"Норд-Ост" случился вчера...

Пять лет прошло, а телекартинка стоит перед глазами как живая. Тот сгинувший потом куда-то энтэвэшный диктор с вечно испуганным лицом и его взволнованные ночные речи. Предутренние взрывы за его спиной, где с картинкой на заднем плане работали репортеры. Штурм шел уже давно, уже кончался, и ребята пытались донести эту мысль до его сознания, а он все сетовал, заглядывая в бумажку: мол, сотрудники оперативного штаба никак не могут дозвониться до Бараева... Потом из захваченного дома выбежали первые две заложницы и скрылись за машинами, потянулись к месту трагедии автобусы, и долго стояли там, и отъезжали полупустыми, потом улицу заполнили чуть не сотни карет "скорой помощи", реанимобили.

И тогда вышел наконец к журналистам Игнатченко из ФСБ, он был краток и очень зол, и ведущий НТВ прозрел, и на всех российских госканалах события этой ночи обрели строгость политической формулы: проведена операция по спасению, завершен штурм. Чуть позже к существительному добавилось яркое прилагательное: блестящий штурм.

Но когда количество погибших сильно перехлестнет за сто, этого окажется мало, и тут за дело возьмется государство и его прикормленные спецпропагандисты, красноречивые ораторы, золотые перья. Они, расталкивая друг друга у микрофонов, скоро разъяснят потрясенным согражданам, что те пережили острую стадию стокгольмского синдрома, что с бандитами переговоров не ведут, что Россия выстояла. И вот эта фраза навеки впечатается в мозги.

Был штурм блестящим или провальным, погибли заложники "не от газа", как потом неожиданно скажет президент, или были все-таки отравлены, правильно действовали в оперативном штабе или в силу природной бездарности губили людей - все это надолго останется тайной, как и формула газа. Это будет неважно. Это будет незаметно, подобно мертвым телам под рухнувшим транспарантом: "РОССИЯ ВЫСТОЯЛА!"

Зачем искать виноватых, если спасена страна?

Поэтому пять лет спустя, как и следовало ожидать, про "Норд-Ост" мало кто вспоминает, используя какие-то другие, далекие от государственных формул определения. Кроме родственников погибших. Кроме матерей и отцов детей, погибших в Беслане и ощутивших кровное родство с москвичами. Кроме тех немногих, для кого изготовители патриотических слоганов сродни террористам. Ибо те тоже ведь горло пленному не перережут, не восславив великую Ичкерию, великую Албанию, великую Сербию. Им тоже плевать на людей, жила бы страна родная.

...Вообще это верное чувство: "Норд-Ост" был вчера.

Как и пять лет назад, все ясно с этим государством и его острыми перьями. Как и пять лет назад, в сознании недобитых клеветников-правозащитников и в подсознании остальных граждан оно предстает безжалостным убийцей и людоедом. Как и пять лет назад, нет ответа на самые важные вопросы, связанные с терактом на Дубровке.

О клане Бараевых и его связах с ФСБ. О том, почему никто из террористов не привел в действие взрывное устройство, хотя у них было для этого достаточно времени. О том, с какой целью добиты контрольным выстрелом в голову все потерявшие сознание чеченцы и чеченки, чьи свидетельские показания для страны, воюющей с террором, были бы бесценны. Чего боялась власть, если бы состоялся суд над людьми, захватившими театральный центр на Дубровке?

Я не сомневаюсь в том, что ответы на эти вопросы рано или поздно будут найдены. Даже если вся операция готовилась исключительно на основании устных приказов, поступавших с Лубянки и из Кремля. В конце концов, знаем же мы сегодня точную цифру общего тротилового эквивалента взрывчатых устройств в зале: родственники погибших выбили ее у следствия. А позже, когда кончится наконец эпоха спецопераций, когда к власти в России придут другие люди, наступит время новых разбирательств по старым делам. Как это почти всегда случается в истории, и не только в России. Я уж не говорю о том, что с годами у иных спецграждан самым неожиданным образом просыпается совесть, где бы они ни служили и какими бы подписками о неразглашении ни скрепляли себе уста. Таково устройство человека - самого жестокого, невменяемого и непредсказуемого создания из всех тварей земных.

И тогда мы узнаем много нового. Не только про "Норд-Ост", но и про самих себя. О том, кого выбирали в эти удивительные нулевые годы, кому верили, кто нас убивал, а кто пытался спасти. И если этот урок мы или наши дети, впервые за все годы существования страны, выучим назубок, то Россия и вправду выстоит. Но пять лет спустя после блестящего штурма - срок слишком ничтожный, чтобы надеяться на правый суд, историческое возмездие для убийц и на милосердие этого государства.

Илья Мильштейн.