11 героев-красноармейцев предали земле в Кубинке
В день памяти и скорби 22 июня в Кубинке у Мемориала воинам 32-й Краснознаменной стрелковой дивизии прошел траурный митинг, посвященный захоронению солдат, погибших на полях сражений в годы Великой Отечественной.
Останки 11-ти воинов были обнаружены в лесах Одинцовского района ребятами военно-патриотического клуба «Илья Муромец» под руководством полковника запаса Леонида МЕЛЬНИКОВА. Низкий поклон, всем тем, кто принимал участие в поисках и опознании останков героев, передали родственники красноармейцев ЛУКАЧИХИНА и ЯКОВЛЕВА, приехавшие из далекого Алтайского края.
Жители и гости Кубинки, представители администрации, курсанты военного училища, солдаты и офицеры военного гарнизона Кубинка-10 у братской могилы почтили память всех тех, кто, совершив свой ратный подвиг, завещал нам жить в мире и согласии. Под звуки тихой песни в небо улетела вереница белых воздушных шаров…
18.188.96.5
К сынам своим, звеня слезами,
Взывает русская Земля -
Сорвите власовское знамя
Со златоглавого Кремля!
Три года с этим триколором
Был в братстве гитлеровский стяг,
Три года власовская свора
Под ним плясала на костях.
И под его тремя цветами
Горели сёла и поля,
Сорвите власовское знамя
Со златоглавого Кремля!
Покрыто грязью и позором
Оно с тех давних пор, когда
Сошлась под этим триколором
фашистских прихвостней орда.
И лютовало над Россией -
Не ей, а Гитлеру служа.
Под этим красно-бело-синем
В дыму резни и грабежа.
Они — наймиты и подонки -
Давно успели прахом стать,
Но их духовные потомки
Взметнули этот флаг опять,
И над Россией водрузили
На самый высший пьедестал,
И со страною совершили
Всё то, о чём Адольф мечтал.
Вот почему, звеня слезами,
Взывает русская Земля -
Сорвите власовское знамя
Со златоглавого Кремля!
Ещё лет пять назад этой дорогой, что ведет на городскую свалку, не пользовался никто кроме жэковских «мусорок». Сегодня это оживлённейшая магистраль, уступающая по людности разве что дороге на городское кладбище. С раннего утра группы людей, «запряженных» в детские коляски, тачки-двуколки, отправляются по ней в сторону свалки за продуктами питания, одеждой, стеклотарой. Недавно в длинной веренице возвращающихся оттуда людей я увидел знакомого бомжа — сорокалетнего бывшего рабочего, ярого ельциниста и демократа, страшно обиженного на коммунистов за репрессии. Он остановил меня, сопя, раскрыл подобие полиэтиленового пакета с портретом голозадой женщины, извлёк какой-то лист и сунул его мне, чуть ли не в лицо.
Нашёл… вот… на свалке! Тут о власовцах пишут. Надо же, что делали вы, коммуняки, с людьми! — произнес он недобро и с видом победителя в споре пошагал от меня, старого коммуняки, прочь.
Я посмотрел ему вслед, и мне было очень горько от слов этого человека. Я тридцать лет боролся в рядах «красных диссидентов» с партхозноменклатурной властью, и вот еще десять лет стою в одном строю с борцами против капитализаторов России. А цель моей борьбы была и есть — защита таких вот, как он, и себя, как рабочего, от унижения эксплуатацией. Он не хочет понять, что нет моей вины в том, что бюрократии — партхозноменклатуре и западникам — злейшим врагам России и главарям теневой экономики удалось превратить его, рабочего, в бомжа, то есть в мусор, что во всём этом виноват он сам. Помню, как он с воплем «коммунистов под суд!» бегал и подстрекал других голосовать за Ельцина и его «конституцию на крови».
