Ну потренировались? Понравилось?
Тут в Одинцово некоторые считают, что лучше нашей армии тренироваться на чужой, сирийской земле. По этому поводу у нас большие споры были, причем одинцовская военщина и местные империалистические шавки пытались сразить меня железобетонным, как им казалось, аргументом — мол, к войне надо готовиться, и лучше это делать на чужой земле. Отличная возможность проверить силы и возможности наших доблестных вооруженных сил. Испытать оружие, да. Опробовать в бою все скованные трудом российских сумрачных гениев в недрах нашей оборонки вундервафли.
Ну как, понравилась тренировка под Хашамом? Вкратце напомню обстоятельства: банда российских трижды выведенных Путиным после троекратного освобождения Сирии министром Шойгу ихтамнетов затеяла отнять у курдов нефтяные поля на северо-востоке Сирии. Курды сидели на позициях вместе с американскими специалистами. Обнаружив движение колонн ихтамнетов и курды, и американцы несколько раз связывались с координационным центром русских сил, где их уверяли, что никакого русского наступления не планируется, а если какая-то колонна идет — то она не идет в атаку на курдов. Колонна подошла к курдам и попыталась их атаковать при поддержке танков и артиллерии. В ответ прилетели боеприпасы уже от американской армии, за минуту атака ихтамнетов была разгромлена, танки и бтр пожгли, уничтожили артиллерию, командование и живую силу. Уцелевшие в ужасе бежали с поля боя. Теперь уже российский координационный центр стал звонить американцам с просьбой прекратить огонь, чтобы можно было забрать раненых.
Это первое столкновение ихтамнетов с американскими силами, до этого ихтамнеты геройски побеждали сирийцев.
Далее наступила официальная тишина, сопровождаемая жуткими слухами, однако шила в мешке не утаишь, американцы открыто рассказали о боестолкновении. Да и у нас лица, близкие к ихтамнетам, стали сообщать нечто странное — потери порядка 200 человек за минуты боя, почти мгновенный разгром хваленой российской бронетехники, полная мясорубка и бегство. Уничтоженными оказались 20 процентов от общей численности в Сирии частной военной компании Вагнера (российская наемническая организация).
Тишина сменилась привычным уже метанием лапши — мол, не так много и погибло, это все фейк и ерунда. Никаких комментариев правительства по поводу сирийской мясорубки не поступало. Судя по всему, настроение в верхах подавленное до усрачки.
Хочется справиться у наших доморощенных сторонников политики российского империализма — ну как, понравилась вам тренировка? Как думаете, справится ли российская армия с американской? Все-таки ЧВК это ж не новобранцы-молокососы, не призывники необученные. Это отборные головорезы, у которых опыт за плечами, много боев в Донбассе и Сирии. Шли с танками, бронетранспортерами, артиллерией. Шли, как говорят злые языки, за интересы Пригожина, финансиста ЧВК (путинского повара-миллиардера) и прочих наших олигархов, которым Асад пообещал шкуру неубитого медведя отдать. Будем еще тренироваться? Или уже ну его нафиг, пора штыки в землю, да ехать домой, в Россию, дороги раздолбанные ремонтировать да снег чистить?
Военные базы РФ в Сирии: как это было +46 12-11-2017, 14:39 • Опубл.: Кузьма Минин • Просм.: 24959 • Комм.: 15 • Армия и флот Неспокойная обстановка в мире и внешние геополитические интересы РФ уже давно не позволяют российской армии оставаться только в пределах нашего государства. Неудивительно, что российские военные базы есть практически во всех стратегически важных регионах планеты. Правда, по отношению к российским военным объектам за рубежом название база звучит как-то слишком громко. Так как на деле это не военные базы в американском смысле этого слова, а скорее пункты материально-технического обеспечения. Причем после развала СССР многие из них пребывают в законсервированном, понимай в полуразрушенном-полузаброшенном, виде. Военно-морская база РФ в Сирии На Ближнем Востоке военная база РФ располагается на территории Сирийской арабской республики, в соответствии с российско-сирийским межправительственным договором. Здесь располагается пункт материально-технического обеспечения под номером 720 (ПМТО-720), в миру известный как российская военно-морская база в сирийском портовом городе Тартус. По размеру ПМТО-720 достаточно компактный, а его конфигурация отлично просматривается камерами различных военных спутников: 3 склада и столько же гаваней, 2 понтонных моста, автопарковка, просторный причал, обезвоженный док, одноколейная ж/д ветка. Вся база огорожена надежной бетонной стеной. Исторический ракурс эпохи СССР Сирия стала стратегическим партнером тогда еще Советского Союза еще в пятидесятые годы, когда Никита Хрущев договорился с сирийским президентом тех лет Шукри Аль-Куатли о военном присутствии сил Союза на территории САР. Правда, прошло еще 20 лет, прежде чем ПМТО-720 обрел реальность в виде базы СССР в Тартусе. На тот момент, а случилось это в далеком 1971 году, президентом Сирии был уже папа Башара Асада Хафез. А семидесятые годы — это апогей холодной войны, и эта гавань в Тартусе была нужна для материально-технического обеспечения в акватории Средиземного моря военных кораблей пятой Средиземноморской эскадры ВМФ СССР, которые на тот момент противостояли шестому флоту ВМС США. В порт Тартуса наши боевые суда заходили, чтобы восполнить запасы провианта, воды, боеприпасов. При необходимости здесь можно было устранить корабельные неполадки. После окончания Второй мировой войны воды Средиземного моря полностью контролировали американские и британские военно-морские силы, в дальнейшем ВМС стран-участниц НАТО. Уже тогда вся мощь Североатлантического Союза была направлена на всяческое ослабление Советского Союза и его влияния на политическую ситуацию во всем мире. Базировавшиеся здесь корабли шестого флота ВМС США имели ядерные ударные средства, которые представляли угрозу всему юго-западу СССР. Сначала сдерживающим фактором против американских ядерных ракет стали наши баллистические ракеты, размещенные на атомных субмаринах подводного флота СССР, созданного в шестидесятые годы. Затем как адекватная мера против американского шестого флота была сформирована наша пятая эскадра, которая вкупе с нашими подлодками была надежной сдерживающей Пентагон силой. Только такая вынужденная гонка вооружений СССР позволила советским людям полвека жить под мирным небом без угрозы сгореть в одну секунду от американского превентивного ядерного удара. Россия в Сирии в постсоветское время После развала СССР, пятая эскадра канула в лету как и всё советское. В нулевых ПМТО-720 был практически законсервирован и обслуживался всего четырьмя российскими военнослужащими. По планам генштаба ВМФ РФ в 2010 году эта база в Тартусе должна была быть полностью реновирована. Однако в Сирии начался военный конфликт, и этим планам тогда не суждено было осуществиться. Российских военных с этой базы вообще вывели, оставив тут только гражданский штат сотрудников. После того как в 2015 году сирийское правительство Башара Асада официально обратилось к России с просьбой об оказании военной поддержки, базу в Тартусе удалось обновить: её штат был увеличен до тысячи семисот, причем не только гражданских, сотрудников; были приведены в порядок акватория и фарватер гаваней, усилили оборонительные комплексы базы.
Источник:
17:3907.10.2016 (обновлено: 18:37 27.10.2016)
3
20761
99
10
Радиолокационная станция в Лурдесе, Куба. Архивное фото
© AP Photo / Cristobal Herrera
В годы холодной войны военные базы были весомым аргументом в спорах противоборствующих сторон. В конце 1980-х годов мощь СССР обеспечивали военные контингенты, расположенные на территории ГДР, Польши, Чехословакии и Венгрии. Советские танковые части дислоцировались на Кубе, в сотне миль от США. Военные корабли базировались в портах Гаваны и Сьенфуэгоса. Присутствие ВМФ в разных частях Мирового океана обеспечивалось сетью пунктов материально-технического обеспечения (ПМТО). В различные периоды такие пункты были развернуты в Александрии и Мерса-Матрухе (Египет), Латакии и Тартусе (Сирия), Дахлаке (Эфиопия), Сокотре и Адене (Йемен), Луанде (Ангола), Конакри (Гвинея), Триполи и Тобруке (Ливия), Бизерте и Сфаксе (Тунис), Сплите и Тивате (Югославия), а также в Камрани (Вьетнам).
Лучшей из зарубежных военно-морских баз СССР была база Камрань во Вьетнаме (1979-2002). Бухта Камрань признана одним из наиболее удобных мест для базирования кораблей и судов на Тихом океане. Официально это место называлось 922-й пункт ПМТО, и, помимо стоянки кораблей и судов в бухте Камрань, включало в себя судоремонтный завод «Башон» (Хошимин) и расположенный поблизости крупный аэродром. ПМТО Камрань эксплуатировался ВМФ СССР на правах безвозмездной аренды сроком на 25 лет. В соответствии с соглашением, в военном порту Камрань могли одновременно базироваться до 10 советских надводных кораблей, 8 подводных лодок с плавбазой и до 6 других военно-морских судов. На аэродроме было разрешено одновременное пребывание 16 самолетов-ракетоносцев, 9 разведывательных самолетов и 2-3 транспортных бортов. Исходя из обстановки, количество кораблей и самолетов могло быть увеличено по согласованию между СССР и Вьетнамом. Общая площадь базы составляла порядка 100 квадратных километров. Численность воинского и гражданского контингентов базы в разные годы могла достигать 6-10 тысяч человек. После распада СССР Вьетнам потребовал пересмотра договора и введения платы за аренду базы. В 2001 году Российская Федерация отказалась от продления договора и начала досрочный вывод контингента с территории Вьетнама. Последние российские военнослужащие покинули Камрань в мае 2002 года.
© РИА Новости / Инякин
Перейти в фотобанк
Опытно-исследовательские учения ПВО сухопутных войск «Оборона-92» на полигоне «Эмба»
В 2010 году российской стороной было объявлено, что Камрань как военная база России не нужна, но она может использоваться как пункт материально-технического обеспечения (ПМТО) российского флота, что и было достигнуто в соглашении 2013 года о создании совместной базы для обслуживания и ремонта подводных лодок в Камрани. В 2014 году было подписано также соглашение, устанавливающее нормы пользования российскими боевыми кораблями портом Камрань в упрощенном порядке. С 2014 года аэродром Камрани впервые стал использоваться для обслуживания самолетов Ил-78.
Главным центром слежения за США в советские годы была военная база в Лурдесе на Кубе. Центр радиоэлектронной разведки в южном пригороде Гаваны был сдан в эксплуатацию в 1967 году. Расположенный всего в 250 километрах от границ США, он позволял перехватывать данные радиоэфира практически по всей американской территории. Оборудование центра несколько раз модернизировалось. Во времена СССР аренда базы была бесплатной, начиная с 1993 года Россия ежегодно платила 160 миллионов долларов, в 1996 году сумма выросла до 200 миллионов. Еще 100 миллионов в год тратилось на содержание персонала. Число сотрудников в последние годы существования базы снижалось с 3 до 1,5 тысячи. В 2001 году руководство РФ приняло решение уйти из Лурдеса. В феврале 2002 года последние российские специалисты покинули объект. Позже часть его инфраструктуры была отдана под Университет информационных технологий.
Также на Кубе ВМФ СССР имел военно-морскую базу Сьенфуэгос и узел связи «Прибой» в местечке Эль-Габриэль.
В настоящее время число российских военных объектов за границей сильно сократилось, и российское военное присутствие ограничивается десятью странами: Абхазией, Арменией, Белоруссией, Вьетнамом, Казахстаном, Киргизией, непризнанным Приднестровьем, Сирией, Таджикистаном и Южной Осетией.
В городе Гюмри на севере Армении развернута 102-я российская военная база, которая несет боевое дежурство в рамках Объединенной системы ПВО СНГ. РФ и Армения 20 августа 2010 года продлили срок действия договора по размещению этой базы. Договор был подписан в 1995 году, срок его действия составлял 25 лет, теперь документ будет действовать до 2044 года.
В Белоруссии работают две военные базы. Радиотехнический узел Ганцевичи (под Барановичами) — радиолокационная станция типа «Волга». Станция обеспечивает слежение за ракетными пусками на дальности в пять тысяч километров и наблюдение за космическими объектами размером с шарик диаметром в несколько миллиметров на любой из орбит. Она арендуется Россией по двустороннему соглашению 1995 года сроком на 25 лет. Объект входит в состав Системы предупреждения о ракетном нападении и замыкается на так называемый «ядерный чемоданчик» президента России. Станция под Барановичами входит в объединенную систему ПВО СНГ, в рамках которой осуществляется автоматизированный обмен информацией о воздушной обстановке между командными пунктами ВВС и ПВО России, Белоруссии, Казахстана, Украины и Узбекистана.
© Фото: Министерство обороны Российской Федерации
Радиолокационная станция (РЛС) «Волга»
Другая российская военная база, которая много лет весьма активно работает на территории Белоруссии, — это зональный пункт связи ВМФ России «Вилейка» (или радиостанция «Антей»). 43 й узел связи в Вилейке — это радиостанция сверхдлинноволнового диапазона, обеспечивающая связь со стратегическими атомными подводными лодками, находящимися в подводном положении.
На территории Казахстана остались самые крупные в ближнем зарубежье военные объекты бывшего СССР, которые продолжают иметь важное значение для обеспечения обороноспособности России. На основе двусторонних соглашений Россия сохранила за собой (в качестве арендатора) и в настоящее время продолжает эксплуатировать в Казахстане семь крупных военных объектов. Общая площадь арендуемых Россией на казахстанской территории объектов превышает 11 миллионов гектаров. Это — 5-й Государственный испытательный полигон МО России (космодром «Байконур»), объекты 4-го Государственного межвидового испытательного полигона МО России: полигон «Капустин Яр» (расположен большей частью в России, но занимает также земли в пределах Атырауской и Западно-Казахстанской областей Казахстана), 20-я отдельная испытательная станция и два измерительных пункта (ИП-8 и ИП-16) (Западно-Казахстанская область). Предназначены для обеспечения проведения испытаний ракетной техники и боеприпасов 10-й Государственный испытательный полигон МО России (полигон «Сары-Шаган»), 5580-я база обеспечения испытательных работ (бывший 11-й Государственный испытательный полигон МО России — полигон «Эмба»), отдельный радиотехнический узел 3-й отдельной армии ракетно-космической обороны Космических войск ВС России (объект «Балхаш-9»), отдельный полк транспортной авиации ВВС России. Базируется на аэродроме в городе Костанай.
