовый характер. Германское руководство рассчитывало использовать религиозный фактор и к началу войны уже, в основном, разработало политику по отношению к Русской церкви, принявшую окончательные формы в 1941-1942 гг. Эта политика сводилась к раздроблению церкви, использованию ее для помощи немецкой администрации, ликвидации православия после окончания войны и созданию новой религии, призванной воспитывать послушных подданных рейха. Стремление к «атомизации» религиозной жизни проявлялось в поддержке иерархов, выступавших против Московской патриархии. Однако фактически на всей оккупированной территории была восстановлена русская церковь, хотя в определенной степени и разъединенная на три части. Сепаратистских национальных церквей нигде, кроме Украины, создать не удалось, да и там за ней пошло меньшинство духовенства и верующих. Не только религиозность россиян, но и русская церковь как организация оказалась гораздо более сильной и живучей, чем полагали германские власти.
Открывшиеся храмы превратились в центры русского национального самосознания, проявления патриотических чувств. Вокруг них сплотилась значительная часть населения. Всего за три года оккупации в условиях голода, разрухи, отсутствия материальных возможностей было восстановлено более 40 % от дореволюционного количества церквей. Существуют разные цифры открытых на оккупированной территории СССР православных храмов. Современные историки, как правило, говорят о 7547, ссылаясь на отчет Совета по делам РПЦ о состоянии церкви на 1 января 1948 г. Но к тому времени было же закрыто в связи с нехваткой духовенства, изъятием у религиозных общин занятых ими общественных зданий, не менее 850 храмов в РСФСР, 600 на Украине, 300 в Белоруссии и 100 в Восточной Молдавии (Приднестровье). Так, в другом отчете Совета по делам РПЦ указывалось, что на 1 января 1947 г. в России оставалось действующими только 1300 церквей, открытых в период оккупации. Таким образом, общее количество равнялось, как минимум, 9400. Эта цифра примерно соответствует встречавшемуся в советской литературе упоминанию о 10 тыс. храмах. Кроме того, было воссоздано более 40 монастырей — 36 на Украине, 5 в Белоруссии и 2-3 в РСФСР (в Курске и Вырице). Несомненно, что при соответствующих условиях подобный религиозный подъем произошел бы во всей России.
Религиозная жизнь на оккупированной территории СССР сразу же стала сферой острой идеологической, пропагандистской борьбы между фашистской Германией, с одной стороны, и советским государством, Московской патриархией, с другой. Только сейчас с рассекречиванием архивных документов начала вырисовываться подлинная картина, выясняться, в какой степени церковная деятельность в период оккупации контролировалась из Москвы и Ульяновска (резиденции митр. Сергия (Страгородского) в октябре 1941 — августе 1943 гг.). На первом этапе указанной пропагандистской борьбы перевес имела Германия, но затем она стала все больше и больше проигрывать ее. Следует отметить, что до 1943 г. цели и интересы Московской патриархии и советского государства совпадали далеко не во всем. Патриархия отнюдь не отождествляла себя с советским строем и учитывала возможность его падения. На оккупированной территории для руководства там церковной жизнью были оставлены экзархи Прибалтики и Белоруссии — митр. Сергий (Воскресенский) и архиеп. Пантелеймон (Рожновский), который еще в 1920-е — 30-е гг. подвергался активным преследованием польских властей за свои промосковские симпатии. Существуют даже не подтвержденные документально свидетельства, что попытки оставаться на занятой германскими войсками территории якобы предпринимал и экзарх Западной Украины митр. Николай (Ярушевич). Выбор экзархов оказался правильным — Владыки Сергий и Пантелеймон в главном остались верны Московской патриархии до конца. Своими методами пыталось оказывать влияние на религиозную деятельность в оккупированных республиках и областях советское командование — через партизан, разведку, внедрение своих агентов и т. п. Первоначально с церковной политикой германских властей пытались бороться и с использованием физических методов. Так, в ряде населенных пунктов священники, — не взирая на степень их вины, были расстреляны партизанами. Но уже с 1942 г. тактика начала меняться. Постепенно он все больше координировалась с Московской патриархией.
