Одинцовский вокзал — якорь во времени

Одним из старейших зданий города Одинцово является вокзал. Построен он в 1900 году, то есть во времена, когда Одинцово еще и городом не являлось, а было селом.

Да, селом, однако со многими признаками рабочего поселка. В частности, заводами по производству строительных материалов — кирпича. Этот кирпич был очень востребован в столице, из одинцовского кирпича было возведено немало построек, из него же и сооружено в стиле модерн по проекту видного архитектора Льва Николаевича КЕКУШЕВА здание вокзала станции «Одинцово» Московско-Брестской железной дороги. Внешний вид вокзала был задуман так, чтобы со стороны напоминать паровоз. В нем имелись залы ожидания для пассажиров 1 и 2 класса, буфеты, отделения службы движения и багажное помещение. В специальной пристройке находился зал для особ императорской фамилии — на случай, если их вдруг занесет в Одинцово.

Обратите внимание, как все было задумано — господа на пролетках и ландо могли заехать под козырек вокзала, разгрузить багаж и выйти на перрон. Идея транспортно-пересадочных узлов вовсе не нова.

Лев Николаевич Кекушев — величина весьма значительная в мире архитектуры. Сохранившиеся образцы его творчества повсеместно охраняются государством. В Одинцово же с его наследием обошлись не слишком вежливо. К зданию вокзала, «спереди паровоза» грубо пристроили совершенно нелепую пристройку, единственным предназначением которой является коммерция.

Мы прогулялись вокруг здания вокзала, заглянули и внутрь. Спустя более века после постройки оно продолжает служить людям верой и правдой. Здесь располагаются амбулатория негосударственного учреждения здравоохранения отделенческой поликлиники имени 1 мая ОАО РЖД, линейный пункт полиции на железнодорожной станции Одинцово, филиал Центральной дирекции управления движением — эта организация занимается отправкой грузов по железной дороге. К сожалению, никто из нынешних сотрудников всех этих учреждений ничего внятного о том здании, где им довелось работать, толком рассказать не может, а ветераны давно на пенсии. В здании вокзала работают также парикмахерская, лечебный массаж, адвокаты, магазин, реализующий некий «таможенный товар» и кафе восточной кухни с шаурмой, долмой и прочей самсой.

Действительно полезен пассажирам Комплекс по обслуживанию пассажиров — так громко здесь названы билетные кассы, где можно купить билеты на поезда дальнего следования, отправляющиеся с московских вокзалов.

Нам хотелось найти людей, которые бы могли вспомнить прошлое одинцовского вокзала. Конечно, не вековой давности, но хотя бы пятидесятилетней — ведь это вполне возможно… Но задача оказалась довольно трудной. Даже старички и старушки, встреченные нами рядом с вокзалом, не могли или не хотели толком что-либо рассказать, кто-то оказался просто не местным, кто-то был охвачен обычной вокзальной суетой. И тогда пришла мысль поискать свидетелей прошлого в соседнем микрорайоне, на улице Союзной.

На лавочке сидит благообразная старушка - вышла во двор подышать свежим воздухом. Интересуемся — местная ли она, или приезжая?

— Родилась здесь, — отвечает Людмила Михайловна ГУСЕЙНОВА, семидесяти пяти лет от роду. Местными жителями были и ее родители, фамилия отца — ЖИЛЬЦОВ, мамы — МЕДВЕДЕВА. Мы попросили вспомнить о том, каким был вокзал. Но воспоминания от железнодорожной станции невольно перекинулись на Одинцово. Приводим их целиком — интересно.

— Здесь была очень приятная, красивая деревня. Сказка просто. Что касается вокзала — он был практически такой же, как и сейчас. Вот только покрашен иначе, тогда он был темно-зеленым. Приходили в Одинцово поезда на паровой тяге. Паровозы были, мне запомнилось, со светильниками, а не с электрическими лампами, их зажигали. «Мой» паровоз, на котором я ездила в Москву на работу, выходил из Одинцово в 6 часов 4 минуты.

Я жила прямо здесь, тут стоял мой дом. Потом его снесли, как и все остальные, жителям дали квартиры. Здесь были красивые пруды, плавали утки, гуси. Кто-то посреди пруда для них домик плавучий построил, они на него вылазили. Много было летучих мышей — мне они запомнились. Порхали в небе, когда мы вечером шли из клуба.

Прямо через пруд кто-то проложил две рельсы, получилось что-то вроде мостика, мы по ним бегали к станции. Услышим гудок паровоза откуда-то с Пионерской — и бежим, боимся опоздать. Двери в вагонах открывали сами пассажиры, хотя в каждом вагоне работала проводница, в ее задачи входила продажа билетов, если кто на вокзале не купил, а также уборка вагона. Когда паровоз трогался — проводницы стояли в дверях с желтыми флажками, показывая машинисту, что все в порядке. Заправлялись паровозы углем рядом с вокзалом, между его зданием и водокачкой был склад угля, торфяных брикетов, дров. Их там можно было и купить для топки печей.