В соответствии с Соглашением об условиях пребывания объединенной российской военной базы на территории Киргизии, в перечень воинских формирований объединенной военной базы входят авиационная база (аэродром Кант), испытательная база (мыс Кой-сары, полуостров Кара-Булун), узел связи (село Спартак, поселок Чалдовар), автономный сейсмический пункт (город Майлуу-Суу). В совместном использовании находится авиационный полигон (горный учебный центр «Эдельвейс»).
201-я военная база в Таджикистане — крупнейшее соединение Сухопутных войск, выполняющее задачи за пределами Российской Федерации. В настоящее время военная база, переформированная из 201 дивизии, располагается на окраине Душанбе. Соглашение по базе РФ ратифицировала в мае 2013 года. Пребывание российской базы в республике продлено до 2042 года. База обеспечивает защиту интересов России и — совместно с местными вооруженными силами — безопасность Таджикистана. При этом российская сторона осуществляет содействие в обеспечении Таджикистана совместимым вооружением, военной и специальной техникой в соответствии с законодательством России о военно-техническом сотрудничестве.
В Таджикистане близ города Нурек расположен оптико-электронный комплекс контроля космического пространства «Окно» («Нурек»). Он находится на высоте 2 200 метров над уровнем моря в горах Санглок (горная система Памир). Это специализированное средство системы контроля космического пространства, предназначенное для автономного автоматического обнаружения космических объектов на высотах от двух тысяч до 40 тысяч километров.
1 февраля 2009 года были сформированы российские военные базы на территориях Республики Южная Осетия и Республики Абхазия, которые вошли в состав Южного военного округа.
В Абхазии дислоцирована 7-я Краснодарская Краснознаменная военная база. Размещается на территории Гудаутского и Очамчирского районов.
В Южной Осетии размещена 4-я гвардейская Вапнярско-Берлинская Краснознаменная военная база России. Дислоцируется в Цхинвале. Чуть меньшая ее часть (два мотострелковых батальона, артиллерийский дивизион, рота огнеметчиков и подразделения обслуживания и обеспечения) дислоцируется в Джаве, втором по величине городе Южной Осетии. Есть подразделения базы на полигоне в Дзарцеме и на аэродроме села Курта.
Более 20 лет у России фактически есть военная база в непризнанной Приднестровской Молдавской Республике. Подразделения Вооруженных сил России входят в трехсторонние миротворческие силы в Приднестровье, это около 1200 военнослужащих.
В 1977 году начал функционировать пункт материально-технического обеспечения (ПМТО) российского флота в порту Тартус в Сирии (соглашение о его предоставлении было заключено в 1971 году). В настоящее время пункт в Тарусе является единственной опорной точкой ВМФ РФ в Средиземном море. Он продолжает выполнять свои задачи в соответствии с предназначением. Обслуживанием ПМТО ВМФ РФ в Тартусе занимается исключительно гражданский персонал.
© РИА Новости / Максим Блинов
Перейти в фотобанк
Российский самолет Су-24 на взлетно-посадочной полосе на авиабазе «Хмеймим» в Сирии
26 августа 2015 года было подписано Соглашение между РФ и Сирией о бессрочном размещении российской авиационной группировки в Сирии на аэродроме Хмеймим (провинция Латакия). Соглашение находится на ратификации в Госдуме РФ.
Российское военное ведомство прорабатывает вопросы возможного возвращения на Кубу и во Вьетнам, где ранее находились советские (российские) военные базы. Министр обороны Сергей Шойгу ранее заявлял о намерении России увеличить количество баз за рубежом. По его словам, идут переговоры с рядом стран, в том числе с Вьетнамом, Кубой, Венесуэлой, Никарагуа, Сейшельскими островами и Сингапуром. Позже в Минобороны уточнили, что когда речь идет об активизации присутствия в Латинской Америке российского ВМФ, имеется в виду создание условий для упрощенного порядка захода военных кораблей в морские порты стран региона.
Материал подготовлен на основе информации РИА Новости и открытых источников
[править | править код]
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
В своё время на этом аэродроме базировалась авиабригада на самолетах Су-7Б. Весной 1973 года на аэродром посадили группу РЭБ из трех самолетов Ан-12. Летом 1973 года на авиабазу поставили 15 самолетов Су-20. В семидесятые годы база Т4 наряду с авиабазами Меззе и Дмейер считалась одной из самых благоустроенных.
[править | править код]
Материал из Википедии — свободной энциклопедии
Эш-Шайрат
ИАТА: нет — ИКАО: нет
Информация
Тип
военный
Страна
Сирия
Расположение
Хомс
Высота НУМ
806 м
Часовой пояс
UTC+2.00
Карта
' (Сирия) Airplane silhouette.svg'
Расположение аэродром на карте Сирии
Взлётно-посадочные полосы
Номер Размеры (м) Покрытие
11/29 3002×45 асфальт
Эш-Шайрат (араб.; IATA: LTK, ICAO: OSLK; часто ошибочно Аш-Шайрат) — военный аэродром, расположенный в 38 километрах к юго-востоку от города Хомс в Сирии, вблизи одноимённого посёлка Эш-Шайрат.
История [править | править код]
На аэродроме базируются части ВВС Сирии:
7-я авиационная эскадрилья на самолётах МиГ-25П/Р
675-я авиационная эскадрилья на самолётах МиГ-23МФ
677-я авиационная эскадрилья на самолётах Су-22 М2
685-я авиационная эскадрилья на самолётах Су-22 М4
29 апреля 2013
С началом «Холодной войны» Советский Союз столкнулся с необходимостью отстаивать свои интересы на огромной части планеты. Одно за другим, новообразованные государства Африки, Азии и Ближнего Востока принимали коммунистическую идеологию, и вот, уже караваны советских судов с военной помощью, советниками и техникой спешат на помощь лояльным режимам на другом краю Земли.
Окреп и «показался из тени» ВМФ СССР — сотни боевых кораблей вышли в Мировой океан, став одним из грозных аргументов новорожденной Сверхдержавы. Трансокеанские переходы и непрерывные вахты в удаленных районах океана — многомесячные походы сложны, кораблям требуется обязательный отдых и обслуживание. Пополнение запасов топлива, провизии и пресной воды. Экстренный ремонт. Все это вдали от родного берега, в неведомых южных широтах, там, где поблизости нет ни одного советского корабля. Лишь реющие над волнами призрачные тени разведывательных «Орионов».
Великому флоту необходима великая система базирования. Решение могло быть только одно — покрыть весь Земной шар сетью военно-морских баз, аэродромов и опорных пунктов.
Военно-морская база это не просто место для стоянки и обслуживания кораблей. Это мощный инструмент геополитической игры, рычаг для внушения правильных идей руководству обозначенной страны. Готовый плацдарм для нового наступления, крупный транспортный узел и площадка для размещения спецоборудования (например, систем радиоэлектронной разведки и радиоперехвата). Отсюда удобно наблюдать за ситуацией в выбранном регионе, а при необходимости — принять экстренные меры, вмешаться и пресечь на корню возможные проблемы. Наконец, чисто с технической точки зрения, система военно-морских баз (ВМБ) создавала уникальные возможности для эффективной работы ВМФ на любом удалении от берегов метрополии.
Стоп! О каких зарубежных военных базах идет речь?! Иностранные военные базы — привилегии коварного Пентагона. Гнусные происки западного империализма, стремящегося к мировому господству. А у занимающегося мирным созидательным трудом СССР никаких военных баз за рубежом быть не может.
Гениальный плакат 1955 года
На деле СССР был сам не прочь воткнуть дюжину иголок в подбрюшье НАТО
Для разрешения непростой дилеммы потребовалась помощь профессиональных филологов. Право, можно лишь восхититься их фантазией — на карте мира появилось множество объектов с забавными названиями. Например:
А) пункт материально-технического обеспечения (скромно, но со вкусом).
Обычно ПМТО ВМФ СССР занимал площадь полсотни и более квадратных километров и был рассчитан на размещение нескольких тысяч человек личного состава. Все это дополнялось развитой инфраструктурой с причалами, доком, топливохранилищем, арсеналом. Обязательным было наличие наземного транспорта и спецтехники. Система охраны базы ПМТО включала в себя катера и корабли охраны водного района, укрепленный периметр и личный состав морской пехоты с тяжелым вооружением и бронетехникой. Опционально — аэродром с истребителями прикрытия, противолодочной, разведывательной и транспортной авиацией.
Б) ГСВСК (Группа Советских Военных Специалистов на Кубе). Несмотря на своё успокаивающее название, ГСВСК была ничуть не похожа на мирную советскую делегацию. Это была крупная группировка различных родов войск — от мотострелков и танкистов, до связистов и ПВО — всё это прямо под носом у «вероятного противника».
В) Ограниченный контингент советских войск в Афганистане. Всего лишь 100-тысячная армия со своей артиллерией, бронетехникой и авиацией, девять лет напрягавшая весь Средний Восток.
Был центр радиоперехвата в Лурдесе (Куба), была ГСВГ (Группа Советских Войск в Германии), ГСВМ (то же самое, только в Монголии), были советские военные специалисты во Вьетнаме, Анголе, Мозамбике и пр. случаи, выходящие за рамки данной статьи.
Схема зарубежных объектов ВМФ СССР на 1984 год
Сегодня мне бы хотелось поподробнее остановиться на ПМТО — легендарных советских военно-морских базах во всех уголках Земли. Ввиду масштабности предмета обсуждения, в ряде случаев придется ограничиться общими замечаниями и скупыми фактами из биографии этих необычных мест. Следует заметить, что ПМТО — расплывчатое понятие с довольно нечеткими критериями соответствия. Помимо широко известных «крупных» баз, существовало множество вспомогательных объектов, таких, как учебный полигон морской пехоты на о. Сокотра (Аравийское море). Но, несмотря на вопли западной прессы о «советском военном присутствии» у Африканского рога, никаких причалов и военных сооружений на Сокотре никогда не было — лишь изредка советские корабли вставали на якорную стоянку у берега острова.
Наконец, в условиях непрерывно меняющейся международной обстановки, ПМТО мог временно разместиться на территории любого из портов дружественных государств — везде, где можно пришвартовать плавбазу, плавучую мастерскую, танкер. Причалы, краны, инфраструктура порта — всё в распоряжении советских моряков. Готовый объект для «дружеских визитов» военных кораблей Советского Союза.
Теперь стоит перейти непосредственно к списку самых интересных мест базирования ВМФ СССР:
Порккала Удд (1944-1956 гг.)
«Пистолет у виска Финляндии» — здесь базировалась бригада шхерных кораблей, тральщики, броненосец береговой обороны «Выборг» и береговые батареи для прикрытия коммуникаций в Финском заливе. На территории базы было построено 300 оборонительных сооружений. Общая длина периметра — 40 км. Площадь базы — порядка 100 кв. километров. Срок аренды — 50 лет. Стоимость аренды — 5 млн. финских марок в год.
Однако, уже к середине 1950-х годов советское руководство пришло к выводу, что базу пора прикрывать: Поркалла Удд лишь раздражает финнов и ухудшает отношение между двумя странами, при этом не имеет особого военного значения. База была полностью ликвидирована в январе 1956 года. Финляндия оценила дружеский жест, став верным посредником между СССР и Западным миром.
Влера, Албания (1955-1962 гг.)
Здесь базировалась бригада из 12 советских подлодок — настоящее «шило» в пятой точке американского флота. В 1959 году одна из субмарин с албанской базы прорвала все противолодочные заслоны и провела учебную атаку на крейсер «Де Мойн» с находящимся на его борту президентом США.
История с албанской базой закончилась грустно: в 1961 году из-за идеологических разногласий произошел разрыв в отношениях двух государств. Последовала срочная эвакуация базы. Четыре советские лодки, находившиеся в тот момент на ремонте, были захвачены албанцами.
Сурабая, Индонезия (1962 год)
Об этом объекте крайне мало информации. Известно лишь, что в декабре 1961 года четыре подлодки Тихоокеанского флота взяли курс к Индонезийским берегам. После ряда странных манипуляций и противоречивых приказов, субмарины были переданы ВМС Индонезии. Летом пришло второе соединение — еще шесть подлодок и плавбаза снабжения, и, вскоре, советские моряки были едва не втянуты в вооруженный конфликт между Индонезией и Нидерландами.
Впрочем, история с Индонезией закончилась на оптимистичной ноте — по результатам совместных «учений», СССР поставил индонезийцам военной техники на сумму 1 млрд. долл. (в том числе крейсер, 6 эсминцев и 12 подлодок, а также 40 сторожевых кораблей, тральщиков и ракетных катеров). К чести руководства Индонезии, это, пожалуй, единственная страна, которая полностью расплатилась по советским долгам — без каких-либо скандалов и задержек.
Бербера, Сомали (1964-1977 гг.)
Первоклассная военно-морская база на берегу Аденского залива, настоящий оазис цивилизации посреди сомалийского бардака. Страж ворот на входе в Красное море, контролирующий стратегически важный транспортный маршрут Европа-Азия (через Суэцкий канал).
Помимо инфраструктуры для кораблей ВМФ, в аэропорту Берберы была построена уникальная взлетно-посадочная полоса 05/23 длиной 4140 метров — на тот момент самая длинная на Африканском континенте. Здесь планировалось базирование базовой противолодочной и разведывательной авиации, а при необходимости разместить стратегические бомбардировщики и ракетоносцы.
