Я наблюдатель. Урок 1.
Отчет по результатам наблюдения за ходом выборов в Государственную Думу в Государственную Думу 4 декабря 2011 года на УИК №1569 (Москва, Текстильщики)
Состав команды
На участке №1569 мы вчетвером работали как наблюдатели: мой муж Александр в статусе члена избирательной комиссии с правом решающего голоса от КПРФ, я в статусе члена избирательной комиссии с правом совещательного голоса от КПРФ, мой сын Кирилл (19 лет) в статусе корреспондента газеты «Правда», его друг Лев Суханов (18 лет), в статусе наблюдателя от КПРФ.
КПРФ была только прикрытием. Мы, понятно, беспартийные. Наблюдали потому, что достал весь этот беспредел власти. Немного готовились — мы с мужем прошли обучение в Гражданине Наблюдателе, почитали законы. Все участвовали в процессе наблюдения впервые.
Нам повезло. На участке оказался еще один неангажированный член комиссии с решающим голосом от ЛДПР Август Цыганков. Совсем молодой парень, но очень собранный. Он сразу же примкнул к нашей команде и очень нам помог.
Место действия
УИК №1569 основана на базе Строительного Техникума, что определяет ее состав — все ее члены (за исключением двух выше упомянутых членов с решающим голосом и одного с совещательным из нашей команды) преподаватели и сотрудники Техникума во главе с Председателем УИК Соловьевой Еленой Алексеевной. Это достаточно сплоченный коллектив, который в этом составе организует выборы на протяжении 6-7 лет. Поэтому в реализации избирательного процесса они руководствуются не законом, а «мы всегда так делали».
Также присутствовала наблюдатель от ПЖиВ — 70-летняя женщина, очень говорливая и общительная, которая, по ее признанию, пришла, чтобы «получить добавку к пенсии». Никакой идеологии, как и предполагалось.
Расположение участка позволило УИК активно задействовать административный ресурс — преподавателей, учеников, их родителей и других родственников в приказном порядке заставляли брать отрывные и голосовать на этом участке, чтобы повысить показатели явки и процент проголосовавшим за ПЖиВ.
Оборудование
1. Фотоаппараты.
2. Видеокамеры.
3. Нетбуки.
4. Ручные счетчики.
5. Диктофон.
6. Свистки (если поймаем за руку вбрасывателя).
7. Фонарики (если выключат свет).
8. Ластики (если будут пометки в списках).
Последние три пункта не понадобились.
Стратегия
Нашу стратегию можно охарактеризовать как «предупреждать и пресекать». То есть приоритетом было таким образом выстроить отношения с комиссией, чтобы желание фальсифицировать результаты выборов у них отпало полностью. В случае если наши меры по устрашению не будут действовать, было решено пресекать нарушения любой ценой.
Результаты
Мы добились поставленной цели — не допустили вброса и других прямых нарушений в выборном процессе. Нам удалось провести честные выборы и получить относительно чистый результат.
Во всяком случае, он выгодно отличается от среднего по Москве. Мы так запугали все эти УИКи и ТИКи, что они даже не решились протокол в МГИК «исправить» (см. ссылку)
Хронология избирательного дня
Накануне выборов муж побывал впервые на участке и заметил, что стационарные ящики установлены почти вплотную к стене так, что в момент голосования наблюдателям и членам комиссии видны только спины голосующих — идеальные условия для вборса.
Поэтому прибыв 4 декабря в УИК в 7.00, мы первым делом подняли этот вопрос. Сначала попытались договориться с председателем, предложив либо перенести ящики для голосования (категорически нет — уже согласовано с ТИК), либо разрешить нам стоять около стационарных ящиков. Председатель комиссии заявила, что «командовать здесь» будет она, на что мы ей резонно отвечали, что все будет происходить в рамках закона.
Под угрозой подачи жалобы (была заранее подготовлена) мы продавили второй вариант — нам было разрешено стоять около стационарных ящиков. Это было первой и определяющей весь дальнейший результат победой. С одной стороны это напрягло отношения с председателем и членами комиссии, с другой стороны показало наш серьезный настрой и нежелание мириться с каким-либо нарушением нашего права вести наблюдение.
Так мы убеждали УИК, что должны стоять около стационарных ящиков>>>
Мы просмотрели книги, в которых оказались пустые страницы и отсутствовали данные паспортов избирателей, получивших открепительные удостоверения. Мы сделали председателю комиссии замечание, но обострять отношения на данном этапе не стали.
Члены комиссии расселись за столы, было три основных списка и один дополнительный. Председатель сама предложила двум членам с решающим голосом нашей команды сесть за основной и дополнительный список, чем мы воспользовались, надежно заблокировав эти участки от возможных махинаций практически на весь день.
