Хроники одной редакции

День 1.

Переехали в новое помещение. Шеф заставил нас работать, но мы смогли снять только сюжет о переезде. Оператор пытался взять баланс по холодильнику. У него ничего не получилось – холодильник был белый, но открытый. Потом шеф махнул на нас рукой и сказал, что в эфир мы все равно не пойдем, так как техника не скомутирована.

День 2.

Хотели настраивать технику, но инженеры дружно похмелялись в ньюсруме, пиная спящих сотрудников. Шеф ругался.

День 4.

Инженеры наконец принялись за технику. Долго вставляли провода и переставляли пары с места на место. Пришел шеф и пообещал закомутировать все выходы кому-то в задницу. Вызвали японцев из специальной фирмы. У них тоже ничего не получилось. Они хотели сделать харакири, но мы напоили их спиртом. Теперь ругались инженеры, потому что спирта больше нет. В итоге пришел сантехник Вова, долго бил технику гаечным ключом, а японцев – ногами. Техника работает, но там почему-то видно не ГЦП, а граждан, смотрящих телевизор. Радовались только девчонки из отдела рейтингов, потому что теперь сразу видно, сколько народу нас смотрит.

День 6.

Нас послали на выезд. Начинформслужбы пошла квасить с кооррдинаторами, поэтому о съемках мы договаривались сами. Выбрали ту, где был банкет не после, а до. На съемке было весело – сначала водитель по ошибке привез нас к себе домой, а потом мы дружно толкали машину, потому что она не хотела заводиться. Банкет нас обломал – был только плохой кофе с хорошими печеньями. Пришлось сидеть на прессухе и слушать про проблемы размножения белых медведей в неволе. Когда операторы побросали камеры в кучу и исчезли, стало ясно, что банкет еще не кончился. Долго думали, куда ехать на подсъем – тащиться в зоопарк и пугать медведей перегаром, когда у них и без того проблемы в личной жизни, или вернутся на студию. Решили последнее. По дороге водитель опять привез нас к себе домой, но на этот раз ненадолго. На студии долго уламывали начинформслужбы стать медведицей, даже притащили ей из костюмерной костюм овцы – даром что белый с черным носом. Она согласилась, но с условием, что сережки и сапоги снимать не будет. Кандидата на медведя искали дольше – все как-то боялись камеры. Наконец уговорили сантехника Вову, сказав, что у медведей по сюжету проблемы, так что все равно геройства проявлять не надо. Второй шкуры барана не нашлось, поэтому вымазали Вову краской и напялили маску волка, тоже покрашенную. С грехом пополам сняли, из-за белого цвета пер пересвет, а начинформслужбы так вошла в роль, что второй канал зашкаливало. Хорошо, что не повесили им петличку.

День 7.

Утром приходили девчонки из службы рейтингов и спрашивали, не будем ли мы еще снимать сюжет про медведей с подсъемом. Я сказал, что не будем. Они огорчились, но сантехник Вова пошел их утешать. Ближе к обеду явился шеф, долго размахивал бетакамовой получасовкой и что-то кричал, но непонятно, хорошее или плохое. После отпаивания поллитрой успокоился и сказал, что зрители звонят в редакцию и спращивают, как можно помочь разнесчастным медведям. А он, шеф, вынужден сидеть на телефонах, потому что все девчонки куда-то запропастились. Пришел сантехник Вова, покраснел и сказал, что они уже на месте. Шеф окончательно повеселел и стал нас хвалить за сюжет. Сказал, что выделит деньги на командировку на Северный полюс.

Приятно.

День 8.

В два часа ночи звонил шеф и ругался. Ему позвонили из Гринписа, говорили, что как вы можете показывать издевательства над животными. Шеф пообещал спустить семь шкур. Я спросонья не понял и сказал, что шкура была только одна, и та баранья. Шеф тоже спросонья не понял и обиделся. На студии мы с шефом помирились. Начинформслужбы сказала ему, что наплевать на этот Гринпис с высокой башни, медведями уже заинтересовались в Министерстве, хотят выделить денег на расследование. Я, пользуясь случаем, спросил, как там насчет командировки на Северный полюс. Он ответил, что хоть на год и хоть на год и хоть на Южный. Что-то в его тоне мне не понравилось.

День 9.