Что касается самого Сомали — СССР старался, как мог, поддерживая экономику и сельское хозяйство отсталой страны; обучал её офицерский корпус, снабжал техникой и всеми необходимыми товарами. В открытой печати встречаются данные, что неоплаченный долг Сомали перед СССР (а, следовательно — Россией) составляет в пересчете на золото, 44 тонны. Насколько можно доверять этой невероятной цифре? В любом случае, не вызывает сомнений — Советский Союз в тот раз дорого заплатил за свои амбиции.
От Сомали, в данном случае, требовалось немного: всего лишь не пускать на свою территорию американцев, а также исправно поднимать руку во время голосовая в ООН по сигналу советского представителя.
Сеть зарубежных баз ВМФ СССР
Все произошло внезапно: в 1977 году вспыхнула эфиопо-сомалийская война. Советский Союз, конечно, был в шоке от обоих «союзничков», тем не менее, ему предстоял выбор — кого поддержать в этой лютой междоусобице двух странных народов. Выбор пал на Эфиопию. Сомалийцы не стерпели обиды и потребовали в трехдневный срок эвакуировать ПМТО. Ввязываться в бесконечный конфликт с дикарями не стали — просто бросили все и ушли…
Вместо нас пришли американцы — ВВС США по достоинству оценили взлетную полосу 05/23, внеся её в список резервных полос для посадки «Шаттлов».
Вот так вот, ВМФ СССР выгнали из Сомали…
Нокра, Эфиопия (1977-1991 гг.)
ВМФ СССР выгнали из Сомали… и советский ПМТО благополучно «переехал» на 400 км севернее, на побережье Эфиопии. Сверхдержава отличается от обычных государств наличием многочисленных союзников в практически любом регионе Земли. Не срослось в одном месте — всегда в запасе есть дюжина альтернативных вариантов.
На вопрос: где тут можно поставить базу, эфиопы лишь пожали плечами — где хотите. Эфиопиский лидер Менгисту Хайле Мариам любезно предложил два крупнейших порта Массауа и Асэб, но, увы, строить что-либо на берегу оказалось слишком рискованно — страну раздирали бесконечные междоусобицы. Выбор пал на архипелаг Дахлак, точнее, на один из его островов — Нокра.
Здесь, на территории бывшей итальянской каторги, расположился пункт материально-технического обеспечения ВМФ СССР. На остров был срочно доставлен плавучий док ПД-66, грузоподъёмностью 8500 тонн (достаточно для докования и экстренного ремонта многоцелевой атомной подлодки или эсминца). Вскоре подошли водолазные и пожарные катера, буксиры, плавмастерские, танкеры, суда-рефрижераторы. Для обеспечения действий морской пехоты здесь постоянно базировались БДК, а для решения противодиверсионных задач несли вахту спецподразделения Охраны водного района (Черноморский флот).
Место было неспокойное — отмечено несколько случаев обстрела советских кораблей и судов. В августе 1984 года пришлось провести траление Красного моря от мин, выставленных некой организацией «Аль-Джихад». На следующий год произошла радиационная авария на АПЛ К-175 -экипаж субмарины и персонал базы получили серьезное облучение. Разумеется, инцидент был подернут строжайшей тайной и скрыт от руководства Эфиопии.
Виктория, Сейшельские острова. (1984-1990 гг.)
Как это здорово — оказаться в нужное время в нужный момент! 25 ноября 1981 года отряд боевых кораблей ВМФ СССР находился вблизи Сейшельских островов, когда в столице маленького государства произошла попытка переворота — группа наёмников из ЮАР была схвачена и обезврежена прямо в аэропорту Виктории.
Советские корабли немедленно последовали на место происшествия. Как оказалось, весьма кстати — и хотя эвакуации посольства СССР не потребовалось, столь оперативное прибытие советского флота произвело самое положительное впечатление на правительство Сейшельских островов.
В 1984 году с руководством островного государства была заключена договоренность о деловых заходах советских кораблей и судов в порт Виктория и посадках наших военных самолётов в аэропорту столицы.
Взамен СССР выступал одним из гарантов безопасности страны — на самом деле, Сейшелы соблюдали нейтралитет и старались подружиться со всем миром. Кроме того, Сейшельским островам были подарены три патрульных катера для охраны морской экономической зоны. Вот так вот, практически бесплатно, ВМФ СССР обзавелся непотопляемым авианосцем в Индийском океане — длина бетонной ВПП 2987 метров!
Камрань, Вьетнам (1979-2002 гг.)
Лучшая из зарубежных военно-морских баз СССР. Мягкий климат, теплое и спокойное Южно-Китайское море, глубокая и чистая акватория, горы, защищающие залив от ветров — бухта Камрань признана одним из наиболее удобных мест для базирования кораблей и судов на Тихом океане.
Официально это место называлось 922-ым ПМТО, и, помимо стоянки кораблей и судов в бухте Камрань, включало в себя судоремонтный завод «Башон» (Хошимин) и расположенный поблизости крупный аэродром.
Изначально, в годы Вьетнамской войны, «Камрань Бэй» была крупной тыловой базой, где размещались 12-е истребительное и 483-е транспортное авиакрылья ВВС США. Американские специалисты построили здесь замечательный аэродром с четырехкилометровой бетонкой, а поблизости — современный порт со всей необходимой инфраструктурой.
В результате, все эти объекты перешли в собственность советского военно-морского флота. Более того, ПМТО Камрань достался ВМФ СССР совершенно бесплатно — на правах безвозмездной аренды сроком на 25 лет. Имидж Сверхдержавы открывал перед Союзом невероятные возможности и приносил баснословные дивиденды.
В соответствии с Соглашением, в военном порту Камрань могли одновременно базироваться до 10 советских надводных кораблей, 8 подводных лодок с плавбазой и до 6 других военно-морских судов. На аэродроме разрешено одновременное пребывание 16 самолетов-ракетоносцев, 9 разведывательных самолетов и 2-3 транспортных бортов. Исходя из обстановки, количество кораблей и самолетов могло быть увеличено по согласованию между СССР и Вьетнамом. Другими словами, вьетнамцы не возражали, если в Камрань придет весь Тихоокеанский флот.
Обломки брошенной американской бронетехники
Въезд на ПМТО Камрань
Общая площадь базы составляла порядка 100 кв. километров. Численность воинского и гражданского контингентов базы в разные годы могла достигать 6-10 тыс. человек. К моменту ухода их Камрани, на территории базы были построены:
— жилгородок ПМТО: штаб в/ч 31350 и казармы личного состава, столовая личного состава на 250 посадочных мест, хлебопекарня, банно-прачечный комбинат, клуб, средняя школа №183, 18 жилых домов, объединенный склад для хранения и выдачи материальных средств, автомобильный парк (вместе со спецтехникой);
— дизельная электростанция мощностью 24 МВт для обеспечения электроэнергией гарнизона и прилегающих вьетнамских поселков;
— топливохранилище ёмкостью 14 000 куб. метров;
— 2 рефрижератора общей ёмкостью 270 тонн продуктов;
— 6 скважин для обеспечения ПМТО и кораблей пресной водой;
А также пирсовая зона с причалами и портовыми вооружениями, арсенал, хранилища материальных ценностей и крупный военно-морской госпиталь.
Увы, с развалом СССР начались проблемы — Вьетнам, осознав, что того государства, которого уважал весь мир, больше нет, потребовал пересмотра договора и введения платы за аренду базы. Робкие попытки вьетнамцев остались без ответа, тем не менее, в 2001 году Российская Федерация отказалась от продления договора и начала досрочный вывод контингента с территории Вьетнама. Последние российские военнослужащие покинули Камрань в мае 2002 года.
Снимок авиабазы Камрань, сделанный разведчиком SR-71
Эпилог
Рассказ о семи военно-морских базах, ПМТО и стоянках кораблей — просто НИЧТОЖНАЯ часть всей системы базирования советского флота. Помимо объектов на территории Финляндии, Албании, Индонезии, Вьетнама, Сейшельских островов и в районе Африканского рога, ВМФ СССР успел «засветиться» во множестве других мест:
— ВМБ Сьенфуэгос и узел связи ВМФ «Прибой» в местечке Эль-Габриэль (Куба);
— ВМБ Росток (ГДР);
— ВМБ Ходейда (Йемен);
— Александрия и Марса-Матрух (Египет);
— Триполи и Тобрук (Ливия);
— Луанда (Ангола);
— Конакри (Гвинея);
— Бизерта и Сфакс (Тунис);
— Тартус и Латакия (Сирия);
……………
Этот список столь невероятен, что звучит в сегодняшних реалиях, как анекдот.
Президент Анголы А. Нету на палубе советского авианесущего крейсера
К настоящем моменту, у ВМФ России сохранилось лишь несколько зарубежный объектов:
— 720-й ПМТО в г. Тартус (Сирия);
— 43-й узел связи ВМФ России «Вилейка» (Белоруссия). Обеспечивает связь с атомными подлодками, несущими дежурство на просторах Атлантического, Индийского и, частично, Тихого океанов.
— 338-й узел связи ВМФ России «Марево» (Киргизия), аналогичного назначения.
— и, конечно, Главная база Черноморского флота — Севастополь (бухты Севастопольская, Южная, Карантинная, Казачья) с прилегающей инфраструктурой и рядом объектов на Крымском полуострове.
ПМТО Тартус, Сирия
Описание и иллюстрации ПМТО Камрань взяты из книги «17-я оперативная эскадра кораблей Тихоокеанского флота», Н. Ф. Матюшин
Автор: Олег Капцов
39
3622
Дипломаты Наркомата обороны: накануне и в годы войны
Великая Победа в фотографиях
Мнение редакции «Военного обозрения» может не совпадать с точкой зрения авторов публикаций
CtrlEnter
Если вы заметили ошибку в тексте, выделите текст с ошибкой и нажмите Ctrl+Enter
Читайте также
Комментарии 32
Информация
Уважаемый читатель, чтобы оставлять комментарии к публикации, необходимо зарегистрироваться.
Уже зарегистрированы? Войти
01:00
2015-02-04T07:22:16+03:00
ПОЛИТИКА
Как СССР строил военные базы за рубежом
1 августа исполняется 45 лет со дня формирования одной из самых таинственных структур Минобороны — Управления строительства объектов за границей (УСОЗГ) [обсуждение]
ВИКТОР БАРАНЕЦ
Поделиться:FlipЕжедневная рассылка новостей Комментарии: comments34
Изменить размер текста:AA
Когда сомалийские пираты захватили танкеры с нефтью и стройматериалами в районе Африканского Рога, самые лучшие разведки мира не могли понять, куда они пропали? Огромные суда не смогли обнаружить и самые сильные американские разведспутники. И лишь отставные российские военные строители, работавшие за рубежом, с загадочной ухмылкой вспомнили о созданных ими в прошлом веке прибрежных укрытиях, в которых могли «затеряться» даже гигантские атомные субмарины. Сейчас, когда со многих секретных документов сняли запретительные грифы, появилась возможность заглянуть в тайники этой темы. Руководитель Департамента планирования и координации строительства объектов Минобороны РФ Марина ЧУБКИНА историю военного строительного сотрудничества России с зарубежными странами изучает профессионально. Она одной из первых получила доступ к рассекреченным материалам. С ней побеседовал военный журналист полковник Владимир ГАЛАЙКО.
СРАЖЕНИЕ ЗА ТРЕТИЙ МИР
В. Галайко (В. Г.): — Когда и почему было создано УСОЗГ?
Марина Чубкина (М. Ч.): — 1 августа 1966 года генерал-майор инженерно-технической службы Алексей Ищенко издал приказ №1 о вступлении в должность начальника Управления строительства объектов за границей. Так было оформлено рождение этой организации. Момент создания УСОЗГ пришелся на самый пик холодной войны. А ее особым участком была борьба за влияние в странах так называемого третьего мира. Для СССР, как и для других великих держав, было крайне важно количество союзников, их географическое положение. С этой целью в СССР под «патронажем» ЦК КПСС была выстроена некая вертикаль по оказанию военно-технической помощи иностранным государствам. Работа по строительству военных объектов и была возложена на созданное управление.
В. Г.: — И как же шла работа на заграничных объектах?
М. Ч.: — Было два способа сотрудничества с заказчиком: на условиях технического содействия и на условиях генподряда. В первом случае наши проектно-изыскательские институты разрабатывали проектно-сметную документацию предполагаемого объекта. Все согласовывали с заказчиком, защищали свои идеи и… продавали ему эту документацию. И далее заказчик начинал строить сам, своими силами. Но при этом обязательно присутствовали наши инженеры, которые полностью контролировали, как идет воплощение проекта. Кстати, возводили объекты из наших материалов. Везли из Советского Союза все — от гвоздей и цемента до сложнейших приборов. А по генподряду мы с нуля строили все сами. Некоторые объекты, такие, как военно-морская база во Вьетнаме на полуострове Камрань и реконструкция знаменитого туннеля Саланг в Афганистане, велись управлением на генподрядных условиях «под ключ».
ПОЧЕМУ КУБА СТОИТ НА ПУСТОТЕ?
В. Г.: — Каким был масштаб работ и в каких еще странах работали сотрудники управления?
М. Ч.: — Управление создало более 1000 объектов в 50 странах мира — от Юго-Восточной Азии до Тихоокеанского побережья Южной Америки. Много строили в Европе — во всех странах, входивших в те годы в организацию Варшавского Договора. Для них была создана военная система связи, мощные укрытия для штабов, возведены командные пункты противовоздушной обороны и другие объекты. Если взять Западное полушарие, то наши специалисты строили много на Кубе — было создано огромное количество подземных укрытий (специалисты шутили, что остров Свободы стоит на пустоте). В меньшей мере строили в Никарагуа, Перу, Чили (во время короткого правления Сальвадора Альенде). В Азии управление работало в Индии, Ираке, Сирии, Вьетнаме, Лаосе, Камбодже и некоторых других странах. Особенно заметным было наше присутствие в Африке — в Алжире, Египте, Ливии, Анголе, Мозамбике, Эфиопии, Сомали, Гвинее и во многих других государствах.