На дополнительном списке мы сразу же заметили нарушение. Для выдачи бюллетеней к основному списку прилагался список из 19 ФИО, не заверенный подписью и печатью. Нас напряг тот факт, что в коридоре образовалась очередь, в которой мы узрели признаки карусели. В списке оказались сотрудники Техникума, которые якобы не могли отлучиться от рабочего процесса и получить отрывной по месту жительства, хотя среди них были прописанные на этой же улице. Заявления от избирателей с датой не больше, чем за 3 дня присутствовали. Однако так как мы не помнили наличие в ФЗ-67 упоминания о таком механизме, мы жестко воспротивились его реализации.
Началась очередная эскалация конфликта. Председатель УИК Елена Алексеевна вызвала на помощь тяжелую артиллерию — председателя ТИК Марченко Оксану Викторовну. Приехав в сопровождении человека, который заметив, что мы фотографируем очередь в коридоре, его подопечную и его лично, потребовал удалить у «корреспондента Правды» последние снимки. Он предъявил удостоверение ФСБ, причем руки при этом у него заметно дрожали. Мы указали ему на этот факт, а также на неправомочность его требований, сославшись на конституционное право «получать и распространять информацию любым законным способом» и Закон о СМИ. ФСБшник ретировался. В течение дня он еще не раз, сопровождая председателя ТИК, появлялся на участке, но оставался в коридоре и к нам не приставал. К сожалению, имя его мы в суматохе не записали. Он останется безымянным героем фронта фальсификаций и подделок.
Марченко Оксана Владимировна сослалась на закон о выборах в Госдуму № 507, где действительно присутствовала расплывчатая формулировка о возможности голосования по таким спискам, а члены УИК разыскали еще пару страниц в дополнение к первой (на этот раз с подписью и печатью), что вместе образовало документ — решение УИК. После спора с председателем ТИК, в ходе которого мы без предупреждения включили диктофон, что еще больше вывело из равновесия противоположную сторону, нам пришлось согласиться на голосование по списку. Выводы: о включении диктофона стоит громко предупреждать (или возможно спрашивать разрешение), а знакомство с законами стоит расширить за пределы рекомендуемых Гражданином Наблюдателем.
Итак, мы сразу с боем начали день выборов и уже к этому моменту деморализовали не только членов и председателя УИК, но и председателя ТИК. При этом мы говорили, что «мы настроены, чтобы провести эти выборы честно, и сделаем все от нас зависящее, чтобы соблюдать закон» и подтверждали это своим поведением.
Мы, как часовые, заняли позиции вплотную около стационарных ящиков и установили нетбук таким образом, что создавалась видимость трансляции картинки с ящиками в интернет. Мы рассказали об этом всем присутствующим членам комиссии и наблюдателю ПЖиВ. Пошли первые избиратели, и мы начали подсчет с помощью счетчиков.
На участке постоянно появлялись какие-то посторонние, они заходили и уходили. Это были члены ТИК, руководство техникума. Атмосфера была напряженной.
Далее последовали как минимум две попытки вброса. Возможно, их было и больше, но твердо говорить мы можем о следующих инцидентах.
В первом случае женщина получила бюллетень, руки у нее при этом заметно тряслись. Член комиссии, ее обслуживающая, сидела пунцового цвета. После выхода из кабинки, «избирательница» жалобным взглядом посмотрела на другую представительницу УИК, та отрицательно покачала головой. Все это происходило под нашими пристальными взглядами. Женщина опустила один бюллетень и ушла. В руках у нее был черный полиэтиленовый пакет.
Во втором случае довольно молодая женщина вела себя еще более подозрительно. Еще стоя в конце очереди (это был пиковое время) она начала поверх голов осматривать нас. Взяв бюллетень, она стала обращаться к членам комиссии якобы за рекомендациями по заполнению. Потом она и вовсе спросила, а где наблюдатели. Мы ей сделали ручкой. Тогда она с бюллетенем в руках стала кому-то звонить. Куртка на ней подозрительно топорщилась. После того, как она сделала выбор в кабинке и опустила бюллетень, я последовала за ней. Она явно кого-то дожидалась, так как медлила уходить. Видимо, должна была отдать бюллетени. И действительно одна из членов комиссии последовала за ней. Я продолжала наблюдение. Мы спустились на первый этаж, где традиционно проводилась продажа товаров. «Избирательница» остановилась и выбрала детскую книгу. Член комиссии, видя меня, не могла к ней подойти. «Избирательница» двинулась к выходу и опять встала около входной двери, «читая» купленную книгу. Я подошла к ней и завела беседу типа: «Смотрю, Вы книгу купили. Хорошая? У Вас детки есть?». Оказалась, что она няня. Я еще немного поддержала беседу, душевно с ней распрощалась, и мы направились в разные стороны — она вышла из техникума, я повернула обратно. Через минуту я выглянула — она стояла у выхода. Увидев меня, стала уходить. Я сказала ей что-то типа: «Идите, девушка, идите к детям». Няня побежала…
К чему я так подробно описала этот случай. Надо понимать, что это обычные люди, которых корыстный интерес, а не идеологические установки заставил совершать правонарушение. Они волнуются. Поэтому, во-первых, ведут себя странновато. Во-вторых, уязвимы к нажиму. Этим надо пользоваться.
