Тропа

Она петляла между редкими деревьями, заставляя ускорять шаг. Жёсткие бока, поросшие колючей ежевичной щетиной, чётко ограничивали путь Андрея от остального леса. Ни вправо, ни влево, только вперёд. И быстрее! Седина первого инея на огненно-красных листьях не располагала к любованию, а только подстёгивала. Времени оставалось всё меньше.

Свои метаморфозы Андрей стал осознавать давно. Сначала это было совсем незаметно, как бы вскользь, и имело лишь внутреннее, одному ему заметное замещение. Рыбалка, любимая с детства, из приятного увлечения превратилась в обязательный еженедельный ритуал. Это совсем не значило, что все будние дни он только и делал, что считал минуты до очередного похода. Нет, всю неделю он честно, с полной отдачей трудился на благо родной фирмы. Но в пятницу вечером…

Ход его был мягким и бесшумным. Старые кроссовки аккуратно ступали по прелым листьям, да и гибкие плети ежевики не из тех, что трещат по всякому поводу. Лишь иногда сухо хрустнет под ногой одинокая камышинка, или ивовая ветка заденет за рукав куртки.

Эти мысли посещали его давно. «Где та грань, - размышлял Андрей, - которая отделяет меня, городского жителя, от того меня, который бродит со спиннингом в руках по речным закраинам? Где она проходит? На какой автобусной остановке проходит эта подмена? На каком участке дороги от дома до реки?» Вразумительного ответа не находилось, что впрочем его не расстраивало, но такая грань определённо была. Всякий раз Андрей чувствовал её дважды. Сначала, когда подходил к речной воде и неспешно, со вкусом набирал полную грудь влажного камышового воздуха, и потом, возвращаясь домой, когда выходя из автобуса, впускал в уши шум вечернего города.

Лёгкий рюкзак плотно прижат к лопаткам. Ничто в нём не стукнет, не брякнет. Невесомый спиннинг удобно лежит в руке. Поляризационные очки так удобно разместились на лице, что про них просто забываешь. Ничто не мешает, не отвлекает от изворачивающейся под ногами осенней тропы.

На снасти он никогда не жалел денег. Ведь только самые лучшие из них, способны дать полный контакт с приманкой, танцующей свою джигу на речном дне. А самые лучшие и стоят прилично. Зато и удовольствие практически безгранично!
Правда со временем, он пришёл к некому минимализму. Нет, и спиннинг, и катушка, и плетёный шнур по-прежнему были брендовыми. А вот количество приманок сократилось, и в этом Андрей видел очередной виток своей свободы. Если раньше он пытался подготовиться заранее, чтобы в любых условиях оставаться на высоте, то постепенно, как-то незаметно для себя, концепция изменилась. Пару воблеров в карман, катушку с бутербродами в рюкзак, спиннинг в руки. И вперёд!

Река была уже рядом, он очень хорошо это чувствовал.

С недавних пор, на природе, обоняние у него стало существенно острее и тоньше. Вот и сейчас, среди привычных запахов осеннего леса, он явственно различал проступающий запах предстоящей рыбалки. Не реки, с её сотнями ароматических ингредиентов, смешанных в абсолютно не предсказуемых, божественных пропорциях. Запах рыбалки — это запах будущих событий. Вёртких, непоседливых, а вероятно так никогда и не наступящих. Амбре текущей воды, песчаной отмели отороченной камышом и молодого ивняка. Дивный коктейль из юго-западного ветра, закатного солнца и удачи.

Андрей ускорил шаг. Теперь ему хотелось бежать, но он сдерживался. Времени до заката оставалось всё меньше.

Это место он обнаружил год назад. Сразу за городом, на одном из миниатюрных речных островков, расположенных выше моста. От берега его отделяла полоска узкой, но глубокой воды, поэтому там всегда было безлюдно. Вернее он обнаружил не само место, знакомое с детства, а лишь способ туда добираться.
Островок был всего несколько километров длиной, вытянутый сильно щерблённым полумесяцем с северо-востока на юго-запад. Вся центральная часть была покрыта колючим ковром цепкой ежевики, и труднопроходимой порослью разнопородных деревьев. Через все эти дебри пролегала единственная тропа, по которой шёл Андрей, удаляясь от города.

