ОДИНЦОВСКИЕ РАССКАЗЫ. АШАН (29 декабря 2007)

Раннее утро.

Мороз схватил корни деревьев, они стали будто каменные. Ветер дует в лицо.

Я иду по обледенелой земле. Иду, как человек петровской эпохи, в энергосберегающих панталонах под штанами. Панталоны подарила мама. Они стягивают ноги. Зато не так холодно.

Я хочу спать.

Но я думаю о подарках на Новый год. Я должен купить Даше гимнастический коврик. И ещё насос, чтобы накачать гигантский мяч для упражнений. Мяч лежит сморщенный уже четвертый месяц. Без него Дарья не может делать зарядку (СМ. ПРИМЕЧАНИЕ 1), она беспокоится о фигуре. И ещё надо купить еду.

Прошлой зимой перед Новым годом в Ашане было столпотворение. Все тележки разобрали уже к полдевятому утра. Поэтому теперь мы с мамой решили отправиться в такую рань и пересечься прямо на точке.

Я вышел из почти пустого автобуса. Издали в темноте видны четыре огромные красные светящиеся буквы.

Я приближаюсь к зданию, похожему на реактор. Из дверей выбегает служитель и с разбегу вкатывает тележку в ряд таких же тележек. Я беру одну из них за ручку.

Двери Ашана раскрываются с мягким шумом.

Здесь тепло. Людей на удивление мало. Тру глаза, брожу средь сковородок и блюд. Договорились с мамой, что она будет ждать возле журналов. Но где ж они?

- Стой, где стоишь, - говорит мама по рации. - Я сейчас буду.

Но прости меня, мама.

Я неумелый возница алюминиевого мула!

Задумавшись, незаметно выхожу на главную дорогу. Людей моментально становится много. Телег тоже. Я лавирую между ними. Растет всеобщий гам. Стараюсь плыть по течению. От обилия товаров рябит в глазах. Меня теряют.

Вдруг слышу звонкий, чуть слышный спасительный крик:

- Федя! Федя!

Мама догнала меня. Шопинг – её стихия.

Я веду тележку. А меня ведет мама.

Я решил достать список, составленный Дашей - ингредиенты к столу. Ищу листок в куртке. Из кармана посыпались фантики, старые чеки и карточки метро. Разворачиваю список, разглаживаю рукой.

- Давай пошустрей, не тормози процесс! – подбадривает маменька.

Но вдруг и сама остановилась. Она заметила, что молодая пара разглядывает нечто, похожее на раскладушку. Оба в сомнениях.

- Не берите! - с уверенностью заявляет Ирина Михайловна. - Эта сушилка - дрянная. Такая у меня простояла месяц, потом ноги рухнули, и привет. Не берите!

Вот что значит, педагог. Я советую никому не советовать. Мама говорит, что она сражается за права потребителей, и всё тут.

Из огромной кастрюли продавщица наваливает в лохань вареную картошку, пышущую жаром. Мама встала в очередь, чтобы взять курицу-гриль:

- Иди туда, где морепродукты, я тебя догоню.

Я отправляюсь в свободное плаванье. Тележки, наполненные сырами, газетами, ананасами, снуют туда и сюда. Народ разворачивает свои колесницы, окружая прилавок.

- Тáк и на дорогах у нас, - изрекает дедушка, поучая маленького внука. Тот сидит в тележке и наблюдает за жизнью. Кажется, они похожи на персонажей одного рисунка Брейгеля-Старшего…

Но рассуждения оставь на потом.

Потому что навстречу идет победоносная тётка.

Лицо выражает правоту и мощь. Губы сжаты. А глаза смурны.

Моя каталка – пушинка по сравнению с её телегой-убийцей, доверху груженой припасами.

Она надвигается быстро. Сворачивать не собирается. Столкновение неизбежно. Такую не разжалобишь. Но в последний момент мне удалось повернуть. Её тачанка пронеслась в считанных миллиметрах.

Правда, сзади тоже едут.

Слышен лязг. Торжественная протаранила тележку какого-то дядьки в пальто и кепке. Он бормочет:

- Трактор…

Цел и невредим, добираюсь до мишуры. Кладу на дно телеги разноцветный «дождик». А вот и гирлянды. Меня пленяет одна, в зазывной упаковке. Семь метров, двести лампочек (СМ. ПРИМЕЧАНИЕ 2). На ходу, в толчее представил в уме образ прекрасной моргающей елки. И положил коробку в клеть.

