Охота на медведей

Победа над страхом и есть наслаждение опасностью, и, кажется, нет ему равного. М. Лунин
Анатолий Петрович Клепцов живет в поселке Голицыно. С 1957 года по 1992 год служил в пограничных войсках. У него за плечами 54 года охотничьей жизни. Он охотился в Средней Азии, Закавказье, Западной Украине, Белоруссии, Карелии, в центральных областях России. Анатолий Петрович автор трех книг, он много печатается в журналах «Природа и охота», «Пограничник», «Охота и рыбалка. XXI век». Сегодня мы предлагаем вашему вниманию несколько охотничьих былей нашего земляка.

На медведей я охотился в годы службы в пограничных войсках. Все охоты проходили под руководством опытных егерей, за исключением одной, когда мы с коллегой охотились на приваде.

В Суоярви (районный центр Карелии) я приехал в 1979 году. Ознакомившись с делами и приняв должность, поехал изучать участок границы. Вот здесь впервые и увидел карельских медведей. Это произошло в 10 километрах севернее поселка Порос-озеро. Наш УАЗ медленно двигался (по плохой дороге) среди дремучего леса, болот и внезапно появляющихся небольших озер (ламбушек). Я с интересом наблюдал новую для меня природу.

Вдруг водитель резко затормозил, и я увидел средней величины медведя, перебегающего дорогу. Мы остановились. Медведь тоже остановился на обочине дороги и, встав на задние лапы, с любопытством выглянул из-за куста. Я вынул из кобуры свой табельный «ПМ», загнал патрон в патронник и открыл дверцу машины. Медведь продолжал выглядывать из-за куста. Я вышел из машины. «Эй, мишка, выходи, не бойся!..», — неуверенным голосом обратился я к медведю.

Медведь еще раз выглянул и, сделав резкий прыжок за куст, исчез. Конечно, я не думал стрелять в него из пистолета. По-моему, нас обоих раздирало любопытство. «Есть ли на вашем участке медведи?» — спросил я начальника заставы, выслушав доклад об обстановке на участке границы. «Да, медведи есть. А один постоянно лазает через проволочный забор». И начальник заставы показал на схеме участок, где медведь, как правило, в одно и то же время каждый вечер преодолевает забор. Решаю съездить и посмотреть, как он это делает. Не доезжая до медвежьей дороги, оставили машину, замаскировались и стали ждать.

Медведь появился через 30 минут. Он шел медленно, постоянно приподнимал голову, принюхивался, поглядывал по сторонам. Вот он подошел к двухметровому проволочному забору, еще раз осмотрелся и лег на спину рядом с ограждением. «Сейчас начнет преодолевать забор», — сказал шепотом начальник заставы. Медведь просунул правые переднюю и заднюю лапы между нижней колючей проволокой и землей, приподнял проволоку вверх и продвинул туловище вперед. Несколько движений — и он уже на другой стороне забора. Что тут сказать? Быстро, ловко, умно, а главное — точно так, как преодолевают забор наши солдаты в случае необходимости. Солдат мы учили, но как научился медведь?

Медведя, который охотился на лося, я встретил недалеко от заброшенного поселка Вегарус. Сначала мы заметили лося, который шел галопом, явно убегая от кого-то. Зверь дышал тяжко, с храпом. К нашему удивлению, он, увидев нас, остановился буквально в тридцати метрах. В этот момент мы услышали треск сучьев, и на полянку, точно по следу лося, выскочил большой медведь. Он тоже тяжело дышал, с морды свисала пена. Увидев нас, опешил, затормозил бег, круто развернулся и скрылся в обратном направлении. Лось стоял еще несколько минут, смотрел на нас, а мы на него. Это был крупный бык. Ушел он медленным шагом по берегу реки Койта-йоки. Вполне возможно, что сохатый спас свою жизнь, благодаря нашему присутствию.

Зима в Карелии 1980-1981 гг. была очень снежной. Даже старожилы не помнили такого. Снег шел всю зиму и к марту лежал двухметровым слоем. Тяжко пришлось тогда всякому зверю в карельских лесах. В начале апреля образовался наст — трагедия для лосей. Медведи вышли из берлог, и началась резня. Все просто. Наст не выдерживал лося, и как только медведь его обнаруживал, сохатый был обречен. Через километр-два преследования лось выбивается из сил, с ободранными до костей ногами останавливается, медведь же, легко передвигаясь по насту, догоняет его и расправляется. Однажды я стал свидетелем такой расправы. Это произошло далеко от населенного пункта, в глухой тайге, но вблизи от пограничной заставы.