Часам так к 11.30 видя, что попытки вброса не проходят, председатель УИК занервничала и начала предпринимать усилия по удалению нас. Сначала она с большим нажимом пыталась отправить меня вместе с выезжающими на дом. Но так как количество желающих проголосовать на дому было 13 человек, я отказалась. Она настаивала. Начала при мне звонить в ТИК и жаловаться, что я, будучи членом комиссии с совещательным голосом, не выполняю ее поручений. Зная, что я не обязана уезжать, я вежливо послала председателя подальше.
Здесь надо остановиться на моменте отношений с комиссией. Бытует мнение, что их надо сохранять корректными. И мы старались это выполнять. Хотя сейчас, после обдумывания, считаем, что это лишнее. Председатели УИК и ТИК — это заведомо люди, которые будут нарушать на выборах закон. И хотя в присутствие избирателей по возможности надо держать лицо, с ними церемониться — это лишнее. Я не говорю о хамстве и мордобитии, но показать им, что мы знаем, с кем имеем дело, необходимо. На войне как на войне.
Не удалив нас законным способом, председатель УИК опять призвала на помощь председателя ТИК Марченко Оксану Викторовну. Надо отметить, что эта зловредная дамочка внесла определяющую лепту в конфликтную ситуацию на участке. Без ее влияния мы держали бы комиссию под тотальным контролем.
Оксана Викторовна приехала сразу с тремя жалобами на нас — от себя (на то, что мы задержали голосование по списку сотрудников), от наблюдательницы от Едра (помните 70-летнюю бабушку-божий одуванчик, за то, что ведем интернет-трансляцию с помощью нетбука) и от якобы избирателя (на то, что мы заглядываем в бюллетени и ведем видеосъемку, а также щелкаем какими-то адскими машинками, которые висят у нас на поясе). Оксана Викторовна призвала на помощь полицейского, который до этого обретался на первом этаже, чтобы убедиться, что эти девайсы безопасны. Полицейский подтвердил, что это так. Кстати, ручные счетчики очень удобны — дают возможность вести подсчет проголосовавших, не отходя от ящиков.
После этого Оксана Викторовна и Еленой Алексеевной удалились, а полицейский остался нас охранять. Запахло жареным. Стало ясно, что дело идет к удалению. Я начала искать поддержку. Телефон Штаба Гражданина Наблюдателя был не доступен. Я попросила помощи у Штаба КПРФ. Я сообщила, что мы пока не допустили вброс, и не допустим, если они нас прикроют. И на всякий случай позвонила в «Голос», сообщив номер участка и описав ситуацию. Помочь они не могли, но обещали распространить информацию.
Я предупредила всех членов команды и начала морально готовиться к удалению. Елена Алексеевна собрала совещание, огласила вопрос по удалению на основе трех жалоб — меня и нашего наблюдателя Льва Суханова. Члена комиссии с решающим голосом и «корреспондента Правды» она удалять пока не решилась. С заявлениями нас не ознакомили. Мы потребовали их копии, но нам отказали. Члены с решающим голосом проголосовали, понятно, большинством голосов (минус два наших голоса).
Елена Алексеевна дала команду полицейскому вывести нас. Мы отказались удалиться без копии решения и сели (для выноса). Полицейский мялся, уговаривая нас выйти. Я продекларировала ему, что он не должен подчиняться председателю без письменного решения, иначе нарушит закон. Он поверил. Кстати, этот представитель закона забыл представиться. Но этот аргумент мы оставили на случай, если бы нас все-таки стали выносить.
Чтобы не терять время, мы стали строчить жалобы сразу в ЦИК Чурову (благо к тому времени уже накопился целый воз нарушений, у меня получился список пунктов в 10).
Удаляться не хотелось до жути. Мы понимали, что до этого момента мы не допустили крупных фальсификаций, но если нас удалят, то их вероятность повысится, несмотря на то, что часть команды все-таки останется.