За стеной толпы мелькнули мандарины в красных авоськах. Я протиснулся рукой между локтями ищущих людей. Вытянул сеточку, словно старик свой невод.

Там взвешивают невесомый укроп и пахнет мокрой петрушкой. Здесь громоздятся кочаны капусты. Кажется, я опять заблудился. Хочется крикнуть:

- Ма-ма…

Но она уже тут. Мы вновь выступаем в тандеме.

От холодильников с замороженными продуктами веет прохладой. Мама по-хозяйски выхватила список из рук:

- Салат из морских гадов! Бери!

Шарю неумными руками по упаковкам с шампиньонами и цветной капустой.

Мама находит нужную пачку не глядя - отработанным до автоматизма движеньем.

- Крабовые палочки!

Хватаю. Но мама авторитетно:

- Эти не очень. Мы в другом месте возьмем.

Усатый дядька, похожий на кита, держит в руках пару упаковок. Он прислушался:

- А где ещё есть?

- Прямо по курсу! – мама неустанно советует.

Многие люди оставляют пастись свои телеги в углу и идут в торговый ряд налегке, обретая юркость и прыть. Матушка ушла на такую «вылазку» за мясом. А я сторожу добытый провиант и смотрю по сторонам.

Вдоль ряда со сластями, чаями и кофе проходят мужчина и женщина.

У него плоское серое лицо, неглубокие глаза.

Она, с красиво зачесанными волосами и в белой шубе, говорит ему:

- Надо купить! - глядя на банки элитного кофе. Он повторяет:

- Купить... - язвительно и глухо.

Он перетаптывается с ноги на ногу. На нем лежит ответственность. Он зарабатывает деньги. А она их тратит. Он делит с ней радости и горести, будни и праздники. Но в этом ведь есть и хорошие стороны. Возможно, он думает об этом.

Держись, мужик!

А я заодно взял для Даши пачку «Рафаэлло».

Вернувшись, замечаю какую-то даму, склоненную над моей тележкой – она изучает её содержимое строго и дотошно. Чуть присняла очки с переносицы и пристально глядит на мою потребительскую корзину. Вначале показалось, что это санэпиднадзор или какая-нибудь инспекция. Но нет, смотрит просто так, из любопытства. Я не буду мешать.

А впрочем, мамина телега, на всю семью - она попредставительнее будет! Вот на что поглядите! Оборачиваюсь - но тетки уже и след простыл.

Мама вернулась. Тележки тяжелеют. Осталось главное: спорттовары.

Блуждаем меж тренажеров. На одной из полок увидел «коврик для йоги». Сделано в Пакистане. И нарисована йогиня, которая закидывает ноги вверх в неимоверной «березке». Берем.

В моей тележке погромыхивает автомобильный насос, чтобы накачать Дашин гимнастический шар. Укрою насос пакистанским ковром. Завершу эту икебану пачкой «Рафаэлло». Дарья обрадуется подаркам.

Подходим к кассам. Слышно, как все пятьдесят кассовых аппаратов пищат на одной ноте. Получается музыка. Что-то вроде «ой, ле-ли-ля». Я сравнил бы это с соловьиным царством. Настраивает на веселый лад. Хочется пуститься в пляс.

Но мама, боюсь, не заценит.

По резиновой дорожке медленно едут товары. Блоки шампанского, словно артиллерия, готовая выстрелить залпом. Буженина. Упаковки лимонов, бананов и груш.

А вот наши поехали…

Пробили товары на кассе. Складываем всё в большие мешки.

Выбегаем на заснеженную улицу. Но автобус уже уезжает. Догонять его с нашей ношей - нереально.

Ждем следующего.

Падает снег.

Маму что-то гнетет. Мы вышли из «Ашана», вернулась обыденность:

- …Шесть человек в доме. А я хочу убраться. Слева папины бумаги, справа твои бумаги. Мне елку некуда поставить.

- Мамуль. Много народу – это же разухабисто, весело!

- Да уж, очень весело.

Рукой, на секунду вынутой из перчатки, открываю пакет кофейного коктейля. Дышу паром:

- Ты устала, мам. Сколько у тебя часов в неделю?

Речь про учеников.

- Пятьдесят два. Да щас меньше, под каникулы, - безразлично говорит она. - Сплошное динамо.

Маршрутки не видать. Морозно. Мама встревожилась:

- Тебе не холодно? У тебя там пододето что-нибудь? Ты что, с голыми ногами?