Сквозь деревья я увидел медленно идущую лосиху, скорее ползшую, так как из-под снега виднелась только голова и часть туловища. Чуть сзади нее полз годовалый лосенок. Их догонял медведь. Он не торопился - знал, что добыча от него не уйдет. Медведь догнал лосиху, прыгнул ей на спину, вонзил клыки в шею, когтями начал рвать спину и живот. Жертва сопротивлялась недолго. Упала и затихла. Разбойник не спеша подошел к лосенку, и, как кузнец молотом, ударил его по позвоночнику лапой. Теленок рухнул. Но и медведь был уже обречен. В моих руках заработал автомат Калашникова. Патрон в патроннике, фиксатор на одиночную стрельбу, прицел постоянный. Первая пуля — под лопатку, вторая — под ухо. Медведь не сделал и шагу — лег и умер.

Поставив автомат на предохранитель, пошел осматривать место трагедии. Признаки жизни подавала только лосиха. У нее были до костей ободраны ноги, особенно передние. Лосенок ободрал ноги не очень сильно — он шел по следу матери. Медведь был велик и красив. Это был мой первый медведь, но охота оказалась случайной. Мне же хотелось настоящей.

Скоро я познакомился с егерями из районного общества охотников и рыболовов. Один из них, Михаил Клавдиевич, человек очень интересный. Сильный, крепкий, умелый и везучий охотник и рыбак, он имел непререкаемый авторитет среди местных и приезжих охотников. Жил он в своем деревенском доме. Частенько я приезжал к нему на охоту. В основном, охотились на лосей, глухарей, тетеревов. Каждый раз после охоты мы парились в прекрасной русской бане, а потом ужинали в уютной кухне. На столе в доме охотника всегда было что-то сказочное: жареный тетерев в сметане, уха из налима (хозяин обожал эту рыбу), малосольная икра ряпушки и щуки, щука вареная, посоленная крупной солью вареная картошка со шкварками, квашеная капуста и маринованные огурцы. Хозяин был человеком не очень разговорчивым, но после моих многочисленных вопросов расслаблялся и рассказывал интересные охотничьи истории. Особенно меня интересовала охота на медведей.

— Самая интересная охота, — поделился Михаил Клавдиевич, — на медведя с лайками. На овсах или у привады — просто сел и жди. Пришел медведь — стреляй. А вот с лайками — по-другому… Были у меня две хорошие лайки. Притравил я их на медведя с малолетства. Смелые были и ловкие, а это — главное.

Однажды я нашел след медведя на брусничнике. Собаки пошли по следу бодро. Значит, свежий. Я прошел километра полтора и услышал лай — догнали. По чернотропу медведь чаще всего старается уйти от собак, но если он непуганый, то от собак не убегает, а старается отделаться от них угрозами, выпадами, идет медленно и даже останавливается. Лайки его облаивают на безопасном расстоянии, надоедают. А я в это время подхожу поближе. На месте собаки лают громко, а по ходу голосами потоньше. Когда подходишь, гудят грубее — зверь останавливается. Тогда осторожно делаю несколько пробежек к собакам или иду на перехват. Так и получилось. Увидел я медведя, но вне выстрела. Собаки близко к нему не лезут, вертятся, бегают вокруг. Он крутит башкой, делает выпады: то идет к собаке шагом, то отходит. Собаки лают, забегают вперед, сбоку — не дают ему ходу. Медведь фыркает, сердится, машет лапами — боится укуса. Ну, короче, все внимание у него на собак. А те даже умудряются теребнуть его за шерсть. Медведь злится: ни словить, ни прогнать собак не может. А я тем временем подскакиваю все ближе и ближе. Остается метров сорок. Можно стрелять. Но боюсь: собаки мешают. Медведь в злобе на собак не замечает меня. Подхожу еще чуть-чуть. Собаки чувствуют, что я близко, и заливаются до безумия. Пора стрелять. Выцеливаю — бах! Со второго — бах! Медведь делает несколько шагов в мою сторону. Лайки сидят у него на хвосте — вцепились. Медведь еще раз отвлекается на собак, но теряет силы и заваливается. Готов!