С 1943 г. и советское командование и патриархия согласованно переходят к наступательным действиям. Резко активизируются попытки расширить влияние на религиозную жизнь оккупированной территории. И они отчасти удаются — вероятно, были установлены регулярные связи с митрополитами Александром (Иноземцевым), Сергием (Воскресенским) и рядом других иерархов. Значительно усиливаются и пропагандистские акции.
В результате, в 1943-44 гг. доля сторонников московской патриархии среди клира оккупированных областей постоянно росла. И после изгнания фашистских войск подавляющая часть украинских, белорусских, прибалтийских православных приходов относительно безболезненно вошла в ее состав. Еще легче обстояло дело с монастырями. Почти все они в период оккупации считали себя принадлежащими в каноническом отношении к Московской патриархии.
Последствия «религиозного возрождения» на оккупированной территории СССР были довольно велики. Эмигрантсткие историки В. И. Алексеев и Ф. Ставру склонны даже, несколько преувеличивая, придавать ему определяющее значение: «Германский фашизм был не менее враждебен христианству и особенно Русской православной церкви, чем советский коммунизм. Тем не менее, их столкновение, приведшее к оккупации германской армией значительной части территории СССР, приблизительно с одной третью населения страны, создало особые условия, сыгравшие решающую роль в судьбе Русской православной церкви…В целом, по размаху и интенсивности это религиозное возрождение может быть названо вторым крещением Руси». В любом случае несомненно, что оно оказало заметное влияние на изменение религиозной политики советского руководства в годы войны.Креаклы уже второй день фапают на фото Путина с Собяниным в храме.
«Ваше Высокопревосходительство! Высокочтимый Господин Рейхсканцлер!
Когда мы взираем на наш Берлинский соборный храм, ныне нами освящаемый и воздвигнутый благодаря готовности и щедрости Вашего Правительства после предоставления нашей Святой Церкви прав юридического лица, наша мысль обращается с искренней и сердечной благодарностью, прежде всего, к Вам, как к действительному его создателю.
Мы видим особое действие Божьего Промысла в том, что именно теперь, когда на нашей Родине храмы и народные святыни попираются и разрушаются, в деле Вашего строительства имеет место и создание сего храма. Наряду со многими другими предзнаменованиями этот храм укрепляет нашу надежду на то, что и для нашей многострадальной Родины еще не наступил конец истории, что Повелевающий историей пошлет и нам вождя, и этот вождь, воскресив нашу Родину, возвратит ей вновь национальное величие, подобно тому, как Он послал Вас германскому народу.»
И так далее. 1938 год.
Эта цитата из реального документа никогда не попадет в российский учебник истории. Не попадет и вот такое свидетельство заключенной концлагеря в Латвии Агафьи Дударевой:
«Для того, чтобы скрыть свои злодеяния по истреблению русских детей, немецкие фашисты и их пособники подняли целый вой, кричали, что они спасают русских детей от ужасов большевиков, оккупированные советские территории называли местами, освобожденными от большевиков, начали детей крестить и гонять строем в церковь, там их держали подолгу во время богослужения, так, что истощенные дети, пережившие ужасы концлагеря Саласпилс, потерявшие кровь, которую у них немецкие фашисты насильно забрали для своих нужд, падали в обморок, а маленькие дети под себя в церкви мочились, но это не удерживало некоторых ретивых немецких прислужников и они продолжали мучить детей. Я подчеркиваю русских детей, т. к. других детей тут не было. Как в Дубултах, так и в Булдури в церквях священники молились за победу Германского оружия, указывали, что немцы освободили Советский Союз от большевиков. Священники из Риги, Дубулты и Булдури приходили к детям в лагерь, где проповедовали, что немцы их освободили».
По словам Горянова, программу не поддержали ни представители Федеральной миграционной службы, ни сами трудовые мигранты. «Был проведен эксперимент: несколько таджиков пригласили в музей, но все сказали, что пойдут, только если им заплатят от 300 до 500 рублей», — рассказал представитель департамента культуры.
*с дрожью в голосе* Дикое нерукопожатное племя!
Подробнее: odintsovo.info/news/?id=36919
На одном из каналов на круглом столе признали — что те, ставят на одну карту Сталина и Гитлера. Откровенно Работают на Запад. Против России.