Лист, который остался у меня в руке, был обрывком центральной газеты и в нём — кусочек статьи о власовцах. Корреспондент, перу которого принадлежала статья, верещал: «Куда делись власовцы после войны?». И себе же с категоричностью дурака отвечал: «Все они погибли в сталинских лагерях!».
Я, видавший своими глазами многое из того, на что сегодня плюют слюнявые, с высоты своих лет и жизненного опыта говорю с полным правом: «Столь тяжкое обвинение в адрес другого; и так безапелляционно может бросить лишь несмышлёныш в коротких штанишках, не видавший жизни. А разрешать такое публиковать в газете может лишь прожжённый негодяй-редактор, выполняющий социальный заказ». Бульварные СМИ кишат такими вот корреспондентами и редакторами, которые не информируют, а навязывают своё мнение массам, пригвождают к позорному столбу историю страны потому что, видите ли, не они её делали. Иного от них и ждать нечего, потому что сама эта структура, взявшаяся служить буржуазии, ни что иное, как зловонная сливная яма в жаркую летнюю пору, когда в ней масса буквально колышется от червей.
А теперь тем, кто родился поздно и о многом знает лишь понаслышке, кто уподобился моему знакомому бомжу, которому демократы повернули голову на 180 градусов, в сторону тридцатых годов, чтобы он не мог видеть, что делается сегодня, с ишачьим упрямством не желающему знать правду, корреспонденту и редактору этой грязной газеты, хочу сказать вот что.
В августе 1946 года моя мама завербовалась на угольные шахты Кузбасса, и мы с ней оказались в городе Прокопьевске. Ехало туда нас много, в двух вагонах. В одном вагоне ехали семейные с детьми и скарбом, в другом — только что демобилизованные фронтовики. От Казани до Прокопьевска мы ехали двадцать суток, и, казалось бы, не до веселья, а вот в их вагоне всю дорогу было весело — это они отряхивались от тяжелого прошлого. Но никто из них и предположить не мог, что тени прошлого, тени их смертельных врагов, власовцев, снова забежали им наперед. И им, бывшим врагам, убивавшим друг друга, суждено было встретиться вновь. И не только встретиться, но и жить вместе, работать вместе, делить горе и радость, выручать друг друга из беды, подвергать себя опасности, спасая, быть может того, кто когда-то в тебя стрелял и лишь по случайности не попал. И даже… породниться.
Привезли нас на шахту им. Кагановича и поселили на окраине города, на пятачке из десяти бараков и двух овощехранилищ. Место это называли «зоной». Что такое «зона», всяк, думаю, знает. Но здесь и в помине не было никаких атрибутов мест заключения — заборов с колючей проволокой, вышек с часовыми. Стояли лишь десяток бараков и два овощехранилища. Кругом были четырехквартирные (их теперь называют «коттеджами») домики шахтеров с большими огородами.
Отчего же это место назвали «зоной»? Дело было так. После окончания войны всех власовцев, как известно, вернули в Союз. Их было много тысяч — здоровых, полных сил мужчин. Их, только что с оружием в руках воевавших против своей родины, вместе с чужеземными завоевателями разрушавших, сжигавших свои города и сёла, убивавших своих сограждан более изощренно, чем немцы, тоже привезли в Кузбасс для работ на угольных копях, но на год раньше нас.
На шахтах, где начали работать мои земляки-волжане, власовцев было, я думаю, более тысячи. До нашего приезда все они жили в бараках, компактно. Строились эти бараки специально к их приезду, и строительный объект условно назвали «зоной». Ведь никто не знал тогда, как будут содержаться эти предатели. Все предполагали, что зона будет со строгой охраной. Ведь сюда везли изменников Родины. Зоны как таковой не получилось, а вот название так и прилипло к этому месту навсегда.