Туннель на афганском перевале Саланг не утратил своего стратегического значения и сегодня.
Туннель на афганском перевале Саланг не утратил своего стратегического значения и сегодня.
БАЗА НА РУИНАХ
В. Г.: — А как выбиралось место для новой стройки?
М. Ч.: — В одних случаях это делалось по желанию наших партнеров, а в других определялось правительством СССР. Возьмем для примера военную базу на полуострове Камрань. Когда наш флот вышел в Мировой океан, появилась огромная потребность в базах для подводных и надводных сил. Начали выбирать и остановились на этом полуострове. Камрань приглянулся по многим параметрам. Здесь лет за десять до описываемого времени располагался американский аэродром. Правда, когда американцы ушли, то трудолюбивые вьетнамцы буквально до последней проволочки унесли все, осталась только взлетно-посадочная полоса. Но полоса была очень приличная, и это во многом повлияло на наши намерения. Камрань занимала очень выгодное географическое положение, так как позволяла контролировать важные в стратегическом значении районы. Или взять Сомали. В Индийском океане несла боевое дежурство наша оперативная эскадра. Мы сумели договориться с руководством Сомали о создании в порту Бербера так называемого причального фронта: здесь корабли могли ремонтироваться, пополнять запасы воды, продуктов. Кроме причалов, была возведена сложная система берегового обеспечения, включая аэродром и военный городок…
В. Г.: — Сейчас у всех на устах Ливия. Что в этой стране мы строили?
М. Ч.: — Ремонтные предприятия, арсеналы, казармы. Самым мощным объектом стал аэродром в районе города Джуфра. В пустыне Cахара возвели аэродром, которому до сих пор мало аналогов в мире. Аэродром имеет взлетно-посадочную полосу длиной 4,5 километра, ширина ее 60 метров. Кроме того, по всей длине аэродрома имеется еще и рулежная дорожка шириной 40 метров.
«МЕНЯЕМ АЭРОДРОМ НА БАНАНЫ»
В. Г.: — Не раз приходилось слышать, что вся наша военная помощь государствам третьего мира была убыточной…
М. Ч.: — Тут не все так однозначно. Среди наших партнеров были такие, которые расплачивались твердой валютой, тот же Ирак, та же Ливия, некоторые другие. Было немало и таких, которые взятые кредиты отдавали своими товарами традиционного экспорта. Но были и такие государства, которые вообще платить не могли, и в конце концов мы списывали их долги. Но даже в этом случае нужно помнить, что мы по существу за бесценок получали военные базы в стратегически важных регионах мира.
В. Г.: — А если сравнить наши и американские подходы к оказанию помощи странам третьего мира?
М. Ч.: — Главный принцип США — прагматизм. Без выгоды они вообще не работали. И даже если им все-таки приходилось что-то строить бесплатно, то американцы всегда оставляли за собой право решающего слова. И если им политика страны, где строился объект, не нравилась, то американцы просто-напросто уничтожали какой-нибудь важный блок и система приходила в негодность. Но самые большие отличия находились в организации работы. Если у американцев выходила из строя какая-нибудь деталь, то они через компьютер заказывали ее и буквально через неделю она поступала с завода, расположенного, к примеру, в штате Монтана. Через неделю! А вот если случалось что-нибудь подобное у нас, то тут начиналось… Мы, получив заказ на необходимый механизм, оформляли через Госснаб заявку, чтобы завод, где-нибудь в Амурской области изготовил запасную часть. Если же выяснялось, что завод уже снял ее с производства, необходимо было действовать через Госплан — делать заказ на изготовление детали. Иногда приходилось подключать руководство военного ведомства. В конечном счете механизм поступал в далекую Анголу. Но не через неделю, а через несколько месяцев! Даже официальный норматив поставки запчасти составлял два месяца, и даже в этот срок мы не всегда укладывались.
В. Г.: — И за счет чего мы держались в подобном соревновании?
М. Ч.: — За счет высокого качества строительства. За счет низкой стоимости материалов и работ. И самое главное — это мастерство наших специалистов, трудившихся за границей. Во многих случаях они, не ожидая «посылок» с Родины, устраняли недостатки своими силами. Из трех неисправных машин собирали две работающие.
ВАЛЮТНЫЙ СТРОЙБАТ
В. Г.: — А как отбирали людей для работы за границей?
М. Ч.: — По профессиональным и морально-политическим качествам. По всей стране отбирали хороших специалистов, спокойных, непьющих людей. Таких было много, и они с большой охотой ехали работать за границу. Большинство хотели просто хорошо заработать. Но зарплаты они получали ненамного больше, чем в стране. Часть заработка выплачивалась в валюте или в так называемых специальных чеках. Желающих работать за границей было много. Но иногда ситуация складывалась так, что людей не хватало. Особенно когда начали воплощать такие грандиозные проекты, как строительство базы на полуострове Камрань. Тогда руководство УСОЗГ вышло со смелой инициативой: направлять во Вьетнам увольняющихся со срочной службы солдат строительных частей.
В. Г.: — Когда прекратило существование УСОЗГ?
— Оно было расформировано 15 марта 1992 года. Сейчас ситуация с Управлением строительства объектов за границей чем-то напоминает ситуацию с Атлантидой. Хотя в отличие от Атлантиды, о реальности которой до сих пор спорят ученые, существование управления никто не оспаривает.
Давайте обсудим!
ПОДЕЛИТЬСЯ:
FlipЕжедневная рассылка новостей Напечатать
Твои вбросы — это засисянство. Работай над собой.
На базе дислоцируется некая значительная воинская часть.
Задача пункта распределения-хранение, выдача, прием материальных ресурсов…
Олег Алексеевич Гриневский -2002год.:
Глава вторая
Что беспокоило Леонида Ильича?
С начала 80-х годов советскую политику прочно заклинило в четырехугольнике Афганистан — Польша — американские ракеты в Европе — Ближний Восток. И в каждом углу Советский Союз поджидал военный конфликт.
В Афганистане он уже воевал, все глубже влезая в бойню, которая затянется почти на десять лет. Брежнев только ворчал на военных:
— Вот влипли! Не могут справиться с бандой каких-то оборванцев!
В Польше шло демократическое брожение. Оппозиционная «Солидарность» набирала политический вес, и польские власти были в панике. «Ярузельский совсем раскис, Каня пьет», — докладывал на Политбюро Андропов. В общем, коммунистический режим там на грани краха. Что делать?
По периметру польских границ с востока уже шли маневры войск стран Варшавского договора — пока просто попугать. Но Э. Хонеккер, Т. Живков и другие лидеры соцстран требовали ввода союзных войск в Польшу, как это было в прошлом с Венгрией и Чехословакией. Да и в Москве было немало сторонников повторения такого сценария. Достаточно назвать могущественного Андропова. Но к такой решительной акции не были готовы Устинов и Громыко, и они сумели убедить Брежнева: с вводом войск надо погодить.
15 сентября 1981 года Политбюро обсуждало срочную шифровку советского посла в Берлине П. А. Абрасимова, в которой сообщалось о предложении Хонеккера немедленно созвать совещание руководителей «братских партий» для принятия решения о вводе войск. Однако Политбюро решило тогда войска в Польшу не вводить. Как рассказывали всезнающие помощники, против решительно выступил Устинов, который говорил, что поляки не готовы принять наши войска.
Вернувшись в МИД с этого заседания, Громыко долго молча расхаживал по кабинету. А потом загадочно произнес:
— Польшу спас Афганистан. Поляки в своих костелах Аллаха должны благодарить!
Пронесло. Дело ограничилось введением военного положения, и обстановка в Польше худо-бедно, но стабилизировалась без советского вооруженного вмешательства, хотя напряженность сохранялась.
Куда хуже обстояло дело с размещением ракет среднего радиуса действия в Европе. В середине 70-х годов Советский Союз начал замену своих старых ракет СС-4 и СС-5 на новые трехголовые, которые ласково назвали «Пионер». На Западе их сухо именовали СС-20. Но заменой дело не ограничилось. Из года в год число этих ракет росло, и европейцы, в первую очередь западные немцы, били тревогу: что происходит? Какова цель этого массированного развертывания советских ракет в Европе?
И основания для беспокойства были основательные. Злые языки в МИДе рассказывали, что Брежнев и Устинов самолично ползали на карачках в кабинете у Генсека по расстеленной на полу карте Западной Европы, измеряя циркулем зоны возможного поражения. Вывод был таков: для уничтожения существующего там человеческого общества нужно всего лишь 20 ядерных боеголовок. А к концу 1983 года в Европе стояло уже 360 «Пионеров» с 1080 боеголовками.[6]
НАТО предложил убрать эти ракеты, угрожая начать размещение в Западной Европе американских средних ракет «Першинг». Советские военные уперлись, и ситуация накалялась. В МИДе и ЦК били тревогу: появление американских «Першингов» в Европе с подлетным временем 7-12 минут к целям на советской территории существенно меняет стратегический баланс сил между СССР и США. Аналогичного оружия у нас нет. А на одну только Москву, по секретным американским данным и так уже нацелено 200 ядерных боеголовок. И это в условиях, когда новая администрация США взяла курс на силовое решение международных проблем…
Впрочем, об Афганистане, Польше и евроракетах написано много. А вот как Советский Союз оказался на грани вползания в военный конфликт на Ближнем Востоке, практически ничего неизвестно.
Все дело в базе
В начале 80-х годов эпицентром геостратегического соперничества СССР — США стал Ближний Восток. Ученые-политологи по-прежнему пересчитывали число ракет с ядерными боеголовками, которые в считанные минуты могут стереть с лица земли обе сверхдержавы, а головы высоких политиков были заняты совсем другим. Впервые это выплыло на поверхность в предвыборной кампании США в 1979 году. Рейган обозначил тогда так цели своей внешней политики: главная забота Америки, заявил он, не допустить, чтобы район Ближнего Востока «подпал под советское господство».
И это была не просто очередная борьба за кусок земного шара. Если бы Советскому Союзу удалось установить там свое господство, пояснил Рейган, и, значит, поставить под свой контроль нефтяные ресурсы этого района, «то экономика крупных промышленно-развитых государств оказалась бы под угрозой». Способности НАТО и Японии противостоять советскому давлению был бы нанесен «опасный ущерб», а это «почти наверняка повлекло бы за собой нейтрализацию Западной Европы и Японии, окружение Китая». Это был бы крах для самих Соединенных Штатов — их неминуемый уход в изоляцию. И для пущей убедительности Рейган добавил: «Советский флот в настоящее время уже бороздит воды Средиземного моря, имеет доступ в Индийский океан и Персидский залив».
Рейгану казалось бесспорным, что чаша весов клонится в пользу Советского Союза. «Укрепление советской военной мощи на обоих флангах Ближнего Востока, — писал он, — становится очевидным, если взглянуть на цепь их баз и портовых сооружений в Ираке, Сирии, Южном Йемене, Эфиопии и Ливии. Армии всех этих стран в значительной степени зависят от советского военного оборудования. Иначе как зловещими не назовешь бурные события в Иране, Афганистане и Турции — государствах, граничащих с Советским Союзом. Каждое из этих неарабских государств имеет чрезвычайно важное значение для соотношения сил между Советским Союзом и Западом, и возникновение хаоса в любом из них играет на руку Москве и подрывает американские интересы».[7]
Это было сильным преувеличением роли Советского Союза — следствием либо полного незнания действительного положения вещей, либо нагнетания страстей в угаре предвыборной президентской кампании. Но, как бы там ни было, США бросали Советскому Союзу перчатку на Ближнем Востоке, и в Москве были готовы принять вызов.
В середине февраля 1981 года в Дамаск прибыла представительная советская делегация во главе с первым заместителем главкома ВМФ адмиралом Н. И. Смирновым.
С давних пор, когда на переговорах с сирийцами обсуждалась их очередная заявка на поставки оружия, советские военные ставили вопрос о создании базы в Сирии. Сирийцы деликатно уходили от ответа, и решение вопроса откладывалось. Однако во время переговоров в Москве 8 октября 1980 года президент Хафез Асад неожиданно дал согласие.
Теперь делегации адмирала Смирнова предстояло выбрать места для создания советских военных баз в Сирии. Она тщательно обследовала все побережье и остановилась на обширном участке между Латакией и Тартусом. Это было идеальное место для создания базы ВМФ, а сзади нее — аэродрома для прикрытия базы с воздуха. Адмирал докладывал, что это можно сделать за пол года. А в глубине сирийской территории, в районе западнее Дейр-Эз-Зора, планировалось построить еще одну базу — для советской авиации дальнего действия.
Разумеется, не о безопасности Сирии пеклись советские военные, когда настойчиво добивались создания баз в этой стране. К этому их толкало видение геостратегической ситуации.
Советский Союз был в наступлении. Но впервые в советской, да и, пожалуй, в российской истории, противник оказался за океаном. Нужно было кардинально менять стратегию, делая теперь упор не на сухопутные армии, а на вооружения, которые могут разгромить противника, находящегося за тысячи километров от советских границ. Отсюда и новая роль флота.
Как обычно, все началось с Н. С. Хрущева. Это он в порыве страсти велел сократить армию и сделать ставку на строительство ракет, кораблей и подводных лодок-ракетоносцев, способных поразить территории США и стран НАТО, не заходя в их территориальные воды. И уже в середине 60-х годов первые советские ракетоносцы вышли в океан…
Весной 1970 года новый прорыв — впервые были проведены глобальные военно-морские учения «Океан». Советские моряки с гордостью говорили, что теперь на карте мирового океана нет районов, где не плавали бы советские военные корабли.
Но у советских кораблей не было баз, в том числе и в Средиземном море. Главком ВМФ адмирал С. Г. Горшков, прослуживший на этом посту 30 лет, так описывал ситуацию:
— Наши корабли могут приткнуться только у банок на мелководье в нейтральных водах, где глубина не превышает длину якорных цепей. Ставят рейдовые бочки и цепляются за них. Так вот у бочек несут службу и переводят дух уставшие экипажи.