Вскоре он почувствовал, что старые растоптанные кроссовки, вдруг стали тесны. Андрей тихо улыбнулся - дёрнуть за шнурки-усы и разуться было минутным делом, и вот он уже ощутил подошвами приятную прохладу тропы. Правда, теперь это были не совсем человеческие ноги. Ступни превратились в широкие сильные лапы, покрытые густой короткой шерстью, устойчиво стоящие на мягких подушках. Андрей с удовольствием выпустил острые когти, вонзив их в мягкую землю, потом втянул обратно. Он немного потоптался на месте, выбирая место, где можно было оставить обувь. Не таскать же её с собой! Наконец, водрузил на торчащий по близости пенёк и двинулся дальше.

Рыбачить он любил в одиночестве. Не просто без компании, а чтобы вокруг вообще ни души. Ведь только тогда можно в полной мере слиться с рекой, с лесом и его обитателями. Настроиться на волну полной гармонии и единства.

После кроссовок пришла очередь брюк. Хвост не желал стеснять свою свободу камуфляжной тканью костюма и настойчиво просился наружу. Сняв сразу и куртку, чтобы потом не останавливаться, Андрей перешёл на лёгкую рысцу.

Удивительно, но его превращения обычно начинались с ног, и всегда, когда он был один. Если на рыбалку или в лес он попадал с приятелями, то такого не происходило. Ни луна, ни прочие хрестоматийные условия на него не влияли. Только когда один. Только когда на душе покой. Только когда чувствуешь себя частью этого огромного древнего мира.

Впереди, между деревьями показался просвет, река была уже совсем близко. Андрей прислонил спиннинг к поваленному непогодой старому тополю, стряхнул с себя рюкзак. И сделал то, что хотел сделать последние несколько минут: опустился на четыре лапы.

Оборотнем он себя не считал, не совпадала симптоматика. Сколько он ни искал объяснения своим превращениям, сколько ни копал во всех возможных направлениях — безрезультатно. Ничего подобного описано не было. Лишь две гипотезы его заинтересовали своей отдалённой схожестью. Одна о наложении реанкарнационных связей, вторая — родом из некоторых языческих практик. Да и не хотелось Андрею ничего знать! Какая разница как это называется? Или отчего так происходит... Если это так здорово!

...Лететь во весь опор по влажной, пряно пахнущей тропе, подставляя морду начавшему моросить осеннему дождику... Прохладному, щекотно стекающему по чутким ушам... Чувствовать своё тело бесконечно мощной, не знающей усталости пружиной, у которой одна цель: бег. Домчаться до реки и, не останавливаясь оттолкнуться задними лапами, придав дополнительное ускорение, прыгнуть, перелететь заиленный кусок берега и мягко приземлиться на песчаное дно. На все четыре лапы, и чтоб вода под самое жаркое брюхо... И лакать широким языком студёную, такую безумно вкусную воду.
А потом развернуться и опять бежать, прямо в чащу, мимо тропы, потому, что это уже неважно. Потому, что когда ты не человек, а нечто среднее между рысью и огромным камышовым котом, то весь лес для тебя, как любимая, зачитанная до дыр книга. Причём, которую написал сам.

Андрей дремал в автобусе, возвращаясь с рыбалки. В рюкзаке изредка шевелились пять крупных окуней. Он представлял как придёт домой, отдаст жене улов и пойдёт в ванную, пока она будет хлопотать на кухне. Осенний окунь жирный, мясо нежное... Его можно не чистить, а просто выпотрошить, положить внутрь лимона, сверху намазать майонезом, посолить и засунуть в микроволновку... Это будет чертовски вкусный ужин!

Совсем как та куропатка, на острове, заметившая его слишком поздно.

3.141.12.209