Здесь мне трудно вспомнить порядок событий, так как накал страстей достиг апогея. К нам на помощь подъехала одна за другой две мобильных группы от КПРФ. В каждую из групп входили по депутату (в виде хрупких девушек) и их доверенные лица (решительные женщины). Они тоже подключились к «обсуждению» и написанию жалоб. Спасибо КПРФ за то, что они оперативно среагировали, спасибо этим отважным женщинам, что они отстояли наши и свои интересы!
Со стороны единоросов прибыли члены ТИК — Абаренков Сергей Николаевич (этот хлыщ уже давно вился на участке, видимо, вбросы — его область ответственности) и еще один безымянный, а также Владимир Владимирович Довгань, директор этого богоугодного училища (с ним мы уже тоже конфликтовали с утра по поводу незаверенного списка сотрудников). У Абаренкова дрожали руки, когда он показывал удостоверение. А Довгань орал как оглашенный. Мы тоже втянулись в перепалку, призывали избирателей в свидетели беспредела.
Это выглядело ужасно со стороны. Я приношу извинения всем избирателям участка № 1569, но у нас не было другого выхода, мы не могли позволить себе тихо удалиться.
Появился также замглавы управы Текстильщики Александр Николаевич. Очень, как оказалось, приятный человек. Скандала ему не хотелось. И после кулуарных обсуждений нам удалось договориться баш на баш: мы забираем свои жалобы, а они свои, и мы остаемся на участке. Замглавы пообещал, что у нас на участке все будет хорошо.
Этот эпизод показал, кто здесь главный. Несмотря на принятое решение УИК об удалении наблюдателей и истерические выпады так называемого председателя ТИК (Оксаны Викторовны) все было моментально прекращено, как будто ничего не было. Один из полезных выводов состоит в том, что необходимо иметь прямой контакт с руководителем местной управы, который «курирует» выборы. Так, Александр Николаевич оставил нам свой телефон и просил звонить сразу же как возникнет какая-либо неприятная ситуация. Они очень не хотят шума и огласки своих темных делишек. Это нужно четко понимать и использовать в полной мере.
Подчерку, что в течение дня и в том числе во время этой заварушки мы ни на секунду не оставляли без присмотра стационарные ящики, около них стояли двое из нас. Параллельно подсчитывали голоса и сверяли каждый час с суммой проголосовавших по спискам.
После заключения пакта — а это было уже примерно 16 часов — наступили такой покой и тишина, что единственной нашей задачей оставалось только стоять и пялиться на ящики, считать проголосовавших. До 20.00 на участок приходили только мирные жители. Мафия ретировалась. 
С подведением результатов все прошло гладко. Мы обеспечили если не полное, то достаточное соблюдение закона. Уже к 23 часам подсчет и упаковка закончились. Мы заранее написали и вручили под роспись требования выдать копии протоколов. Но тут опять началась какая-то мутота. Выдать протоколы нам не отказывались, но и не выдавали.
Мы напоминаем членам комиссии об итоговом заседании и выдачи копий протоколов>>>
Елена Алексеевна начала тянуть резину. Они якобы вбили данные в какую-то программу и надо подождать, когда цифры сначала пожелтеют, потом посинеют, потом позеленеют. Шли минуты, часы, а мы все еще были без копии протокола.
Мне трудно сказать, что это было. Возможно, они надеялись, что мы уедем домой? Вряд ли. Думаю, они решали в верхах вопрос — фальсифицировать или нет наши результаты. Думаю, испугались.
Получили мы копии только в 3 часа ночи. Написав (под роспись) заявления, что мы требуем оповестить нас о совещании УИК, если таковое состоится, мы поехали домой. Уставшие и счастливые. Мы справились с этой бандой мелких жуликов! Мы не дали им украсть голоса!
Резюме
К чему я написала такой длинный отчет о событиях. Чтобы поделиться нашим открытием, которое мы сделали 4 декабря. Проломить эту систему фальсификаций не так уж трудно, потому что:
1. У нас очень некомпетентные представители властей. Они плохо знают законы, поэтому зная их чуть лучше, можно их перебороть даже на их поле.
2. Они — в данном случае — были на стороне «разбойников», а мы на стороне «казаков», что не добавляло им уверенности.
3. Мы действовали по убеждению, а они по приказу.
4. Мы ничем не рисковали, а они могли потерять многое.
В такой ситуации победить их не так уж трудно. Доказательство — наш пример. Мы много ошибались, вели себя не всегда лучшим образом, но все равно оказались сильнее.
Блог полезен. На ошибках учатся.