А у американцев многочисленные и благоустроенные базы по всему побережью Средиземного моря от Гибралтара до Пирея. Где только ни стоят их военные корабли — в портах Испании, Италии, Греции, Турции. И как только уйдут наши корабли со стоянок на мелководье, американцы уже тут как тут и расстреливают эти бочки, показывая, кто хозяин в Средиземном море.[8]
Всего же, по подсчетам наших моряков, у американцев по всему миру было разбросано более 300 опорных пунктов. Особенно беспокоила ситуация в Средиземном море, Персидском заливе и Индийском океане. За последние годы их присутствие там значительно возросло и теперь начались расширение и модернизация военной базы на острове Диего-Гарсиа в Индийском океане. Там действовал 6-й флот в составе 20 военных кораблей, включая 2 авианосца и 5 атомных подводных лодок. А в Индийском океане на подступах к Персидскому заливу постоянно курсировала группировка сил быстрого развертывания США, в которую входили 1 авианосец, 3 атомные подлодки и десяток кораблей охраны.
Но советские военные не собирались пока соперничать с американцами по числу баз и кораблей. Даже в Средиземноморье. Не было там и советских авианосцев. Но создание базы в Тартусе и аэродрома при ней давало бы, по их мнению, ряд стратегических преимуществ Советскому Союзу:
Во-первых, как говорили моряки, от нее рукой подать и до Босфора, и до Гибралтара. Советская средиземноморская эскадра смогла бы тогда контролировать подступы к этим стратегически важным проливам.
Во-вторых, создал бы мощный противовес американским базам и средствам, включая ракетно-ядерные, в южном подбрюшии Советского Союза — Средиземном море и Персидском заливе.
В-третьих, расширилось бы влияние Советского Союза в регионе Ближнего Востока, где идет соперничество с Соединенными Штатами. Особую роль при этом играет фактор нефти — этот регион является важнейшим источником снабжения энергоресурсами как США, так и Европы. И тот, кто в одночасье может перекрыть этот поток нефти, в состоянии серьезно влиять и на обстановку во всем западном мире.
Но у сирийцев на уме было совсем другое. Соглашаясь на создание советских военных баз, они заботились не о геостратегических интересах Советского Союза. Они хотели, чтобы советские ракеты как щитом прикрыли Сирию в случае войны с Израилем. В последнюю минуту Асад поставил такое условие: Советский Союз должен разместить вдоль сирийской границы с Израилем два полка своих зенитно-ракетных комплексов (ЗРК) и один полк возле Дамаска для прикрытия сирийской столицы. Причем размещаться должны ракеты вместе с советским военным персоналом.
Министерство обороны было «за». Но оптимистические оценки Устинова вызвали неоднозначную реакцию других членов Политбюро. Ссылаясь на тревожную обстановку на Ближнем Востоке, а там все сильнее пахло порохом, осторожную позицию занял Громыко.
— База — это, конечно, хорошо — рассуждал он, расхаживая по своему несуразно длинному кабинету на 7-м этаже высотного здания на Смоленской площади. — Но какие обязательства для нас она за собой потянет? Нет, спешить здесь не надо. Не пришлось бы нам воевать за сирийцев.
Радикальных взглядов придерживался Андропов, хотя активно их не продвигал.
— Паритет по стратегическим вооружениям СССР и США, — говорил он, — сделали прямое их столкновение лоб в лоб бессмысленным и безумным — обе стороны будут просто уничтожены в ядерной войне. Причем границы их противостояния в Европе и на Дальнем Востоке строго очерчены — их переступать нельзя.
Поэтому борьба ведется таким образом и там, где можно избежать прямого столкновения между ними. Это так называемый третий мир — страны Азии, Африки, Ближнего Востока. Там развертывается борьба народов против империализма, и наш долг — им помочь. Поэтому нам нужны базы и флот в Мировом океане как опорные пункты для оказания такой помощи.
В обоснование этого приводились такие интересные данные. В настоящее время на земном шаре происходит около 40 локальных конфликтов и партизанских войн, в которые вовлечены 45 из 165 государств мира. США поставляют оружие 20 странам, участвующим в этих войнах. Советский Союз — 13. Но беда в том, что во многих ситуациях ни США, ни СССР не могут серьезно влиять на поведение своих клиентов, обуреваемых религиозным фанатизмом, националистическими и этническими страстями. Их поведение порой непредсказуемо. Поэтому создание баз может явиться даже фактором стабильности.
Однако дряхлеющему Генсеку было не до баз. После вторжения в Афганистан он вообще избегал крутых поворотов в политике. Создание советских баз в Сирии и условие президента Х. Асада на Политбюро не рассматривались и решение этого вопроса просто откладывалось.
Переводчик не так перевел
Положение с базами стало проясняться весной 1981 года. Выступая с докладом на XXVI съезде КПСС, Брежнев, по сути дела, подтвердил тезисы Андропова, правда, без конкретного упоминания баз. В общих выражениях он торжественно объявил, что Советский Союз оказывал и будет оказывать братскую помощь народам, борющимся за свою свободу и независимость против ненавистного империализма.
А в конце апреля в Москву прилетел ливийский лидер М. Каддафи. Это был первый арабский визит после XXVI съезда, и потому в памятке для бесед с ним были тщательно выписаны многие страницы, показывающие историческое значение принятых на нем решений.
Вечером 27 апреля его принял в Кремле Брежнев. С явным удовольствием, хотя и запинаясь, он стал читать страницу за страницей о том, каких грандиозных успехов достигли Советский Союз и страны социалистического содружества в борьбе против империализма и за освобождение народов. Каддафи слушал все это вполуха и явно нервничал. Он перекладывал с места на место бумажки на столе, а его подвижное лицо искажала презрительная гримаса.
Когда Брежнев кончил читать и для убедительности пристукнул ладонью по столу, Каддафи стал с жаром говорить:
— Ни роли съезда в истории, ни значения его решений для человечества я не вижу! — без всякого дипломатического политеса заявил он. — Решения съезда — пустая бумажка, одни красивые слова! На деле все обстоит наоборот: американский империализм наступает, а Советский Союз бежит с поля боя. Социалистический лагерь разваливается, в Польше грядет переворот, Египет и Сомали уже покинули ряды стран, борющихся против империализма. Очередь теперь за Сирией.
Это было как выстрел в опере. Такого еще кремлевские стены не слышали. Брежнев сидел с обалделым видом, нижняя челюсть отвисла. Потом повернулся к Громыко:
— Что он такое говорит? Может быть, переводчик не так переводит?
Но переводчик все переводил правильно. Встреча завершилась прохладным прощанием.
Громыко потом ворчал на своих дипломатов и говорил, что к встречам на высшем уровне надо тщательно готовиться. Каддафи — это необъезженная лошадь, с которой надо хорошенько поработать, прежде чем выпускать на арену. Он велел думать, как быть и как поправить положение.
И придумали: Каддафи через его окружение подбросить информацию, что Брежнев не доволен их беседой. Это может отразиться на советско-ливийских отношениях. Поэтому ему надо исправить негативное впечатление, сложившееся у советского руководства относительно позиции Ливии и ее оценок политики Советского Союза.
В результате Каддафи изъявил желание встретиться с премьер-министром Н. А. Тихоновым. Тот принял его. Но вместо извинений своенравный полковник продолжал сетовать на происки американского империализма, хотя на СССР больше не жаловался. В итоге Брежневу доложили, что Каддафи принес извинения за недоразумения, возникшие во время беседы в Кремле. На этом инцидент был исчерпан, а гневные пассажи Каддафи о советской политике были вычеркнуты из записи его разговора с Брежневым.
Ох, эти американцы…
Каддафи как в воду глядел.
В начале апреля 1981 года на Ближнем Востоке появился новый госсекретарь США Александр Хейг.[9] Как и положено новой метле, он объявил там о смене приоритетов в ближневосточной политике США, которая мудрено называлась теперь «стратегический региональный консенсус». Однако суть ее была до изумления проста: сплотить арабские страны и Израиль на том основании, что у них есть один общий враг — Советский Союз. Это будет своего рода щит, который остановит рост советского влияния в регионе.
Громыко, когда ему доложили об этом новом повороте американской политики, назвал это «чушью необыкновенной». Прежде чем создать такой союз, американцам придется доказать арабам, что Израиль для них больше не враг.
Но верный своему жизненному правилу все проверять и перепроверять, Громыко тут же велел тщательно проанализировать, что нового администрация Рейгана привнесет на Ближний Восток и какую конкретно политику она будет там проводить.
Над этой задачей недолго трудились «лучшие мозги» отдела стран Ближнего Востока (ОБВ) МИДа СССР П. С. Акопов, А. И. Филев, Г. П. Тарасов, В. И. Колотуша и П. В. Стегний. Вскоре министру доложили, что в политике США происходит смена акцентов. Вместо навязывания ближневосточного урегулирования и таким путем укрепления позиций США в регионе, что было главным приоритетом в политике Картера, наступает эра прямого силового вмешательства США на Ближнем Востоке.
«Стратегический консенсус», или союз Израиля с арабами, должен стать своего рода инструментом этого курса. Хотя сам по себе такой союз в нынешних условиях невозможен, но именно он будет, по всей видимости, стержнем новой политики администрации Рейгана на Ближнем Востоке.
В целом Громыко и его советники оказались правы. Даже такой верный друг США, как египетский президент А. Садат, не клюнул на эту приманку — «стратегический консенсус». Король Иордании Хусейн прямо заявил Хейгу, что именно Израиль несет ответственность за все беспорядки на Ближнем Востоке. А саудовский министр иностранных дел осторожно заметил, что сначала надо урегулировать ближневосточный конфликт и лишь потом говорить о союзе с Израилем.[10]
Однако в Тель-Авиве, где Хейг долго разговаривал с премьер-министром М. Бегином с глазу на глаз, эту концепцию встретили почти «на ура». Нет, там не питали иллюзий насчет союза с арабами. Важно было другое. Там увидели, что на смену политике колебаний Картера грядет новый курс: американским друзьям на Ближнем Востоке будет оказана твердая поддержка в борьбе против тех, кого можно назвать проводниками советского влияния. А это прежде всего Сирия, Ирак, ООП. (Организация Освобождения Палестины).
В этом Менахема Бегина, видимо, еще больше убедил другой визит на Ближний Восток. В отличие от поездки госсекретаря США, которая широко освещалась в печати, этот другой визит был окружен глухой стеной секретности. Огромный черный самолет С-141 без опознавательных знаков появлялся в небе над ближневосточными столицами уже в сумерках и садился в отдаленных углах аэродромов.
Однако советская разведка разгадала эту тайну: на Ближний Восток прибыл директор ЦРУ Уильям Кейси. Ее резиденты сообщали в Москву, что в Египте и странах Персидского залива его главной целью было увеличение поставок оружия моджахедам в Афганистан.
В Саудовской Аравии шеф ЦРУ стращал королевскую семью советской угрозой. По его словам, еще В. М. Молотов раскрыл германскому послу тайный советский замысел: весь обширный регион к югу от Батуми и Баку будет объектом устремлений Советского Союза. Ничто не изменилось с тех пор. Советское вторжение в Афганистан — это бросок в сторону Персидского залива. Саудовская Аравия уже окружена советскими клиентами. С севера — это Ирак и Сирия; с запада — Ливия; с юга — Эфиопия, Иеменская Арабская Республика (ЙАР) и Народная Демократическая Республика Йемен (НДРЙ).
В НДРЙ (Южный Йемен) находится примерно 1500 советских военных советников, в ЙАР (Северный Йемен) — 500, в Сирии — 2500, в Эфиопии — 1000, в Ираке — 1000.[11] И для пущей убедительности Кейси передал саудовцам копии секретных сообщений об обучении групп саудовских сепаратистов в глухом углу пустынь Южного Йемена.
На таком фоне заверения Кейси, что США будут защищать Саудовскую Аравию, выглядели куда как привлекательно. Правда, он поставил условие: со своей стороны саудовцы должны оплачивать поставки оружия афганским моджахедам, борющимся против Советского Союза, и снизить цены на нефть. Это будет способствовать подъему американской экономики и одновременно нанесет ощутимый удар по советским поступлениям иностранной валюты, в которых так нуждается советская экономика.
Саудовцы обещали — деньги у них были, и немалые. Тем более что вторжение в Афганистан оборвало начавшиеся было контакты по нормализации отношений между СССР и Саудовской Аравией.
Впрочем, в советскую угрозу государства Персидского залива мало верили. Президент ОАЭ шейх Заид, например, заявил:
— Угроза исходит лишь от израильского экспансионизма… Откровенно говоря, Иерусалим для нас в сто раз важнее, чем Афганистан и Польша вместе взятые.[12]
Поэтому в Тель-Авиве, куда директор ЦРУ прилетел 13 апреля, беседы проводились уже по другому сценарию. Разумеется, он подтвердил намерение новой администрации твердо защищать Израиль, но не уговаривал создавать мифический союз с арабами. Вместо этого Кейси напирал на растущие угрозы со стороны Советского Союза и его клиентов. А в подтверждение своих добрых намерений обещал регулярно передавать Израилю материалы и фотоснимки территорий Ирака и Сирии, полученные со спутников-шпионов, включая расположение иракских атомных реакторов. За это он просил только одно — дать возможность ЦРУ использовать каналы израильской разведки в Польше для доступа к оппозиционной «Солидарности».
По-видимому, все это убедило израильского премьера, что наступила пора действовать. Он может предпринять теперь военные акции против Сирии, и американцы, хотят они того или нет, вынуждены будут поддержать их. Брежнев, которому обо всем этом весьма подробно докладывал его помощник Александров, только сетовал:
— Ох, эти американцы… Пора им укорот давать!
Как начинается война
Тем временем обстановка на Ближнем Востоке накалялась все больше и больше. Причем эпицентр событий постепенно перемещался в Ливан.