С утра полетели монтажки, все сразу. Инженеры ругались такими словами, каких мы еще не слышали. Протирать было нечем, потому что спирт мы давно споили японцам. Сантехник Вова предложил полить технику кипятком из шланга. Инженеры еще немного поругались и согласились. Заработало, по АСБ теперь можно ходить только в резиновых сапогах со встроенным охладителем. Мониторы приходится постоянно протирать, потому что они запотевают. Вечером из-за пара потек грим у ведущей прямо в эфире. Она стала поправлять, решила заодно покрасить губы и ногти. Из-за воды вырубился наушник, и она не слышала, что говорил ей помреж. В общем, правильно – дамам нельзя слышать такие вещи. Когда она увидела помрежа в мониторе, он уже спал и вообще было три часа ночи. Шефу надоело ругаться, и он пошел с нами в ньюсрум пить водку.

День 10.

Свистнули на съемке препарат по увеличению груди – секретная разработка одного из оборонных заводов. Шеф, увидев надпись «совершенно секретно», по-отечески погрозил пальцем и сказал, что я сяду первым. Я ему ответил, что он – вторым. Пока я отсматривал синхроны, ко мне пришли жаловаться девчонки из рейтингов. Оказывается, они в порядке эксперимента приняли препарат. Но обещанного эффекта не произошло, а живот заболел. Теперь вместо шефа ругался я, сказал, что нефига переть секретные разработки и вообще это не таблетки, а имплантанты, разбухающие в воде. Девчонки побежали к координаторам за рвотным. Рвотное не помогло. Девчонкам становилось все хуже. Даже Вова не знал, что делать. Наконец я догадался прочитать инструкцию. Там было написано: «спиртом не протирать! Разъедает ткань!». Девчонок насильно заставили выпить по поллитре на таблетку. Помогло, но они потребовали еще. Мы отрядили Вову.

День 11.

Писать трудно. Вчера Вова переусердствовал, и в эфир мы не вышли. Голова бо-бо, деньги тю-тю, во рту бяка.

День 12.

Шеф протрезвел быстрее всех и ругался. Обещал открыть сибирское бюро и послать туда меня, Вову и еще кого-то. Почему опять я виноват?

День 15.

К шефу пришли люди в штатском. Оказалось, обнаружили пропажу препарата по увеличению груди. Раньше он применялся для починки надувных лодок, и теперь кому-то понадобился. Шеф держался молодцом и ничего не сказал. Когда штатские ушли, мы стали качать шефа за проявленную отвагу и качали, пока он не уснул.

День 17.

Каким-то чудом штатские догадались, что препарат спер я. Меня вызвали на допрос, сначала спрашивали, потом били, потом били и спрашивали. Говорили, что таких, как я, надо сажать в комнату с голыми стенами.

День 18.

Сижу в комнате с голыми стенами.

День 23.

На студии, видимо, обнаружили, что я пропал, потому что под окнами комнаты с голыми стенами собралась толпа, красные флаги и матюгальники. Кажется, слышу голос шефа. Потом приехал автобус с синими флагами, и все подрались. Приятно, когда столько народу хотят тебя спасать.

День 24.

В камеру принесли телевизор. Оказывается, спасали не меня. Ночью в редакцию ворвался спецназ и стал искать препарат. Нашли дохлую мышь, отравившуюся покрашенной маской волка, несколько использованных презервативов в каморке сантехника Вовы и много лишних проводов. Потом забрали всех сотрудников женского пола на исследование груди. Их шеф и пошел спасать. И чем я хуже, чем десять дур из отдела рейтингов?..

День 28.

Девчонок посадили в соседнюю камеру. Они умудрились вычислить, сколько народу в среднем в сутки заглядывают к ним в окно и ко мне. Оказывается, у меня рейтинг все-таки выше.

День 30.

Особисты ни у кого ничего не нашли и решили нас отпустить. У ворот ждала толпа, красные флаги и матюгальники. Шеф забрался на ПТСку и произнес пламенную речь о свободе слова и размере груди. Приехал автобус с синими флагами и опять началась драка. Операторы остались это снимать, а мы поехали на студию.

День 31.

Отмечаем. Шеф сияет, как новый доллар. Сказал, что с завтрашнего дня я все-таки улетаю в командировку на Северный полюс. От греха подальше.

Ту би континуед…