Copy\past-а

«Быть такой оппозицией, значит не только желание, готовность спорить с властью или обвинять ее во всех смертных грехах — мы сами знаем про проблемы, с которыми сталкивается страна — а быть ответственным, значит иметь ясную программу позитивных действий», — подчеркнул Путин.

ma333: «Извините, но мой слабый женский ум закручивается штопором от отсутствия логики. Любая оппозиция ВСЕГДА имеет программу. КТО определяет ее «ясность, положительность», и пр. и пр. Действующая власть? Это нонсенс. Она же вроде как в оппозиции к оппозиции. Иными словами, а судьи кто?»

«Чапаев подошел к ограждению эшафота и поднял вверх ладонь в желтой краге, призывая людей к молчанию.

— Ребята! — надсаживая голос, крикнул он. — Собрались вы тут сами знаете на што. Неча тут смозоливать. Всего навидаетесь, все испытаете. Нешто можно без этого? А? На фронт приедешь — живо сенькину мать куснешь. А што думал — там тебе не в лукошке кататься…

Я обратил внимание на пластику движений Чапаева — он говорил, равномерно поворачиваясь из стороны в сторону и энергично рубя воздух перед своей грудью желтой кожаной ладонью. Смысл его убыстряющейся речи ускользал от меня, но, судя по тому, как рабочие вытягивали шеи, вслушивались и кивали, иногда начиная довольно скалиться, он говорил что-то близкое их рассудку.

…

Фурманов перевел взгляд на Чапаева.

— Орел, — сказал он, — только смотреть за ним надо. Г-говорят, заносит его часто. Но б-бойцы его любят. П-понимают его.

Он кивнул на притихшую площадь, над которой разносились слова Чапаева:

— Только бы дело свое не посрамить — то-то оно, дело-то!… Как есть одному без другого никак не устоять… А ежели у вас кисель пойдет — какая она будет война?… Надо, значит, идти — вот и весь сказ, такая моя командирская зарука…

…

— Кстати, не объясните ли вы, что такое зарука?

— Как? — наморщился Чапаев.

— Зарука, — повторил я.

— Где это вы услыхали?

— Если я не ошибаюсь, вы сами только что говорили с трибуны о своей командирской заруке.

— А, — улыбнулся Чапаев, — вот вы о чем. Знаете, Петр, когда приходится говорить с массой, совершенно не важно, понимаешь ли сам произносимые слова. Важно, чтобы их понимали другие. Нужно просто отразить ожидания толпы. Некоторые достигают этого, изучая язык, на котором говорит масса, а я предпочитаю действовать напрямую. Так что если вы хотите узнать, что такое «зарука», вам надо спрашивать не у меня, а у тех, кто стоит сейчас на площади.

Мне показалось, что я понимаю, о чем он говорит. Уже давно я пришел к очень близким выводам, только они касались разговоров об искусстве, всегда угнетавших меня своим однообразием и бесцельностью. Будучи вынужден по роду своих занятий встречаться со множеством тяжелых идиотов из литературных кругов, я развил в себе способность участвовать в их беседах, не особо вдумываясь в то, о чем идет речь, но свободно жонглируя нелепыми словами вроде «реализма», «теургии» или даже «теософического кокса». В терминологии Чапаева это означало изучить язык, на котором говорит масса. А сам он, как я понял, даже не утруждал себя знанием слов, которые произносил. Было, правда, неясно, как он этого достигает. Может быть, впадая в подобие транса, он улавливал эманации чужого ожидания и каким-то образом сплетал из них понятный толпе узор.»

В. Пелевин, «Чапаев и Пустота».