Когда-то эта маленькая страна слыла ближневосточной Швейцарией. Она процветала, а Бейрут стал банковским центром Средиземноморья, славился своими курортами, казино и веселой ночной жизнью.
Но подспудно росло напряжение. Все главные должности в стране занимали христиане и мусульмане-сунниты, а шииты, составлявшие большинство населения Ливана, бедные и необразованные сельские жители, были отодвинуты на задний план. Однако до поры до времени христианские и мусульманские кланы тихо и мирно сосуществовали там друг с другом.
Все поменялось в начале 70-х годов, когда король Хусейн изгнал из Иордании вооруженные отряды палестинцев и они осели на юге Ливана, а палестинское руководство обосновалось в Западном Бейруте — мусульманской части столицы. Под напором новых пришельцев хрупкая государственная структура Ливана треснула по всем швам и в стране началась гражданская война, в которой все воевали против всех: левые, правые, христиане, мусульмане, палестинцы и просто бандиты. Причем воевали с небывалой жестокостью.
Летом 1976 года в Ливан вошли сирийские войска — под предлогом наведения порядка и защиты христиан. Но они так и не смогли стабилизировать обстановку — междоусобица продолжалась. А в это время палестинцы, обосновавшиеся на юге, стали использовать ливанскую территорию в качестве плацдарма для нападений на Израиль. На все их вылазки Израиль отвечал сразу же и жестко. В результате гибли мирные жители, в основном ливанцы. Так в эту гражданскую войну постепенно втягивался Израиль, и назревало его столкновение с Сирией.
Еще в феврале 1981 года советский посол в Сирии В. И. Юхин сообщил в Москву, что президент Хафез Асад предвидит новую войну в Ливане, ибо решить кризис мирным путем невозможно.
Случайно или нет, но именно в то время, когда высокие американские эмиссары появились на Ближнем Востоке, в Ливане вновь вспыхнула война. В конце марта ливанские фалангисты Башира Жмаеля напали на сирийские войска около города Захле в долине Бекаа и попытались овладеть этим важным стратегическим центром на магистрали, соединяющей Бейрут и Дамаск. Почти одновременно начались столкновения в Бейруте вдоль «зеленой линии», разделявшей христиан и мусульман в ливанской столице, а войска израильского протеже майора Хаддада начали обстрел сирийских позиций в районе Набатии, Сайды и Тира.
Ответ Асада был жестким. Сирийские войска нанесли массированный удар по фалангистам, а к югу от Захле были демонстративно оборудованы 4 позиции для размещения ракет ПВО «Квадрат» (САМ-6) советского производства. Однако сами ракеты там пока не размещались. Воевать с Израилем Асад не хотел, но предупреждал: в случае его вмешательства в ливанский конфликт, на этих позициях сразу же появятся ракеты только с одним предназначением — сбивать израильские самолеты.
Наступила томительная пауза. Бегин взвешивал обстановку. Но после визитов Хейга и Кейси на Ближний Восток израильский премьер определился. 28 апреля правительство Израиля, правда, с большими колебаниями, приняло решение сбивать сирийские вертолеты, наносившие удары по фалангистам в районе Захле.
Министры еще не успели разойтись, как начальник Генерального штаба Рафаэль Эйтан доложил, что два сирийских вертолета уже сбиты, а израильские самолеты нанесли удары по сирийским войскам в Ливане. Ссылаясь на «моральное право», Бегин заявил, что Израиль не позволит Сирии ликвидировать христианскую общину в Ливане.
В тот же день сирийцы ввели в Бекаа 3 дивизиона ракет «Квадрат». Ответ Бегина не заставил себя ждать. 30 апреля 1981 года он отдал приказ нанести удар по позициям сирийских ракет, и только непогода помешала этому.
В общем, конфликт назревал серьезный. Но тут быстро вмешались американцы. Их призыв одновременно к Дамаску и Тель-Авиву остановить эскалацию конфликта несколько разрядил обстановку. Посол Юхин сообщил в Москву, что военные действия сирийских войск в Ливане по существу приостановлены и Дамаск теперь делает акцент на политические контакты со всеми противоборствующими ливанскими сторонами. А Бегин сетовал, что просьба госсекретаря Хейга вынудила его отложить нанесение удара по сирийским ракетам в Бекаа.
Короче говоря, Вашингтон действовал, а Москва заняла выжидательную позицию. Правда, Устинов шумел, что негоже сидеть сложа руки, когда обижают союзников. Как раз в эти дни сирийцы передали по военным каналам в Москву согласие на создание советских военных баз в районе Латакии и только просили разместить советские ЗРК с шестью тысячами советских военнослужащих для их защиты. Военные на Арбате были склонны согласиться с этим. Но Громыко и Андропов решили повременить и посмотреть, что предпримут сирийцы.
Однако 2 мая американцы предприняли новый демарш — только на этот раз в Дамаске.
«Израильтяне сообщили нам, — говорилось в их обращении, — что в течение по крайней мере нескольких дней они решили не предпринимать военных действий, направленных на эскалацию обстановки в тех районах Ливана, которые заняты сирийскими войсками, с тем чтобы создать благоприятные возможности для дипломатической работы».
А далее, по сути дела, следовал ультиматум: нынешний кризис в Ливане может разрядить вывод сирийских войск с высот на горном хребте Санин и их зенитных комплексов САМ-6, размещенных в долине Бекаа.
В Дамаске были явно растеряны, и Юхину было передано срочное обращение президента Асада к советскому руководству:
«Американский ультиматум от 2 мая сирийское руководство рассматривает как весьма серьезный. Если Сирия отвергнет его, это будет означать войну. Если мы примем его, это будет фактически означать установление израильского контроля над Ливаном, подрыв позиций Палестинского движения сопротивления и ливанских национально-патриотических сил, ощутимый удар по Сирии, а в конечном итоге установление через Израиль и другие страны американского господства, прямого или косвенного, над всем районом Ближнего Востока. Поэтому мы просим, чтобы советское руководство со всей серьезностью изучило этот вопрос, и рассчитываем, что Советский Союз займет эффективную позицию и примет соответствующие меры с учетом того, что вероятность войны стала весьма значительной».
Срок — два часа
Теперь отсидеться уже было нельзя, и 4 мая Громыко вызвал своих ближневосточников. Встретил он их угрюмым выражением лица и, едва поздоровавшись, начал со своего любимого риторического вопроса: «Что все это значит?» На него можно было не отвечать, так как он тут же сам и ответил:
— Обстановка опасная, и к чему она приведет — одному Аллаху известно!
Но по тому, как уверенно он стал излагать задание, чувствовалось, что он уже обговорил его если не с самим Аллахом, то с Андроповым и Устиновым:
— Сирийцам дать ответ, но в нем не давать невыполнимых обещаний.
Это звучало слишком общо, и его первый заместитель Г. М. Корниенко, — человек основательный и въедливый, спросил:
— Андрей Андреевич, какова все-таки наша цель: не допустить этой войны или ждать, когда она разразится, и потом уже тушить пожар, используя это для укрепления наших позиций в регионе?
Громыко посмотрел на него с явным неудовольствием:
— Война эта нам не нужна. Это однозначно. Наши друзья понесут урон и наши позиции на Ближнем Востоке от этого не окрепнут. Это и ребенку должно быть ясно. Но вопрос в другом. Можем ли мы не допустить эту войну? Есть ли у нас для этого рычаги давления? И как нам себя вести, чтобы не потерять лицо и не взять на себя ответственности за неудачи друзей?
Наступила тишина, и тут кто-то подсказал:
— Может быть, стоит предложить сирийцам созвать общеарабский форум для рассмотрения ливанского кризиса и таким путем переложить на арабов ответственность за его решение?
— Вот-вот, — откликнулся министр, — стоит в виде вопроса сформулировать: не считают ли сирийцы целесообразным использовать для обсуждения ливанской проблемы общеарабский форум?
Американцам сказать: мы предпринимали все возможное, чтобы погасить страсти и способствовать смягчению обстановки. В таком духе мы предпринимаем шаги, в том числе и в последние дни. Мы хотели бы рассчитывать, что американская сторона окажет более эффективное влияние на Израиль. Мы считаем, что осложнение обстановки и столкновения в Ливане не послужат ни соседним с Ливаном странам, ни обстановке на Ближнем Востоке, да и в мире в целом.
После этого он сел на своего любимого конька и стал говорить, что с американцами надо обсудить еще и ближневосточное урегулирование. Хотя это и не задача сегодняшнего дня, а перспектива, но перспективу терять нельзя.
Но, пожалуй, самым интересным было его высказывание насчет создания советской военной базы в районе Латакии:
— Возражение вызывает размещение там 6 тысяч советских военнослужащих для прикрытия этой базы, как теперь предлагают наши военные. Это поведет к тому, что американцы тут же появятся и в таких странах Ближнего Востока, как Египет и другие. Лучше поставить вопрос иначе: если американцы создадут там свои базы, то тогда и мы. Пусть это выглядит как ответ на действия американцев. Ну и, конечно, не называть все это базой.
Дипломаты переглянулись. Стало ясно, что ведущая тройка в советском руководстве — Андропов, Устинов и Громыко — определилась: военную базу в Сирии создавать, но советских солдат для ее защиты посылать не следует.
Министр так подытожил встречу с экспертами:
— Нужно срочно подготовить Записку в ЦК с указаниями для послов в Дамаск и Вашингтон. — Громыко пожевал губами и добавил: — Срок — два часа.
Знает ли Бегин феню?
Не успели дипломаты покинуть кабинет министра, как из Дамаска поступил тревожный сигнал. Посол Юхин сообщил, что президент Асад получил конфиденциальное послание от короля Саудовской Аравии Халеда с предупреждением:
«Из нескольких источников поступают данные, о намерении Израиля совершить широкую вооруженную агрессию в течение ближайших 24 часов».
Пришлось разрываться: срочно писать документы в ЦК, как велел Громыко, и одновременно сидеть на «вертушке», отслеживая ситуацию вокруг Ливана. А она выглядела весьма противоречиво.
«Ближние соседи»[13] сообщали, что из израильского посольства в Каире им стало известно о существовании секретного плана «Аккордеон» — с двух сторон клещами ударить по сирийским войскам и ПДС в Ливане. Однако ни у «ближних», ни у «дальних» соседей не было данных о мобилизации войск в Израиле или переброске их войск к границе. А сообщение палестинцев о нахождении 150 танков в анклаве у Марджаюна нашими данными не подтверждалось.
Пока таким образом прояснялась обстановка, курьеры специальной правительственной связи уже развозили подготовленную Громыко Записку в ЦК членам Политбюро «на голосование». Увидев под ней еще и подписи Андропова и Устинова, они тут же голосовали «за» без обсуждения.
А Брежнев подписал эту бумагу, вообще не читая. Только спросил своего верного помощника А. М. Александрова:
— Кто заварил там эту кашу? Бегин? А что он за птица такая, что смеет нападать на наших друзей?
Александров тут же позвонил в МИД и переадресовал этот вопрос заведующему отделом стран Ближнего Востока, предупредив, что Леонид Ильич ждет ответа немедленно. Что было делать? Времени на размышления не было, и Александрову зачитали краткую характеристику на М. Бегина. Видимо это было то, что надо, и помощник доложил генсеку, что Бегин родился в 1913 году в Брест-Литовске (ныне г. Брест) на территории Западной Украины. В 1939 году, когда немцы оккупировали Польшу, он бежал в Литву, а там был арестован советскими властями и приговорен к 8 годам лишения свободы. Но просидел Бегин в лагерях всего два года и в 1941 году был освобожден. Он вступил в армию польского генерала В. Андерса, которая формировалась в Советском Союзе, и таким путем попал в Палестину.
— Так, — прервал Брежнев доклад своего помощника, — значит, этот Бегин наш человек. В лагерях сидел и, уж конечно, по фене ботает.[14] Пусть Громыко ему передаст, чтобы не рыпался, а то опять в лагерь сядет и уж оттуда не выйдет!
Это надо было понимать так, что Генеральный находился в хорошем настроении и изволил шутить. В отделе стран Ближнего Востока перевели дух.
Но шутки шутками, а за всей этой суетой разошлись по домам уже поздней ночью, а рано с утра снова перезвон по телефонам. В целом обстановка выглядела спокойной, хотя специалисты предупреждали, что от Израиля всего можно ожидать. В Тель-Авиве требуют от Сирии односторонних уступок, подчеркивая, что лишь шаги с ее стороны, а именно: отвод сирийских ракет, причем не только из Ливана, но и с позиций на Голанских высотах вдоль всей израильско-сирийской границы, — могут удержать Израиль от удара. Там готовы ждать какое-то время, но недолго, опасаясь укрепления сирийского зенитно-ракетного потенциала. При этом Израиль ни в коем случае не откажется от действий своих ВВС над Ливаном, поскольку для его безопасности необходим ежедневный сбор информации.
Около 10 часов утра позвонил начальник Генерального штаба Н. В. Огарков. Поинтересовавшись последними новостями, он сказал:
— На данном этапе скорее всего можно ожидать не израильского вторжения в Ливан, а воздушного удара по позициям сирийцев и палестинцев.
Пожарники
Но на следующий день наступила пауза. Почти в одно и то же время на Ближний Восток тушить разгорающийся пожар прилетели заместитель госсекретаря США Филипп Хабиб и заместитель министра иностранных дел СССР Георгий Корниенко. Трудно представить двух столь непохожих людей, и внешне, и по характеру, как Хабиб и Корниенко.
Невысокого роста, коренастый, на удивление спокойный и ровный Корниенко никогда не повышал голос. Он казался медлительным, и даже взгляд у него был какой-то сонный. Но это было чисто внешнее впечатление. Мыслил Георгий Маркович четко и глубоко, в делах отличался цепкостью, а о работоспособности его ходили легенды. Работать с ним было легко и трудно было найти лучшего начальника, чем он.