«А были ли случаи, что собака в такой свалке погибала?» — спрашиваю Михаила Клавдиевича.

— Нет, у меня не было. Один раз медведь живот порвал Тузику, но не сильно, поправился. Но, по правде сказать, после этого Тузик стал трусливым и на медведя ходить боялся. Лося не боится, кабана не боится, а на медведя — ни в какую. Только почует запах, прижимается к моим ногам и жалобно скулит.

Однажды во второй половине августа звонит мне Михаил Клавдиевич и приглашает на охоту на медведя. На овсах. Я, несмотря на большую загруженность на службе, немедленно даю согласие и через два дня еду к егерю. Настроение радостно-тревожное. Как, что будет? Первый раз... Сумею ли? Радость, тревога, сомнения — все вместе. Но общее настроение — хочется!

Михаил Клавдиевич был дома, встретил меня приветливо: «Петрович, лицензия есть, медведи ходят на овес каждую ночь. Медведица с медвежонком кормятся в первую половину ночи, потом приходит медведь, а медведица сразу же уходит. У них распорядок. Стрелять будем самца. Медвежью тропу на поле я знаю, на засидку — засветло. Сейчас перекуси, выпивать не будем — не дай Бог, запах унюхает. Выпьем после охоты. Хорошо, что мы оба не курим».

В пять часов мы свернули на овсяное поле, окруженное лесом, в трех километрах от поселка. Михаил Клавдиевич показал засидку, где расположился он, и мою, в центре поля — кучу коряг после раскорчевки леса. Засидка была очень удачной: можно обстреливать все поле, удобно и сидеть. Михаил еще раз напомнил мне меры безопасности, и мы разошлись по своим позициям.

Я тщательно осмотрелся, проверил оружие (ИЖ-58 и карабин «Лось»), удобно уселся на сухой пень. Карабин положил на колени, заряженное ружье — справа. Проверил, легко ли вынимается нож из ножен. Все в порядке. Сижу, наблюдаю, но чувствую — не в меру напряжен и слегка знобит. Приказал себе расслабиться, но не терять внимания.

Охота на овсах — это терпение, терпение и еще раз терпение. Пусть холодно, пусть неудобно, пусть комары — все равно терпи! Мне же было и не холодно, и удобно, и комаров не было. Полный комфорт. Все благоприятствовало хорошей охоте. Но придет ли медведь? Ах, как мне хотелось, чтобы он пришел! Надежда не покидала меня ни на минуту. Несколько раз мне казалось — вот он! Но, увы! Присматриваюсь лучше и вижу то темное пятно с высоким овсом, то неубранную кучу соломы. Нервы напряжены до предела, но сижу — не шелохнусь. Прошло более четырех часов! Время тянется ужасно медленно.

Неожиданно прогремел выстрел егеря, через секунду — второй. Смотрю на часы — начало первого. Слышу ужасный рев зверя и почему-то всплески воды в озере, которое было сзади засидки егеря. До сигнала егеря не трогаюсь с места. Наконец сигнал, и я бросился к месту события. «Ушел, — сказал егерь, — но ранен…» Оказалось, егерь сидел так тихо, что медведь вышел к нему точно под засидку и начал принюхиваться. Михаилу стрелять было неудобно, шелохнуться нельзя, а ружье нужно передвинуть стволом вниз. Михаил решил не стрелять до тех пор, пока медведь не выйдет из-под засидки. Но, вероятно, медведь почувствовал запах человека и неожиданно рванул обратно в лес. Михаил успел сделать два выстрела, но не был уверен, что попал.

Тропа, по которой бросился медведь, шла по кромке берега озера. Берег высокий — до двух метров. Медведь не рассчитал прыжок и сорвался в озеро. По забрызганному водой берегу было ясно, что медведю удалось выбраться из озера. Егерь осмотрел кровяные пятна, следы… Я стоял в полной готовности к открытию огня в случае внезапного нападения раненого зверя. «Ранен в мышцу, кровь алая, уйдет далеко, — сказал Михаил, изучив следы. — Выживет. Они крепки на рану», — подвел он итог.
Мы славно пообедали под красавицей березкой. Не забыли выпить и за здоровье медведя. Пусть живет…

18.190.176.176