Жили власовцы по тем временам с излишествами, по два-три человека в комнате 12-15 кв. метров. После нашего приезда их уплотнили — один барак отдали нам. Жизнь предателей абсолютно ничем не отличалась от нашей жизни. Работали они, как и все, в зависимости от состояния своего здоровья, кто под землёй, кто на поверхности. Продуктовые карточки у нас были одинаковые, зарплата — по труду, нормы выработки и расценки были едиными для всех работающих. Власовцы свободно передвигались по городу, при желании могли съездить в соседний город, сходить в тайгу или за город отдохнуть. Единственное, что их отличало о других (и то лишь сначала) — они были обязаны сначала раз в неделю, потом — раз в месяц отмечаться в комендатуре. Через некоторое время и это отменили.
Власовцы могли обзаводиться семьями. Холостякам разрешалось вступать в брак, (значит, они были полноправными, свободными жителями страны), а женившимся до войны — вызывать к себе семьи. Помню, как в наших бараках стало тесно, и во дворах зазвенели детские голоса с говором ставропольских, краснодарских, донских жителей. Да и не только их.
Трудно жилось всем. Но все дети учились. Власти открыли в околотке ещё одну школу дополнительно. Я тоже учился в этой школе и свидетельствую, что дискриминация по отношению к кому бы то ни было, начисто отсутствовала. Не было такого, чтобы кто-то из детей дразнил другого происхождением, материальным достатком или же прошлым родителей. Я никогда не слышал, чтобы взрослые кричали друг на друга: «Власовец! Бандеровец! Кулак, Немец!» (Немцев привезли в Прокопьевск ещё во время войны, бандеровцев — в 1947 году, а кулаков аж в 30-х годах).
За пять лет совместной жизни с власовцами (мама вышла замуж за одного из них), я не знал случая дискриминации к ним со стороны властей и героев войны. На одной шахте, на одном участке, в одном забое работали рука об руку, плечом к плечу и друзья, и непримиримые когда-то враги.
Гибли ли власовцы? Да, гибли. Гора есть гора. Она не разбирает — кто герой, а кто мерзавец. Гибли и те и другие. Если уж говорить на чистоту, то героев гибло больше. Ведь они лезли в самую пасть смерти, стремясь выполнить и перевыполнить план, перекрыть нормы выработки, тогда как власовцы осторожничали, не рисковали, от опасных работ отлынивали. Хотя на Доске Почета иногда красовались и портреты власовцев.
Было ли насилие? Было. Детей заставляли учиться, взрослых — работать, требуя при этом добросовестной работы. Наказывали за проявление иждивенчества (почему одни должны жить за счет других?) и поощряли отличный труд (поощрение — тоже насилие, так как заставляет человека подтягиваться до уровня лучших). Такое насилие для нынешних трудящихся — голубая мечта.
…В бараках стало тесно. Наплыв семей власовцев усугубил проблему жилья. Стране было не до того, до начала массового строительства жилья было ещё далеко. Как же решалась проблема? Самым смешным образом. Наши бараки стояли на самой окраине города, дальше было голое поле. Это поле за два года полностью застроилось домиками. Образовалось несколько улиц и «зона» превратилась в большой рабочий посёлок. Строительные материалы нигде не продавались, а домики всё росли и росли.
За этим стояло разграбление лесных складов шахт. По ночам эти склады кишели расхитителями. Тащили всё, что можно было унести одному и вдвоём на плечах. Днём рудничные стояки превращались в столбы, плахи — в стены домиков. И не один представитель правоохранительных органов не поинтересовался этим явлением. Можно было в любое время подойти к застройщику и спросить: «откуда дровишки?». Но никто не подходил. Если в описываемое мною время не было ещё известно, подпадёт ли тот или иной власовец под статью «Измена Родине», то под статью «Расхищение госсобственности» мог попасть любой из них. Думаю, что карательные органы умышленно закрывали глаза на эти нарушения закона. Сегодня, анализируя такого рода «упущения» органов правопорядка, можно сказать, что власовцы тогда были под крылом отца нынешних либеральных демократов Л. Берии. Так что каждый старательный власовец жил в своём доме вместе со своей семьёй, да к тому же имел ещё огород и скотину.