- Конечно, - я сохраняю интригу, потом говорю. - Да пододел я, пододел… эти… энергоемкие штаны.

Наконец, подошел автобус. Влача пакеты, залезаем внутрь. Выставили мешки шеренгой.

Едем. Мама пеняет:

- Вот, теперь ты понял, как я одна таскаю? А папа твой: «Ирок, я наработался, съездий уж без меня!..». А я не наработалась?.. – мама сменяет тему. - Ой, Федьк, какой ты худой. На тебя смотреть страшно!

Я сделал измордованное лицо, оттянув веки.

- Примерно так, - откликается мама. Она смотрит в окно. Там движутся дома и деревья. - Ходишь, костями гремишь. Вы у себя, небось, ничего не едите.

Она беспокоится о питании молодой семьи, живущей на улице Говорова.

- Новый Год будет – поедим! – ржу я.

Свернули на Можайку. Скоро родные места. Звонит папа:

- На каком вы этапе?

- «Три кита» уж проехали, - говорю.

Мама командует в трубку:

- Выходите помогать!

Проехали Лохино… Проехали «Лазурный»… Вот и наша остановка.

- Ну, и где они? – мама смотрит в окно, ищет глазами помощников. – Прекрасно, - произносит она уже со сталью в голосе.

Подхватываю, кучно ставлю увесистые мешки на снег.

- Вам бы ещё двух мальчиков, - советует незнакомая женщина. Она ждет автолайн. Вежливо и интеллигентно смеется. – Это сЫн ваш?

- Сын.

Я на корточках прячу в мешок длинный французский батон. Не удержался, отгрыз кусок. Мама увидела папу и Саню и копит энергию для взрыва.

- Ну, дела! – обрадовалась веселая тетенька. – А вот и мальчики!

Мама хотела разораться на мальчиков, но сдержалась. Тетенька смягчила возникшие противоречия.

- С наступающим вас! - сказал я ей от всей души.

…Идем гуськом вдоль длинного забора, скрипя снегом. Папа, Саня, мама, я. Разделили мешки.

- Гуд бай! – говорю мамке. - Спасибо тебе. Я бы один заплутал в этом АшанЕ, как нефиг делать.

- Не за что, сынок, ну что ты!

С пакетами особо не обнимешься.

Пришел домой. Грею руки. Бросил на кресло поклажу.

Отложил в отдельный бездонный мешок коробку «Рафаэлло», чтобы спрятать от Даши. Теперь ждать, когда куранты пробьют двенадцать и зазвучит гимн.

Тихо. Приоткрываю дверь в комнату. Звеню ремнем, как сбруей. Снимаю штаны. Остаюсь в теплосберегающих панталонах.

Ваня спит на кровати, запеленатый, на бочку. Дарья читает журнал.

- Привет, - шепчу. - Я тебе курицу-гриль принес. Теплая. Иди поешь.

Примостился с краю кровати рядом с дремлющим Ваньком. Моя миссия выполнена. Я принес съестное к празднику.

Дарья вернулась. Чуть слышно спрашивает:

- А почему «Рафаэлло» в отдельном пакете?

- Это не «Рафаэлло»… - я прячу голову в песок, как страус.

Дарья увидела сюрприз.

- Это что, для кого-то другого? – допытывается она.

- Нет. Это я хотел тебе. А ты… подсмотрела…

- Так я и так тебе его в списке написала.

- А я хотел сделать, как будто я забыл, что это надо было. А когда бы ты подумала, что я забыл, тут бы я и подарил. На Новый год.

- Да я бы пошла и сама купила, - Даша раскладывает в морозилку продукты.

- Ну и хорошо, - я иду за ней на кухню. - А я бы тебе ещё одну коробку! И была бы двойная радость!

- И была бы двойная талия, а не радость…

Даша шуршит мешками. Я перекочевал в кресло.

Я люблю возвращаться. Всем есть подарочки.

Только маме забыл купить.

Нужно придумать что-нибудь эдакое. Пока не решил, что. Надо с Саней и Маруськой проконсультироваться.

Отличный какой-нибудь дар преподнесем. Открытку, например…

29 декабря 2007 – 3 января 2008.

ПРИМЕЧАНИЕ 1: Впрочем, как и с ним. - Жына.

ПРИМЕЧАНИЕ 2: Гирлянда оказалась страшно вонючей, да и на нашей маленькой искусственной елке выглядела как гора колючей проволоки. Так что она на балконе. Может, кому надо? Для улицы вполне сгодится! - Жына.