Великий и могучий превратился в «йазыг падонкафф»?

Известный лингвист Максим Кронгауз написал книгу с тревожным названием - «Русский язык на грани нервного срыва».

По мысли автора, наш родной, он же великий и могучий в его нынешнем «интересном положении», расколол нас, русскоговорящих, не хуже, чем нашествие татаро-монголов. Мы сегодня говорим в основном на четырех «диалектах» - гламурном, бранно-бандитском, иностранно-заимствованном и интернетовском. Практически на разных языках.

Элитненько, потому что правильно!

- Максим, начнем с гламура. Что в этом способе разговаривать плохого? Это же даже порой и красиво!

- Да, действительно, в дивном, волшебном мире гламура все не просто хорошо. Все очень хорошо. Тексты в глянцевых журналах, щебет милейших корпоративных девушек в кафе... В газете прочел рекламу: «Кожаные изделия эксклюзивных и элитных производителей». Еще лет пятнадцать назад элитным производителем мог бы называться только какой-нибудь жеребец. Вы улыбнулись? Тогда не все потеряно.

- А если бы не улыбнулась?

- Значит, не понимаете, что происходит... Вернее, уже произошла девальвация смысла самых гламурных слов - элитный и эксклюзивный. Включаю телевизор и наблюдаю двух милых дам, которые разговаривают примерно так. Ведущая Тина Канделаки: «Ну, вы ведь эксклюзивная женщина!» Певица Ирина Богушевская нервно хихикает. Канделаки: «Нет, нет, я в хорошем смысле». Мой, по-видимому, извращенный ум уже готов понять, что такое эксклюзивная женщина в слегка неприличном смысле. Но что такое «эксклюзивная женщина в хорошем смысле» - найдется кто-нибудь, кто мне это объяснит? В гламурном языке есть слова, которых следует бояться. В них слишком много идеологии, они не оставляют выбора.

- Бояться?!

- Именно. Читаю интервью Леонида Парфенова одному из журналов. Его спрашивают: «Где вам в Москве весело?» И он отвечает: «Для меня главное из развлечений - правильная жратва в правильном месте». Кстати, а вы сами носите правильную одежду? Смотрите правильные фильмы? Слушаете правильную музыку? Ходите в правильные места? Если нет, то вы - «неправильная».

Подобное употребление прилагательного характерно для жаргонов, связанных с жесткими поведенческими нормами. Например, для блатного. Только там вместо правильных девушек этот мир населяют правильные пацаны.

Зона патриотизма

- В своей книжке вы говорите про бандитскую словесную волну. Мы в ней уже утонули?

- Зачем так мрачно? Мы на плаву. И с нами - отморозок, наезд, крыша, стрелка, кинуть... Особенно впечатляет «карьерный взлет» еще одного подобного слова: в заявлении МИДа встретилось выражение «акт террористического беспредела». Легко и просто слово «беспредел» преодолело лагерные границы и вошло в официальный язык.

Давайте посмотрим на эти слова без предвзятости. Бальзам на сердце ура-патриота: среди них почти нет заимствований. Разве только - киллер и рэкет. Удивительно, но среди этой лексики очень мало слов, пришедших из традиционной блатной фени, разве что кинуть и лох.

Русский мат: мы теряем его...

- Но в своей книжке вы пишете еще про одно наше «национальное достояние - русский мат».

- Да. Случилось страшное: мы его теряем.

- Как?! Брань звучит на всех углах, присутствует в книжках, на экранах...

- В том-то и мысль: исчезают культурные запреты на употребление бранных слов, а без запретов, как это ни парадоксально, нет и мата. Из-за частоты употребления стирается непристойность.

- И что со всем этим делать?

- Речь не об абсолютном и тотальном запрете, а о системе культурных правил. Они просты и еще совсем недавно соблюдались в городской образованной среде:

Взрослые не используют мат при детях, а дети при взрослых.

Мужчины не бранятся при женщинах, а женщины при мужчинах.

Нельзя материться в публичных местах и в официальной обстановке.

Мат недопустим в книгах, фильмах, на сцене.

Исключения, конечно, всегда бывали, но они воспринимались именно как исключения, т. е. нарушения нормального общественного поведения.

Реалайзировать улучшайзинг

- Поговорим про «иностранщину».

- Я в принципе не против заимствований. Я только хочу, чтобы русский язык успевал их осваивать. Есть подозрение, что за красивым звучанием - ноль содержания. И тут, в авангарде тенденции, слово «менеджер». Абстрактность, голая функция. Такие же супервайзер, креатор, пиарщик... Слава богу, наш язык действительно могуч, потому что придумал слово-пародию - манагер.

- А меня, например, раздражает, когда за ужином в семейном кругу кто-то вдруг возьмет и ввернет то еще словцо, например аффилированный. Или натыкаюсь в тексте на слово-урод реалайзировать...

- А на улучшайзинг не натыкались? Вроде бы смешно, слово-пародия на то, что происходит в русском языке. Увидев его, я сначала просто смеялся. А потом смеялся еще громче, когда узнал, что это «слово» вполне употребительно - в Интернете около двух тысяч упоминаний!

Чиорт знаид што!

- Так все-таки русский язык нас, россиян, объединяет или разделяет?

- В русском языке не без основания ищут и национальную идею, и вообще объединяющее начало для всего российского народа. Но сегодня он во многом разделяет людей - уехавших и оставшихся, старых и молодых, живущих в «реале» и в Сети. На тот же интернет-лексикон с его яростной порчей орфографии (превед, пазитиф, кросавчег, ржунимагу и т. д.) можно было бы вообще не обращать внимания. Ну, сленг и сленг. Но! У него необычайная популярность, вызывающая бурю эмоций - от щенячьего восторга до лютой ненависти.

- Чем все-таки опасен «йазыг падонкафф»?

- Один мой знакомый объявил, что будет писать жы-шы, потому что «жызнь более энергична, чем жизнь». Однако, будучи грамотным человеком, периодически забывается и срывается на норматив. Интернет-порча орфографии - это игры очень грамотных людей. Интеллектуалов. Но эти игры выгодны неграмотным людям. А неграмотных, как известно, больше. Правила орфографии могут быть утеряны безвозвратно.

- Но есть ведь Закон о государственном языке - он не допускает «использования слов и выражений, не соответствующих нормам современного русского литературного языка».

- Этот закон вроде как защищает русский язык. Но от кого? От нас, его носителей. Госаппарат пытается распространить свою власть на эту плохо управляемую сферу. Мне очень не хочется, чтобы по поводу языка издавались какие-то законы и постановления и меня, и мой родной язык таким образом регулировали бы. Ведь это не американцы и не итальянцы протаскивают в нашу речь свои слова, это не кто-нибудь изобретает креведко-медведко, а мы сами.

ЛИЧНОЕ ДЕЛО

Максим Анисимович КРОНГАУЗ. Родился в 1958 году. Доктор филологических наук, профессор, директор Института лингвистики Российского государственного гуманитарного университета (РГГУ).

Наталья ОСТРОВСКАЯ, Комсомольская Правда

04.04.2008