Памяти Игоря Алексеева

Сегодня сороковой день со дня смерти писателя Игоря Алексеева. Закончились его мытарства, и он предстал перед Богом. В память о писателе мы публикуем подборку его произведений.

Там пустота...

Там пустота шарами
космических детей
расцвечена. И пламя
шары скрывают те.

Там, поглощенный бездной,
авиапочту мчит
аэроплан железный,
и крыльями кричит.

А в нем пилот железный
без нервов и без грез.
Он, поглощенный бездной
к надбровью длань поднес.

И зрит - его машину
Ничто несет само.
А в ней от мамы к сыну
последнее письмо:

«Прощай, родной сыночек.
Мне скоро умирать…»
Слезинок между строчек
накапано штук пять.

«Прощай, сынок любезный.
Лети к своей звезде…»
А сын уже над бездной.
А сын уже в Нигде.

Беспомощность посвященных.
Врачи, на самом деле, знают очень мало из того, что со мной происходит. Они принимают меня как схему и поступают согласно устройству схемы. Кажущемуся устройству. Они лечат согласно протоколам и данным из медицинских книжек. В медицинских книжках многое просто притянуто за уши. Был научным сотрудником. Сам статьи сочинял. Когда возникает конкретная острая ситуация врачи теряются. У них начинают бегать глаза, они не держат в одном русле интонационный ряд своей речи, они ежатся, сутулятся, что-то делают со своими руками, закуривают и т.д. Самое противное, что они смотрят на меня, как будто ожидая подсказки. А так хочется свалить свою ношу на их плечи, и думать только о том, что они грамотные специалисты и сделают все правильно. Нет, не получается. Они не знают, что делать с кровотечением. Они не знают, как поступить со стентом. Они не знают самого главного – будет ли толк от текущей химиотерапии. Они несутся со мной в одном потоке неведомо куда. И не скрывают своей боязни и неумения. Все это не от лени или глупости. Все это от непонимания Космоса, которым является тело человека и душа его. В Космосе вообще никто ничего не понимает. Он бесконечно многообразен. Поэтому приходится самому включаться в механизм лечения. Я тысячу раз говорил врачам: надо, прежде всего, лечить мои мозги, которые воспалены от постоянного страха и тяжелых размышлений. Но врачи будто не слышат меня. Так, назначают какие-то таблетки, которые не помогают. И намекают, что за состоянием моей психики я должен следить сам. А я не могу. У меня не получается. Моя психика это неуправляемая плазма. Диапазон от смеха до плача перекрывается одним толчком извне. Стоит маме подойти ко мне за консультацией по поводу приема лекарств или, что еще хуже, с вопросами о том, где и как раздобыть эти лекарства – у меня сразу начинается истерика. Я не хочу, чтобы мне даже косвенно напоминали о моей болезни. Она, болезнь, сама напоминает о себе ежеминутно. Даже сейчас, когда я пишу это, чувствуются все болевые точки и области дискомфорта (по-русски «неприятных ощущений»). У меня осталось очень мало моделей поведения. Первое и основное это полулежание на диване в течение всего дня. Ноутбук на коленях. Я что-то пишу или бессмысленно брожу в сети. Второе, это борьба с земным притяжением и немощью. Иными словами я пытаюсь вырваться из состояния неподвижности. Но это чревато возникновением болей или кровотечением. Я боюсь. Иногда возникает паника. Сама возникает и сам гасится. Врачи опять не причем. Третья модель, это посещение клиники в целях обследования. С какой надеждой я смотрю на коллег. И как я радуюсь, когда они уверены и спокойны. Это происходит в том случае, когда мой организм, моя психика, мой Космос сами нашли выход из критической ситуации, какую-то лазейку в плотном заборе, который выстроила болезнь. Но это бывает нечасто. Чаще всего я встречаю фальшиво уверенные взгляды, или наоборот, нескрываемую беспомощность. Я не говорю плохо о своих врачах. В конце концов, именно они, лучшие из них, спасли мою жизнь и продолжают в силу своих возможностей спасать ее. Но их возможности ничтожны по сравнению с огромностью Космоса. И мне приходится самому вглядываться в пугающую пустоту и выбирать направление маршрута. Выбирать маршрут в пустоте легко. Можно идти (бежать, лететь) куда угодно. И никогда не узнаешь, верен твой путь или нет.

 

Мое тело
Мое тело теперь мой враг. Раньше оно было другом. Оно помогало мне. Всегда. Оно спасало мои мозги от перегрузок на работе. Достаточно было сходить в спортзал или просто пробежаться и все становилось на свои места. Я успокаивался, не дергался попусту. Отыскивал возможности выхода из самых неприятных ситуаций. А их было достаточно. Сейчас тело превратилось в орудие пытки, которое я постоянно ношу с собой. Оно не слушается меня. Оно не переносит никаких нагрузок. А если просто пройти по улице метров семьсот, причем с перерывом в виде присаживания на случайную лавку во дворе маминого гетто, то потом становится невыносимо тяжело. Голова падает сама собой или на грудь или на стенку позади подушек, на которых я пытаюсь как-то пристроиться, чтобы не испытывать боли или дискомфорта. Руки, высохшие до предела, боятся горячей и холодной воды. Начинает так колоть пальцы, будто держишься за оголенный провод, находящийся под напряжением. У меня не получается сразу точно набрать номер телефона. Обычно попадание происходит с третьей попытки. А уж если набирать длинный мобильный или междугородный номер, то выходит вовсе смешно. Никогда не знал, что у меня так много костей. Теперь они выпирают отовсюду, мешают, задевают друг за друга и, кажется, что при этом раздается скелетный стук. Я не могу сидеть, долго стоять, долго лежать. Что-то заболит обязательно. Мое тело мне мешает жить. Жить? Назвать жизнью можно что угодно. И это правильно. Может быть, если бы оно мне досталось сразу таким уродливым и болезненным, я бы не думал об этом. Живем же мы в своей стране. И не думаем, что живем в аду. Изредка иностранные райские жители пытаются открыть нам глаза на ужас, окружающий нас. Но мы не хотим ничего замечать. Нам не больно и не страшно. Мы привыкли… Во, заехал, а говорил о костях каких-то. Наверное, неслучайно. Ассоциация прямая, вот она и вылезла на страницу. Можно и дальше расписывать прелести жизни во вражде со своим телом. Но это бессмысленно. Надо писать о способах мирного сосуществования с тем, что приносит мне одни муки и огорчения. Огорчение? Отчаяние, а не огорчение. Не надо врать, мужчина. Девушки этого не любят. Щас буду сидеть, и искать способ сосуществования. Но вряд ли что получится у меня. Я уже долго наблюдаю за всем этим. Удивительно долго. Как я выдерживаю?

3.137.198.143