Когда я разговариваю с людьми, у которых от демпропаганды полностью помутился разум, они с ужасом шарахаются от меня, не веря собственным ушам. Был случай, когда один такой зомбированный в полоумном состоянии кричал мне: «Не ври! Если уж Сталин за одну антисоветскую фразу мог человека засудить, засадить, а то и расстрелять, то как он мог простить людей, поднявших оружие против своего народа, и устроить им такую жизнь? Не ври! Не верю! Не хочу верить!».
Не верите потому, что не хотите верить. Кто может заставить вас поверить?
Почему в те годы он не приказал заключить власовцев в зоны? Потому, что к тому времени это были не осужденные, а всего лишь обвиняемые. Чтобы загнать предателей в зоны, надо было сначала выявить вину каждого их них и осудить персонально. Так и было сделано впоследствии. Но для этого потребовалось очень много времени. Попробуй узнай, кто где из них воевал, что делал и какой тяжести преступление совершил. Огульного обвинения не было. Скорее, было наоборот — огульно оправдывали. А то, что они работали в шахтах — что за беда? Почему кто-то должен был освобождать Родину от фашистов и власовской скверны, а потом ещё и восстанавливать ими разрушенное? Не справедливо ли будет, если восстанавливать будут те, кто разрушал?
Но и тут Сталин не злоупотреблял властью, пусть и во имя справедливости. А ведь мог под самым благовидным предлогом этих здоровых мужчин удержать на этом важном участке промышленности и подольше. Нужда в горнорабочих в те годы была сумасшедшей. Шли даже на то, что молодых крестьянских парней массами вывозили из деревень и, наскоро обучив в ФЗО, спускали в шахты.
Однако как только следствие обнаруживало «невиновность» власовца, ему тут же предлагали выехать из Прокопьевска домой, предварительно выдав на руки чистый паспорт. Слово «невиновность» я поставил в ковычки совершенно оправданно. Однажды я участвовал в пирушке, затеянной власовцами по случаю получения ими чистых паспортов. Изрядно захмелев, некоторые из них горячились: «Если заварится такая каша ещё раз, мы поступим так же!». Так что мне думается, что чистые паспорта власовцам выдавали порой зря. Паспорт назывался «чистым» потому, что в нём не значилось участие человека в войне против Советского Союза. Эти чистые паспорта создали позже иллюзию гибели власовцев в сталинских лагерях. Получив такой паспорт, власовец очищался от своего тёмного прошлого. Теперь никто не мог указать на него как на предателя Родины. Таким вот образом в те годы «погибли» в сталинских лагерях почти все власовцы. Почти…
Однако органы всё же выявляли тех, у кого руки были в крови до локтей, а ноги — до колен. Сколько же рассказов я наслушался о зверствах власовцев на оккупированных территориях! По пьянке сами власовцы рассказывали об этом. Однако из тех, кто жил на нашем пятачке в девяти бараках, арестовали и отдали под суд только пятерых. Это из тысячи человек! По рассказам тех, кто знал этих изуверов, это были головорезы, каких не видывал белый свет. Но смертной казни тогда не было, и все они получили по 25 лет лишения свободы. И мой отчим «загремел» на столько же. Увезли его в Варкуту. Там его поместили в зону с высоким забором и вышками. Однако через пять лет мама получает от него письмо с приглашением приехать к нему на жительство. Оказывается, его расконвоировали, дали квартиру в двухквартироном доме, определили на работу в шахту. В этой квартире мне «посчастливилось» пожить некоторое время. К этому моменту я был уже женат и, как и все шахтеры Прокопьевска, остро нуждался в жилье.
Ещё удивительней было, когда зэки-власовцы стали покупать легковые автомобили! Воркутинцы с разинутыми от удивления ртами наблюдали как они лихо раскатывали по улицам города на личных авто.