Паровозы ходили не так часто, как сейчас, расписание я уже не припомню, но запомнилось, что рейсов было немного. Пассажиров было изрядно, в Москву на работу ездили многие, но так, чтобы давка была — не припомню, в основном все сидели. Остановки — все те же, что и сейчас, они все были когда-то сделаны для пригородных паровозов, Баковка, Трехгорка, Немчиновка, Сетунь.

Пассажиропоток на одинцовском вокзале за полвека увеличился в тысячи раз

Ходили и электрички, но были они не такие, как сейчас, двери в вагонах открывались пассажирами, платформы тогда были низкими, и наверх люди поднимались по ступенькам. Электрички ходили вместе с паровозами — дорога была электрифицирована до Голицыно, и «дальние» пригородные поезда тянули паровозы, на них можно было доехать до Кубинки, Можайска, а до Голицыно — уже и электропоездом. Ездила я на Белорусский вокзал, оттуда — на Таганку, там я работала на заводе сборщиком электроприборов.

Здесь были улицы — Товарищеская, Союзная. За продуктами ходили в магазин возле моста — старого еще, его потом сломали. Улицы все в цвету, сады, палисадники, очень было красиво. На улицах — колонки, к ним бегали за водой.

Вокзал тогда был настоящим вокзалом, был зал с лавочками, на которых отдыхали люди, ожидавшие поезда. Когда мы шли со школы (сохранившееся здание рядом с кинотеатром «Юность»), обязательно забегали в вокзал, нам он нравился, там работал буфет. Можно было купить пирожок, а мужички по стопочке там пропускали. Магазинов в Одинцово было немного. Зато была пекарня своя, на том месте примерно, где сейчас высокое синее здание общежития на рынке. Когда пекли хлеб — запах по всему Одинцово, и какой же вкусный это был хлеб! После войны его давали по карточкам.

Папа работал на стройке прорабом, в войну он дошел до Берлина, как уходил на фронт, я не помню, была тогда маленькая, только возвращение его запомнилось. Мама на фабрике «Большевик» работала в Москве, ездила на Белорусский вокзал, на улицу Правды. Но это уже после войны, а в войну она трудилась в Одинцово на местной фабрике, «петличкой» ее называли. По сути это было надомное кустарное производство, людям раздавали материалы на дом, а они шили погоны, петлицы для военных. Голодно было, продуктов — полбуханки хлеба на семью. Мы с сестрой однажды у мамы съели клей. Варили его без химии, из каких-то естественных материалов, и мы с голода его съели. Мама приходит, ей надо клеить погоны, а нечем. Она, как я поняла, не знала, ругать нас или плакать от жалости.

В сторону деревень Глазынино, Губкино проходил ручей. Были поля, на которых колхоз сажал горох, свеклу. Ручей шел за Минское шоссе, был родник с ключевой водой — туда до сих пор ходят. В Одинцово приезжали цыгане, ставили свой табор, устраивали что-то вроде представления, дети танцевали, а мы им давали копеечки. На Минском шоссе иногда, по воскресным дням, проводили мото- и велогонки. Для этого дорогу перекрывали, сейчас это невозможно, а тогда машин было мало, и перекрытие шоссе было в порядке вещей. О гонках знали заранее, к дороге сходились посмотреть местные жители. Возле дороги стояло что-то вроде беседок, из них в основном и смотрели. По пути был лес, в котором росли ягоды, грибы — пока дойдешь туда-обратно до Минского шоссе, много соберешь. Никуда за грибами и ягодами не надо было ездить, все было рядом с домом. На нашей стороне клуб был, который мы называли почему-то «конюшней», может, там и впрямь конюшня была. Там кино показывали, по 20 копеек билет. На другой стороне, на «шестом заводе», клуб был кирпичный. Там устраивались танцы. И на Баковке был клуб, туда тоже бегали. Ничего не боялись, до 12 часов ночи могли болтаться. Это сейчас страшно в подъезд иной раз зайти, а тогда было в Одинцово совершенно спокойно.

Танцы были самые разные — иногда под патефон, был и самодеятельный оркестр, ребята играли. Твист запрещали. Если кто начнет — того с танцев выгоняли. В основном вальс и танго танцевали.

Товаров в магазинах было очень мало, такого ассортимента, как сейчас, конечно, в те годы не было. Население было маленькое, и такой торговли хватало. Ведь тогда люди жили своим хозяйством. К примеру, платья и одежду почти все шили себе сами или у портных. Мама шила, нас учила шить, а тканей в магазинах было много всяких. Покупали и шили. Так же и с выпечкой — в домах были печи разного вида, и русские, и голландки с духовкой. Кто-то печет пироги. А моя мама умела торты делать. Пойти в гости друг к другу и попить чаю было в порядке вещей. По сути, в магазине продавалось то, что нужно для такого быта — мука, дрожжи, селедка, сахар, крупа и так далее. Кто работал в Москве — привозил продукты оттуда, в основном колбаску, она тогда была очень хороша. Зайдешь в магазин в Москве — там этой вареной колбасой ароматно пахнет, она свежайшая, очень вкусная. Покупали мясо, суповые наборы. Холодильников в те времена не было, зимой можно было хранить продукты в холодном месте, а масло, к примеру, в холодную воду клали. Много не покупали.