А Филипп Хабиб никак не походил на того изощренного дипломата, которого рисовали подготовленные характеристики. Это был американец ливанского происхождения, энергичный, живой, как ртуть. Он много говорил и громко смеялся своим же незамысловатым шуткам.
Однако миссия обоим выпала нелегкая. Особенно тяжело было Корниенко, прежде всего потому, что не имел он четких указаний, куда и как вести дело. Сама поездка его в Сирию была запланирована давно для продвижения инициатив недавнего XXVI съезда партии о созыве конференции по ближневосточному урегулированию. И только в самый последний момент Громыко дал такие указания:
— Пусть Корниенко не уклоняется от обсуждения ливанского кризиса и руководствуется нашими обращениями к сирийцам и американцам.
А руководствоваться там было нечем, если не считать идеи о срочном созыве совещания Лиги арабских государств по Ливану. Поэтому в беседах с Асадом и его министром иностранных дел Хаддамом вынужден был Корниенко повторять общие слова о кознях империалистов и поддержке Советским Союзом справедливой борьбы народов за национальное освобождение.
Однако президент Асад к тому времени уже видимо оправился от шока и занял жесткую позицию. Корниенко так подытожил свои беседы в Дамаске:
«Сирийские руководители заявили, что они твердо намерены не поддаваться давлению американцев и Израиля. В противном случае израильтяне еще больше обнаглеют, и дело кончится разгромом ПДС и ПНС, а также вытеснением сирийцев из Ливана, расчленением Ливана или созданием там произраильского режима.
Сирийские руководители вполне допускают, что проявляемая ими твердость приведет к тому, что израильтяне пойдут на нанесение сильных ударов по группировке сирийских войск в районе Захле, в том числе и в первую очередь для подавления ЗРК. К такой возможности сирийское руководство относится, как к чему-то неизбежному и в общем приемлемому. Создается впечатление, что не видя путей к отступлению, оно в то же время рассчитывает даже на получение в этом случае определенных выгод, ради которых оно готово понести кое-какие жертвы. Главную выгоду сирийцы усматривают в том, что расширение агрессивных действий Израиля должно будет привести вновь к сплочению большинства арабских стран в поддержку Сирии».
В отличие от Корниенко, который провел два дня в Дамаске, американский представитель совершал челночные операции в треугольнике Тель-Авив — Дамаск — Бейрут. В Москве имели довольно полное представление о них, так как сирийцы передавали через советское посольство в Дамаске записи своих переговоров с Хабибом. Правда, они оговаривали, что в них опущены протокольные и второстепенные вопросы.
Из этих записей было видно, что Хабиб не касался высоких материй борьбы за мир, а сразу приступил к делу. Смысл его предложений сводился к тому, чтобы восстановить положение, существовавшее в Ливане до апрельских событий. При этом он назвал районы Захле и Санина и прежде всего вывод из долины Бекаа сирийских ракет «земля — воздух». В общем, получалось так, что отступать должны были именно сирийцы.
Асад был тоже весьма конкретен. Хабибу он твердо заявил, что район Захле никогда не контролировался фалангистами. Поэтому присутствие там Межарабских сил сдерживания — МСС (так именовались сирийские войска в Ливане) не подлежит обсуждению. Они находятся в Ливане по решению законных ливанских властей, а также арабских стран, и имеют различные виды вооружений, которые необходимы для выполнения их миссии.
«Вывод наших ракет ПВО из Ливана не восстановит существовавшего там положения, — подчеркнул Асад. — Это означает, что Израиль получит все и ничего не даст взамен. Мы ввели в долину Бекаа ракетные комплексы, являющиеся оборонительным оружием, в результате израильской агрессии против наших войск. Мы не подчинимся ни одному требованию Израиля. Мы не желаем войны в этом регионе, но если Израиль хочет воевать или навязать нам войну, мы, не колеблясь, готовы ее вести».
Внешне то, что говорилось Хабибу в Дамаске, выглядело не менее жестко по сравнению с тем, что говорилось там Корниенко. За исключением, пожалуй, одного небольшого на первый взгляд нюанса, который и был ключом к сирийской позиции. Хабибу в ответ на выдвинутые им условия Асад сказал: «Это означает, что Израиль получит все и ничего не даст взамен». Иными словами, здесь был сигнал: Сирия готова к дипломатическому торгу. Она может уступить, но и Израиль должен сделать встречные шаги.
Такого сигнала Асад в Москву не передавал и своих условий для торга не обозначал. Это, естественно, вызвало недоумение: не ведут ли сирийцы двойную игру, подталкивая нас выступать с воинственными заявлениями, чтобы самим, используя их как таран, договариваться с израильтянами?
Переполох в Москве
В Дамаске, сравнивая два подхода — активный американский и пассивный советский, — тоже не могли не бить тревогу. 11 мая в час ночи посол Юхин был поднят с постели и срочно приглашен к заместителю министра Каддуру. Тот сообщил ошарашенному послу, что ввиду сложившейся обстановки президент Асад решил вылететь 11 или 12 мая в Москву с секретным визитом для встречи с Брежневым.
Телеграмма Юхина вызвала в Москве переполох. Хафез Асад являл собой фигуру неординарную. Даже для Ближнего Востока. Выходец из немногочисленной, гонимой и презираемой в арабском мире секты алавитов, которая представляет экзотическую смесь ислама, христианства и астральных культов, он сумел подчинить себе всю Сирию. О его хитрости и коварстве ходили легенды. Это был умный и безжалостный диктатор, который отлично ориентировался в хитросплетениях ближневосточной политики и жестко проводил свою линию.
Поэтому в Москве гадали: что кроется за этим внезапным ходом сирийского президента? Не готовит ли он нам очередную ловушку — напасть на Израиль под прикрытием своего визита в Москву, который будет выглядеть так, будто Советский Союз благославил Сирию на войну. Тем более что Асад уже проделывал подобный трюк во время визита в Дамаск Председателя Совета Министров СССР А. Н. Косыгина летом 1976 года, когда ввел войска в Ливан, даже не проинформировав нас об этом. И вот опять сирийские вооруженные силы полностью отмобилизованы и только ждут команды к началу боевых операций.
Правда, срочные доклады с мест от резидентур КГБ и ГРУ несколько разрядили напряженность: какие-либо внезапные военные действия со стороны Сирии в Ливане не просматриваются. То же и на Голанских высотах — концентрации сирийских войск там не происходит.
Однако в самый канун визита тревожное сообщение пришло из Иордании: израильские вооруженные силы приведены в состояние боеготовности №1 и к ливанской границе переброшена бронетанковая дивизия спецназначения. Туда переброшена также бригада десантников. Израильские ВВС тоже находятся в состоянии повышенной боеготовности и команды им поступают минуя радио, чтобы избежать перехвата.
Вот такая непростая ситуация складывалась перед этим тайным визитом сирийского президента. Нужно было определяться, что делать. Причем главным был вопрос о создании советских военных баз в Сирии, который в условиях разгорающегося конфликта с Израилем приобретал особую чувствительность. А согласия в советских верхах по этому вопросу не было.
По военным каналам поступила информация, что Асад поставит в Москве во главу угла именно этот вопрос. Он готов теперь пойти на создание базы ВМФ СССР в Тартусе и на базирование самолетов ВМФ на аэродроме в Тифоре. Но просит в качестве платы разместить на территории Сирии советскую авиабригаду и три зенитно-ракетные бригады, которые находились бы в подчинении сирийцев и размещались бы по их усмотрению.
Устинов доказывал, что в наших интересах создать не только базы в Сирии, но и разместить там для их защиты советские войска и боевые самолеты. Это самым надежным образом остудит воинственный пыл Израиля и продемонстрирует всему миру, что Советский Союз не бросает друзей в беде.
Однако возражал Громыко. Не вдаваясь в конкретику, он высказывался в том духе, что посылать наших солдат в Сирию никак нельзя. У нас нет возможностей обеспечить им поддержку в случае чрезвычайных обстоятельств и они могут превратиться в заложников. А это грозит втянуть Советский Союз в глобальный конфликт. Слово «авантюризм» не употреблялось, но подразумевалось.
Примирять эти две нестыкующиеся позиции пришлось Андропову. Под его личным наблюдением была срочно составлена Записка в ЦК, в которой указывалось, что нельзя соглашаться с сирийскими условиями. Это был реверанс в сторону Громыко. Но далее следовала почти дословно позиция военных: дать согласие на размещение пункта материально-технического обеспечения (ПМТО) в Тартусе и для его прикрытия разместить зенитно-ракетный полк (всего 2 тысячи военнослужащих). На втором этапе, начиная с 1983 года, разместить дополнительно истребительный авиаполк, смешанный полк авиации ВМФ и развернуть зенитный ракетный полк в бригаду. Численность советских военнослужащих довести до 6 тысяч человек.
Громыко поворчал, но Записку в ЦК подписал. Она была утверждена членами Политбюро ЦК КПСС 12 мая путем опроса без обсуждения. А в Дамаск пошел краткий ответ, что ввиду конголезского визита на высшем уровне мы готовы принять президента Асада 14-15 мая.[15]
Ездят тут всякие…
Москва, вечер 14 мая 1981 года. Киевское шоссе перекрыто, и по нему к правительственному аэродрому Внуково-2 мчится кавалькада черных ЗИЛов. Это тайно в Москву для встречи с Брежневым прилетел президент Сирии Асад. Аэродром пустой — ни толп встречающих, ни оркестра с почетным караулом, ни гимнов — визит сугубо секретный. Даже сирийское посольство в Москве не знает о прибытии своего президента.
Асад выходит из самолета стройный, подтянутый, с выправкой кадрового военного и внимательно оглядывает встречающих. Их немного — Брежнев, Устинов, Громыко и в стороне, на подхвате, группа сотрудников Отдела стран Ближнего Востока МИДа. Вожди пожимают друг другу руки, обнимаются, целуются почти взасос, а потом Генсек и президент садятся в машину и кавалькада мчится назад в Москву.
По дороге у них состоялся обстоятельный разговор. Леонид Ильич то ли подзабыл, кто с ним едет, и решил, что это наш человек, то ли посчитал, что раз Асад учился, когда-то в Советском Союзе в летном училище, то он почти наш, и потому начал сетовать на свою горькую жизнь:
— Вот ездят тут всякие, а мне встречать и провожать по два раза в день. Говорят, социализм строят, а у самих денег нет. Все оружие им подавай, а сделать ничего не могут, и все у меня просят.
Мудрый сириец внимательно посмотрел на Брежнева и ответил:
— В этом и есть логика национально-освободительной борьбы против империализма.
На следующий день в 11 часов в кабинете Генсека в Кремле состоялись переговоры с Асадом в узком составе. В этом кабинете сирийский президент впервые и потому с интересом его рассматривал, удивляясь скромности обстановки, столь несозвучной ближневосточным представлениям о власти. Ему показали зал заседаний Политбюро, который находился рядом, и он стал расспрашивать, кто где сидит, видимо, таким путем вычисляя, каким реальным влиянием пользуются его члены.
А на самих переговорах, в отличие от прошлых встреч, Асад не стал вдаваться в ближневосточную эпопею «от Адама до Бегина», и был весьма конкретен. «Израиль ведет дело к войне, — говорил он, — и его требование о выводе сирийских ракетных комплексов из Ливана только предлог. Сирия не хочет этой войны, но не намерена подчиняться израильским требованиям. И если израильтяне нападут, они получат ее в полном объеме».
Он просил поддержать Сирию политически и поставками современного оружия — ракет, самолетов, танков. К такой постановке вопроса в Москве были готовы и оружия в общей сложности на один миллиард рублей дать обещали, в том числе ускорить поставки самолетов, вертолетов, зенитных ракет, авиационных ракет «воздух — воздух», а также 500 танков и БТР.[16]
Но главным, конечно же, был вопрос о создании советских военных баз в Сирии. Здесь президент тоже не сказал ничего нового и повторил условия, которые были уже известны из контактов по военной линии.
Леонид Ильич в тот день был явно не в духе и подготовленную ему памятку читал запинаясь, медленно, по слогам, и оттого, по-видимому, еще больше раздражаясь. Дойдя до странички, где говорилось о нашей готовности дать согласие на размещение ПМТО в Тартусе, он запнулся, отбросил памятку и стал ворчать:
— П-М-Т-О, чушь какая-то… Ты-то хоть понимаешь, что переводишь? — обратился он вдруг к переводчику. Тот смешался и ошалело смотрел то на рассерженного Генсека, то на непроницаемо спокойного Громыко, не зная, что ему делать.
— Это пункт материально-технического обеспечения, военная база, иными словами, — пролепетал он, наконец, почти шепотом.
— Громче, — хриплым голосом приказал Брежнев. Он к тому же теперь плохо слышал. Напуганный переводчик прокричал ему эту фразу, но Генсек не успокоился:
— Иными словами, иными словами… А почему не сказать нормальным человеческим языком, что согласны создать у вас в стране нашу военную базу, а то ШМТО, ПМТО всякие…
— Леонид Ильич, — ворвался, наконец, в этот монолог Громыко. — Мы же условились не говорить публично, что будем создавать в Сирии наши военные базы, чтобы не провоцировать американцев создавать свои базы на Ближнем Востоке. Поэтому и ввели этот термин ПМТО.
— Не знаю, не знаю, где вы там и с кем уславливаетесь, — продолжал ворчать Генсек. Только почему вы эту лапшу не американцам, а мне на уши вешаете…
Переводчик, разумеется, не переводил эту дискуссию, но Асад, который хорошо понимал по-русски, слушал ее с явным интересом.
Несколько успокоясь, Брежнев дочитал злосчастную памятку про этот ПМТО, который он упорно называл базой, и подтвердил, что для ее прикрытия Советский Союз готов разместить в Сирии зенитный ракетный полк с двумя тысячами советских военнослужащих. А на втором этапе, начиная с 1983 года, там будут дополнительно размещены еще два авиаполка, а общая численность советских военнослужащих в Сирии будет доведена до 6 тысяч человек.