Но «погибли» и они, а вместе с ними и мой отчим. «Отсидев», а на деле преспокойно прожив в Воркуте 15 лет, получив чистый паспорт, он выехал оттуда.
Все зэки, отсидев даже короткий срок, выходят на свободу со штампом в паспорте, который портит им всю дальнейшую жизнь. А власовцы вышли из мест заключения без этого штампа в паспорте! Чистенькие! Растворились в массе народа, как ни в чём не бывало.
Несколько лет назад я видел отчима. Он преспокойно живет в Доме престарелых под Казанью. Он показал мне на флаг над зданием администрации города и удовлетворенно сказал: «Наконец-то пришла наша власть!».
Вот что я знаю о власовцах, что пережил лично. Повременили бы вы, капитализаторы, лгать так нагло и открыто, ведь ещё не все свидетели ушли из жизни!
Юрий Сорокин >>>
Генерал Власов в начале воины был фигурой знаменитой. Ему едва исполнилось 42 года, а он уже командовал 20 — ой армией во время контрнаступления советских войск под Москвой. Вскоре его назначают заместителем командующего Волховским фронтом, которому предстояло прорвать ленинградскую блокаду. В результате ожесточенных боев 2 ударная армия оказалась практически в блокаде. И 21 мая 1942 года ставка принимает решение выводить 2 ударную из окружения. Бои продолжались до конца июля, а в начале августа Власов и остатки его армии попали в плен. Разные источники свидетельствуют о пленении власовцев по разному, но практически все утверждают, что генерал принял решение сдаться гитлеровцам добровольно.
Дальнейшая карьера генерала Власова развивалась не менее стремительно, уже в лагере противника. Он сразу обратился к Вермахту с просьбой создать специальную русскую армию из военнопленных и белогвардейских формирований воевавших под знаменами Рейха. Осенью 1942 налаживается выпуск листовок и газет, идет работа по вербовке в Русскую освободительную армию, так назвали эти формирования в ставке Гитлера, в концлагерях. Власов становится консультантом у высших немецких военноначальников. О зверствах власовцев на фронте ходили легенды и уже написаны тома исторических исследований. У многих поколений людей в России слово «Власовец» стало синонимом «предательства».
Войска Русской освободительной армии
В 1991 году, во время всеобщей реабилитации встал вопрос и о законности осуждения генерала Власова. В суд обратились активисты Общероссийского движения «За веру и Отечество». Главная военная прокуратура направила протест в Верховный суд России. И сегодня в деле генерала Власова была поставлена точка. 12 военных преступников не подлежат реабилитации. Изменен лишь один пункт приговора.
Владимир Спиридонович Путин, отец нынешнего президента России Владимира Владимировича Путина, был офицером внутренних войск НКВД до 1941 года. В начале войны под Витебском сдался в плен немцам, а при создании генералом Андреем Власовым коллаборационистской армии, добровольно вступил в неё. В составе власовских формирований вместе с немцами принимал участие в карательных акциях против польского населения. В 1945 году В. С. Путин попал в плен к англичанам. Документы, свидетельствующие об этом, находятся в секретных английских архивах в Лондоне, где их и обнаружил Виктор Суворов.
В 1945 году В. С. Путин, вместе с остальными власовцами, был выдан англичанами Советскому Союзу. Его сын, нынешний президент России, пошёл по стопам отца. С 18 лет служил в КГБ (КГБ — наследник НКВД), где дослужился до высокого положения — до звания полковника.
Президент Владимир Владимирович Путин проводит в России пронемецкую политику в духе договора Риббентропа — Молотова от 1939 года.
(сообщает польский исторический журнал «Ангора»)
Отец Путина на фото — крайний слева. Остальные — доблестные казачьи фашистские войска, а также 2 немца.
Активисты движения вышли на улицы Москвы и Петербурга, чтобы напомнить гражданам России о непростой истории нашей страны, о трагедии русского народа во время Второй мировой войны.
