Церковь жиреет. Для чего?

В прежние времена наличие церковной инфраструктуры государству и народу было полезным. Для государства церковные богатства исстари выполняли роль подкожного жира, который можно относительно безболезненно израсходовать в трудный период. Пока мир — жертвуем, пришла война или какая-то другая необходимость — будьте любезны, подайте взад. Цари использовали церковь подобным образом неоднократно, отнимая в случае необходимости всё, что считали нужным — плавили колокола на пушки, отнимали запасы продовольствия, отнимали крепостных крестьян, земли, богатства. В случаях, когда церковь начинала жировать не по делу и запас жира значительно превышал необходимый — государство предпринимало меры по оздоровлению своего организма. Бестолковые, лишние, ненужные монастыри закрывались, издавались законы, ограничивавшие церковное обогащение и церковное владение.

Для народа церковь, хотя и выступала в роли эксплуататора, в то же время несла функции резервного фонда. То, что церковь собирала, съесть было невозможно, монастыри имели большие запасы. Поэтому в случае голодных лет монастырские запасы шли в дело. К монастырям собирались голодающие. Поскольку кормить всех монастыри не горели желанием, взрослые часто подкидывали к стенам монастыря детей. А сами уходили, либо помирать, либо пытаться выжить, что без детей было сделать проще.

Монастыри имели колонизационное значение, представляя собой укреплённые позиции. Хотя сами монахи в руки оружия брать не могут, толку от них в защите рубежей, конечно, нет, разве что укрепления можно согнать строить, но государство присылало в монастыри воинские команды.

Монастыри выполняли функции тюрем.

Всё это было в те годы, когда церковь и государство не было разделены. Когда церковь подчинялась государству. Дошло до того, что церкви и монастыри считались государственной собственностью, они принадлежали России, а не церкви. Патриархов не было в царской России на протяжении трёх веков — было церковное министерство, Синод. Государство отобрало церковные владения, а попам начало платить зарплату. Только революция 1917 года позволила верующим избрать патриарха и присвоить себе государственное, по сути, на тот момент имущество — церкви и монастыри. Правда, владели попы этой собственностью недолго, вскоре она стала общенародной. И употреблена согласно нуждам народа, исполнительной властью которого выступали Советы. Что-то отошло под хозяйственные нужды, что-то стало музеями, часть церквей передали верующим.

Революция и конституция отделили церковь от государства. Полезные для страны и народа функции, которые ранее доводилось выполнять церкви, государство взяло на себя полностью. Практической нужды в церкви более не существовало.

Но в последнее время ситуация поменялась кардинально. Нет, церковь не объединили вновь с государством. Она независима, и какое-либо изъятие чего бы то ни было государством автоматически будет беззаконием. Но при этом церковь колоссальным образом обогащается за государственный счёт. Раздаются монастыри, земли, здания и сооружения, даже те, которые вообще не имели никакого отношения к церкви. В церковное хозяйствование попадают целые острова и архипелаги, передаются здания, никакого отношения не имеющие к православию — к примеру, ряд сооружений в Калининградской области. Обогащается при этом наиболее мощно единственная из конфессий — русская православная церковь, воссозданная из фактического небытия Иосифом Сталиным в политических коньюнктурных целях. Передача собственности происходит при содействии партии «Единая Россия». При этом сооружения ремонтируются за счёт государства, после чего в отреставрированном виде передаются, либо церковь претендует на то, что находится в более-менее приличном виде. На собственность, находящуюся в плачевном состоянии, церковь не претендует. Помимо собственности, государство наделило церковь разнообразными средствами к обогащению — здесь упоминались и позорные для церкви возможности безакцизной торговли водкой и табаком, рыбные промыслы, нефтяной бизнес, участие в строительстве и другие возможности эффективного обращения и умножения церковных капиталов. РПЦ постепенно становится гигантской религиозной корпорацией, по своему могуществу превышающей возможности корпораций, так сказать, естественных. Она легко может лоббировать свои интересы в правительстве, она всевластна и всесильна, перед ней открываются двери любых кабинетов, её просьбы немедленно удовлетворяются местной властью, на сто процентов подконтрольной партии «Единая Россия». РПЦ бесконтрольна в отмывании любых денег, любые пожертвования она может принимать в любых количествах, не отчитываясь перед государством о происхождении средств.

Возникает вопрос — что же будет дальше?

Во что выльется подобная ситуация? Если цари могли и имели право ограничивать аппетиты церковников и соразмерять их с государственными нуждами, то в новой системе никаких ограничителей не предусмотрено. РПЦ ничто не мешает постепенно захватить все ресурсы страны экономически и через лоббирование. А всякая попытка хотя бы как-то умерить эти коммерческие интересы религии — незаконна.

Как изменится страна в будущем, которое не за горами? Что она будет собой представлять? Как можно в условиях современной России ограничить бесконтрольный и опасный для общества взрыв религиозного обогащения? Как вы считаете?