Асад выслушал это с явным удовольствием, но пустился в долгие рассуждения, что Сирия должна иметь возможность контролировать размещение и использование этих баз. В итоге условились, что в скором времени Сирию вновь посетит адмирал Смирнов для более предметного разговора по всем затронутым вопросам.
После этого Брежнев продолжил чтение памятки, где говорилось, что надо мирным путем урегулировать ливанский кризис. Для этого Сирия могла бы выступить с важной политической инициативой, заявив, что выведет свои зенитно-ракетные комплексы из Ливана, если Израиль прекратит все агрессивные акции против этой страны с суши, с воздуха и с моря. Израилю будет трудно отвергнуть это предложение. Если он решится на это, то окажется в международной изоляции, разоблачив себя перед всем миром как агрессор.
Тут Асад насторожился и спросил:
— Имеется ли в виду, что израильские самолеты не будут совершать даже разведывательные полеты над территорией Ливана?
Брежнев посмотрел на Громыко и тот сказал «да».
— Да, — повторил Генсек.
— В этом случае, — торжественно заявил сирийский президент, — мы полностью поддерживаем Ваше предложение.
Ближневосточники перевели дух. Вписывая этот пассаж в памятку к беседе с Асадом, они полагали, что действуют наверняка — сирийцы согласятся. Из посольства в Дамаске поступила шифровка, что перед отлетом в Москву Асад встретился с американским послом Хабибом и сказал ему доверительно: «Вопрос о ракетах может быть решен, если Израиль прекратит агрессивные акции против Ливана».
После беседы, которая продолжалась около двух часов, перешли в соседнюю Ореховую комнату, где был накрыт стол для ланча. Там уже о Ливане и кознях империализма не вспоминали. Леонид Ильич совсем оправился от чтения скучных памяток и теперь расспрашивал гостя, какая погода стоит в Сирии, идут ли дожди и как в стране готовятся к посевной кампании. Это был дежурный набор тем и Асад, зная кремлевские обычаи, подробно отвечал и даже пытался шутить.
А в три часа дня сирийский президент улетел домой «довольный, как никогда», записал я в своем дневнике. Все, что хотел, он получил, ничем не связав себе руки.
Брежнев тоже был доволен: его миссия миротворца, которую он так любил осуществлять в мечтах, теперь вроде бы состоялась. Гость высоко отзывался о мудрой политике Советского Союза и никаких проблем, как это было со своенравным Каддафи, здесь не возникало.
На заседании Политбюро Брежнев сам доложил об итогах визита Асада в Советский Союз. Для этого в МИДе по строгому указанию его помощников был подготовлен текст размером «не более одной страницы». Его и зачитал Генеральный секретарь:
«Срочно приехать в Москву с закрытым визитом Асада могли, конечно, заставить только очень важные обстоятельства. Положение у него действительно нелегкое. Агрессивные акции Израиля подвели события к грани новой войны…
Наша оценка положения в общем совпадает с сирийской. Вероятность израильского нападения на сирийские войска в Ливане большая, а как дальше пойдет дело, видимо, никто не скажет.
Мы дали Асаду единственно правильный в этих условиях совет: продолжая давать твердый отпор агрессивным действиям Израиля, проявить в то же время тактическую гибкость и заявить о готовности вывести ракеты на свою территорию. Но не в качестве одностороннего шага — это выглядело бы как принятие американо-израильского ультиматума, — а только при условии, что Израиль даст обязательство прекратить свой разбой в Ливане.
Президент Асад согласился с этим предложением. Уже из Дамаска он сообщил, что на днях выступит с публичным заявлением на этот счет. Думаю, что это тот самый путь, который позволит всем с достоинством выйти из тупика и избежать новой вспышки военных действий на Ближнем Востоке.
Асад остался доволен и тем, как мы подкрепили его в военном плане. Наше согласие на создание в Сирии опорного пункта для советских военных кораблей и размещения там нашего зенитно-ракетного полка наполняет Договор о дружбе с Сирией конкретным содержанием. Само по себе нахождение в Сирии советской ракетной части должно будет отрезвляюще действовать на горячие головы в Тель-Авиве и Вашингтоне».
В общем, все были довольны. Недовольным остался только Громыко. Он серьезно опасался, что советское военное присутствие в Сирии может втянуть Советский Союз в вооруженный конфликт еще и на Ближнем Востоке. Правда, о создании баз в Сирии так и не договорились. Но дело оставалось за малым. А переговоры будут вести военные, и МИД от них отключат. Известным станет лишь конечный результат, когда уже мало что можно будет поправить. Послу Юхину, который возвращался в Дамаск, Громыко дал такой наказ:
— Ваша задача делать все, чтобы не вспыхнула война.
Пророк Андропов
Время шло. Американец Хабиб продолжал свои челночные операции между Тель-Авивом, Дамаском и Бейрутом, а сирийские ракеты продолжали оставаться на своих позициях в горах Ливана. Получалось так, что, начав войну против Сирии, Израиль не достиг своих целей и эту войну проигрывал.
Правительство Бегина оказалось в тяжелом положении, тем более что надвигались выборы. Не чувствуя поддержки американцев, которые были явно против большой войны на Ближнем Востоке, ему было нелегко идти по пути эскалации военных действий против Сирии. Один из отцов-основателей Израиля Д. Бен-Гурион учил: «Если вы проводите политику, которая может привести к войне, то жизненно важно иметь великую державу за спиной». И Бегин следовал этой заповеди. Но ничего не делать он тоже не мог — Израилю нужна была победа.
Поэтому после трех недель мучительных колебаний, 28 мая 1981 года, Бегин резко поменял курс: он отдал приказ наносить удары с моря и воздуха, но не по сирийцам, а по позициям палестинцев в Ливане. Но хитрый лидер Организации Освобождения Палестины (ООП) Я. Арафат поначалу отвечал на эти удары осторожно. Вялая война Израиля против Сирии его вполне устраивала и он вовсе не хотел тянуть одеяло на себя, спровоцировав массированное наступление израильских войск, которому не в силах был противостоять. Поэтому на бомбежки Израиля Арафат не отвечал, полагая что рано или поздно они прекратятся. Тем более что в печати уже начался шум по этому поводу.
Так оно и случилось: побомбив неделю, Израиль остановился и наступила томительная пауза. Примирением уже было занялся вездесущий Хабиб, когда вдруг в середине июля израильтяне снова стали бомбить палестинские лагеря в Ливане. Сирия и пальцем не пошевелила в их защиту, хотя президент Асад обещал палестинцам «не сидеть сложа руки» в случае нападения на них Израиля.[17]
И тут нервы у палестинцев не выдержали — после пяти дней молчания они ответили, как говорится, в полную силу, обстреляв из орудий израильский город Набатию на побережье Средиземного моря.
По-видимому, Бегин только этого и ждал. Под предлогом нанесения удара по штабам главных палестинских фронтов «Фатха» и ДФОП бомбардировке подверглись густонаселенные районы Бейрута, известные как «палестинский треугольник» — кварталы Факахани, Сабра и Шатила. 100 человек было убито и 600 ранено, в основном мирные жители.
Палестинцы сразу же ответили массированным огнем артиллерии и «катюш» по всей линии приграничных городов Израиля от Набатии до Кирият-Шмоны. Шесть человек было убито и 59 ранено. Жизнь на севере страны была парализована и 49 % населения Кирият-Шмоны покинуло город. Израиль не знал еще такого массового исхода из своих поселений и был в шоке.[18]
Двенадцать дней продолжалась эта война на истощение, и Бегину снова пришлось уступить. Израиль пошел на прекращение огня, которое взялся устраивать ловкий Хабиб. Довольный Арафат объявил «о великой победе в двухнедельной войне», хотя на самом деле воевать ему было уже нечем. На границе с Израилем у него оставалось всего лишь два орудия, остальные были либо уничтожены, либо отведены в глубь страны. Поэтому он жаждал этого перемирия не меньше, чем Бегин.
В Москве, однако, были удивлены тем, как легко согласился на это перемирие Израиль, даже не потребовав запрета на размещение тяжелых видов вооружений в приграничной полосе на юге Ливана. Андропов, который внимательно следил за событиями, только пожал плечами:
— Израиль это так не оставит — он просто взял паузу. Теперь главный враг для него определился — это уже не Сирия, а палестинцы. Он хорошо подготовится и года не пройдет, как начнет новую войну до полного изгнания палестинцев из Ливана. Арафат при всей его изворотливости ведет себя неумно. Из Иордании, где большинство населения палестинцы, ООП уже выставили. С Асадом он не ладит, и его организация там находится на птичьих правах. Теперь ему придется покинуть Ливан и арабские страны будут долго еще спорить, куда его пустить.
Тогда это пророчество Ю. В. Андропова показалось экспертам фантазией дилетанта.
Как Израиль советские базы уничтожил
Итак, в Ливане наступило обманчивое затишье. Угроза войны как будто отступила и это сразу же сказалось на переговорах с Сирией по созданию советских баз.
Еще совсем недавно сирийцы уступали, отказываясь от своего давнего требования разместить советские зенитно-ракетные части так, чтобы они прикрывали сирийские объекты. Поэтому в июне делегации адмирала Смирнова, еще по горячим следам секретного визита президента Асада, удалось договориться по четырем главным положениям будущего соглашения, которое предусматривало:
1. Заход советских военных кораблей в порты Сирии.
2. Создание ПМТО в Тартусе, где предусматривалось разместить плавучий док и построить склады для снаряжения, продовольствия и боеприпасов. Для их обслуживания в Сирию будет направлено до 500 советских военнослужащих. Кроме того предусматривалось создание двух стоянок для военных кораблей на одном из островов близ Тартуса и в бухте ближе к Латакии. Всего там могло быть принято до 20 кораблей.
3. Размещение советских военных самолетов на аэродроме Тифор и других аэродромах, которые будут определены в протоколе к этому соглашению. В 1981 году там будут размещены разведывательные самолеты, летающие лодки и полк истребительной авиации, численностью в 46 самолетов и 4 вертолета.
Для их обслуживания будет размещено 2700 советских военнослужащих в Тифоре и 250 военнослужащих в пункте наведения. Разведывательные самолеты и летающие лодки, как это уже было в Египте, будут носить опознавательные знаки Советского Союза, а истребители — Сирии.
Начиная с 1983 года, в Сирии будет размещен дополнительно смешанный авиаполк из 40 самолетов.
4. Размещение советской зенитной ракетной части на территории Сирии. В 1981 году там будет размещен зенитный ракетный полк (ЗРП) для прикрытия Тартуса или любых других районов по согласованию сторон — 1600 военнослужащих. В 1983 году ЗРП должен превратиться в бригаду (до 2000 военнослужащих) для прикрытия Тартуса, Тифора и других аэродромов, которые будут определены в протоколе.
28 июня 1981 года военные с гордостью докладывали в ЦК КПСС, что сирийцы отказались от своего требования размещать наши зенитно-ракетные части для прикрытия сирийских объектов и что теперь путь к соглашению открыт.
Но не тут-то было. Как только война в Ливане стала затихать, сирийцы снова ужесточили позиции, используя двусмысленную формулу, предусматривающую прикрытие не только Тартуса, где будет расположена советская база, но и «других районов по согласованию сторон». В завуалированном виде это был возврат на прежние позиции. Больше того, они предложили записать в договоре, что он может быть расторгнут уже через год.
В Москве это вызвало бурную реакцию: зачем тогда весь этот огород городить, когда через год нас просто попросят убираться вон? 11 июля от имени Л. И. Брежнева президенту Асаду было направлено суровое послание:
«В Москве считают необходимым обратиться к Вам, товарищ Асад, по поводу реализации недавних договоренностей о сотрудничестве в военной области, которые были достигнуты во время Вашего недавнего визита в Москву. В целях осуществления этих договоренностей соответствующие советские организации изыскали возможности для существенного увеличения поставок специмущества, а также ускорения поставок по ранее заключенным соглашениям, и готовы приступить к выполнению намеченных мер, как только будет подписано соответствующее соглашение. В то же время в другом вопросе, обсуждавшемся на переговорах с Вами в Москве движение явно застопорилось и это не может нас не беспокоить».
Далее подробно излагались советские претензии к неконструктивному поведению сирийских военных, а в заключение со значением подчеркивалось:
«Думаем, товарищ Президент, Вы правильно поймете мотивы, побудившие обратиться к Вам. Советский Союз искренне стремится помочь дружественной Сирии в укреплении ее оборонного потенциала, с тем чтобы она могла не только постоять за себя, но и лишить агрессора желания испытать прочность ее обороны. Мы не связываем это сотрудничество с какими-либо политическими, экономическими или иными условиями и считаем, что такое сотрудничество должно в полной мере учитывать интересы обеих сторон. Надеемся, товарищ Президент, что в результате Вашего вмешательства дело с заключением упомянутого соглашения будет успешно завершено и тем самым сделан новый крупный шаг в дальнейшем укреплении советско-сирийского сотрудничества».
Но время шло, военные действия в Ливане затихли, и сирийцы совсем потеряли интерес к переговорам по созданию советских баз. Видимо, вмешательство президента, если оно только имело место, было совсем не тем, о чем просил его друг Брежнев. Устинов ругался на своих военных переговорщиков — вот ведь не могут договориться, хотя остались совсем пустяковые разногласия. А генералы и адмиралы в Министерстве обороны только вздыхали:
— Ну как с такими друзьями серьезные дела делать, да еще о безопасности договариваться! Ведь продадут первой попавшейся б…
Громыко помалкивал и только потому, как довольно хмыкал, читая реляции военных о неудачах на переговорах в Дамаске, можно было догадаться, что он думает обо всей этой истории. А его дипломаты иронизировали:
— Что ж, лет эдак через двадцать сагу можно будет писать о том, как Израиль без единого выстрела советские военные базы в Сирии уничтожил.
Глава четвертая
На двух стульях//////////////////////