Квас делали в Одинцово, отличный. Делали и пиво, но нам оно было ни к чему, а вот квас мы покупали всегда. Был маленький огородик, как и у всех — сажали бобы, горох, мак, огурцы, лук.

Игрушек было у детей очень мало. Для игры все делали из подручных материалов — какие-то стекляшечки вместо посуды, кусочки материи от маминого рукоделия. Кукол не было, и их шили из тряпок, рисовали на них глазки, нос, рот. Но мы находили себе занятия, играли в прятки, салочки, казаки-разбойники, лапту. Деревьев было много, было где спрятаться. Из палок можно построить шалаш. Все были дружными, держались сообща. Детей было много. Играли прямо на улице, машины-то не ездили по ним.

Вот тут, где мы с вами сидим между девятиэтажками, были и сады, и дома наши. Пока дома многоэтажные тут строили — было много грязи. Строили долго, по нескольку лет. Люди реагировали на то, что их выселяют из домов, по-разному. Кто-то, у кого был большой дом и сад, очень горевали. Но много было и тех, кому переселение было большой радостью. Дома ведь некоторые были разделены на доли, у нас, к примеру, 14 метров было. Двое детей, нас с мамой двое. Печку топили, дрова надо запасти, золу выгребать. Колонка замерзнет — иди за водой во ВЗОИ с бачками на санках. Очень мы устали от той бытовой неустроенности, и, когда квартиру дали, мы очень радовались.

В праздники собирались все на площади, тут у нас была небольшая. Шли на другую сторону железной дороги, там у школы все колонны смыкались и мы, перейдя Можайское шоссе, двигались на стадион — примерно в том месте, где сейчас центральный «Сбербанк». На стадионе ставили трибуну, мимо нее мы и проходили. Здания администрации тогда не было, вся власть одинцовская находилась в маленьком домике на улице Интернациональной, там позже было отделение милиции, загс, а потом здание сгорело.

Привокзальная площадь в 70-х годах

Из того, старого Одинцово, почти ничего не осталось. Разве что вокзал, про который вы меня спросили, да совсем немного жителей, я знаю из тех времен всего двоих-троих. Все остальные нынешние жители получали здесь квартиры от самых разных предприятий. Но сейчас уже и этих новоселов становится меньше, квартиры по большей части сдаются приезжим.

На месте «Одинцовского Подворья» и стоянки автобусов на Привокзальной площади в 1980 годы был открытый городской рынок. В народе его называли «Плешка»

Интересно, что вокзал-паровоз сумел пережить страшную угрозу. В 90-х годах прошлого века появились планы по глобальной реконструкции Привокзальной площади. «В следующем году мы начинаем строительство Привокзальной площади. Подобных торгово-культурных центров в Московской области пока не существует. Крытый рынок, Дом самодеятельного творчества, магазины, пассажи, стеклянные галереи — все это завязано в единый узел», — писала газета «Новые рубежи» в апреле 1989 года.

Вид на одинцовский вокзал в конце улицы в 1988 году

Привокзальная площадь Одинцово в 90-х годах

При этом все старые постройки должны были пойти под снос, в том числе даже здание одинцовского вокзала и дом Якунчикова (краеведческий музей). По счастью, то ли у властей не хватило денег, то ли жители города вступились за дорогое им прошлое, но, как бы то ни было, проект не был осуществлен.

Примерно полгода назад вновь поступило сообщение, что одинцовский вокзал реконструируют. Проект реконструкции станции порадовал именно тем, что с вокзалом авторы проекта обошлись крайне бережно, определив ему, а, точнее, вернув, роль архитектурной доминанты.

Новострои и спереди и сзади здания-паровоза будут безжалостно снесены, оно окажется в центре сквера с лавочками, доступное для обзора со всех сторон, таким, каким было более века назад. Вид на кекушевский вокзал откроется с застекленной площади нового вокзального здания. А самому «паровозу» авторы проекта предполагают придать более чем уместный статус музейного здания. Вероятнее всего, с железнодорожной тематикой — уж больно она тут будет «по делу». Учитывая близость Одинцовского краеведческого музея, можно будет говорить о музейном комплексе. Интересным выглядит параллель модерна столетней «выдержки» и современной неомодернистской архитектуры. Правда, неизвестно, удастся ли осуществить задуманное именно так, как предлагают архитекторы.

18.191.189.124