Бело-сине-красные ленты, раздаваемые во время акции, были призваны символизировать русскую Третью силу, выступавшую во время вооружённого конфликта советского и нацистского тоталитарных режимов на стороне русского народа.
Москвичи и петербуржцы с интересом и одобрением отнеслись к инициативе НДА, нередко предлагая нацдемам развернуть ежегодную просветительскую акцию «Власовская ленточка» в общероссийских масштабах.
Итоги акции убедительно показывают: в обществе назревает понимание того, что без активной десталинизации и десоветизации у русского народа нет будущего, нет перспектив свободного и эффективного развития.
И сегодня в Одинцово активно распространяются «власовские триколоры» возле перекрёстка Красногорского с Можайским шоссе, совершенно бесплатно. то-то берёт эту халяву, но всё больше людей отказываются.
Но это без-почве безрезультатно, пока истинные коммунисты не встрянут в борьбу, пока не будет власть народа и Совета народных депутатов!
Замученные комунисты, прислужничество места не имело, к сожалению в Отечественной истории даже понятия такого как Вторая Гражданская война не признают.
Задачи того же Русского Корпуса, 15 казачьей дивизии Панвица состояли в поддержании мира на Балканах, т. е. в БОЕВЫХ ОПЕРАЦИЯХ НА СОВЕТСКОМ ФРОНТЕ НЕ УЧАВСТВОВАЛИ. Поддержания порядка так же не предполагало ведение боевых действий.
Цели создания Русского Корпуса — выжить в хаосе.
«Замученный большевики» надуманны что бы оправдать злодейства Советов и Сталина.
Триколор недаёт жить красным именно из-за своей правдивость и Чести.
Красная тряпка 1917 года насквозь пропитана ложью.
«Ложь произнесённая сотни раз, станет правдой» Владимир Ульянов (Ленин)
Никита Анискович.
«Советский Союз, горячо любим нами!
Прославим твоё мы Красное знамя!
У фрицев негодных наш флаг отобьём,
И будет победа сегодняшним днём!!!» —
Так пели армейцы, шагая по полю,
И верили в счастье, в народную волю!
Фашистское войско навстречу идёт…
«Давай, брат, смелее! Удача нас ждёт!
Кричи и рыдай, но стреляй во врага,
Коль русская жизнь тебе дорога!
Стремись и пытайся возвысить наш стяг,
Десантник, лётчик, подводник, моряк!
Мы знаем прекрасно — в войну победим,
А всё потому, что её не хотим!»
И как замечательно думать сейчас,
Что выиграли мы, и победа у нас!
Мы рады, что был сохранён русский герб,
А в знамени красном — молот и серп!
Пускай развевается красное знамя!
Восток полыхает пламенем,
в сиянии алом дали.
Народы ль под красным знаменем
от долгого сна восстали?
Не пламя ли революции
багрит снега Гималаев?
Не Индия ль угнетенная
готова мстить за сипаев?
Подобен рычанью львиному
могучий язык восстаний,
Подобен каскаду шумному
в великих горах Тянь-Шаня.
Вершины гор белоснежные
сияют над облаками, -
Пускай и там развевается
багряного цвета знамя!
Вселенским Светом, как Маяк!
И Реет в Сердце Это Знамя -
Возьми Его, как БОГА Знак!
Неси Святыню Эту Славно
Во всех Своих словах, делах!
Превыше нет Труда, Он — Главный!
И пусть Сияет Он в Веках!
Да! Ждёт Земля Преображенья
Огнём Победы, Что в Сердцах!
Не ждите, люди, приглашенья -
Начните Жить в БОГО-ДАРАХ!
АРХАНГЕЛ МИХАИЛ ДАЛ СЛОВО -
ВЕСТИ К ПОБЕДЕ ЭТОТ РОД!
Вперёд! За НИМ, все, кто Готовы!
Да Воссияет Наш Оплот!!!