У войны не детское лицо....

Она сидела в кресле- качалке у самого окна, седая, прямая, в очках , шелестела страницами старых , еще довоенных газет.

-У меня и альбомов никаких не осталось,- она словно оправдывалась, смотрела на меня поверх темных стекл, а пальцы едва заметно дрожали. - Сгорели еще в Варшаве. Все детские фотографии и Владека, и Франека. А Марию никто и не водил к фотографу- она уже в лагере родилась. И прожила минут десять. Я даже смогла подержать ее на руках все это время . И это благодаря пани Станиславе.

Ведь новорожденных сразу топили .... в ведре воды, прямо на глазах у матери и выбрасывали из барака на снег. И утром , выходя на работу, мы видели эти выброшенные окоченевшие тела, наполовину съеденные крысами. ....

....И уже падая в снег, разгребая руками колючую примезшую корку, я хоть как- то пыталась прикрыть собой тело дочери. Ледяное, точно кукольное. Дышала на ее спичечные пальчики, сжатые в маленький кулачок.

- Не люди вы!- кричала и не закрывалась от ударов резиновых палок, не утирала кровь с разбитого лица.

Я не больше не чувствовала боли.....

- Нас везли в вагоне , в котором можно было только стоять. Поезд не останавливался ни на одной станции. Так и мелькали за окном Лодзь, Бялысток... Люди задыхались и умирали. Наконец, мужчины смогли снять с окна решетку и я, прижав Владека к себе, подняла его к окну.

Я выбросила его из вагона на ходу, кто- то бросил вслед плачущую семилетнюю девочку, другие тоже столпились у окна.... Дети покатились под откос, и мы не видели, остались ли они живы., спаслись ли... Я не нашла Владека более. Пишу в газеты, выступаю по радио.... Владислав Новак, не слышали? ... Ему всего восемь лет было. ....

Я все слышала голос Влада, чувствовала его потную ладошку в свое руке.., вспоминала его непослушные вихри , которые не удавалось причесать перед концертом в консерватории. Его быстрые пальцы, мелькающие по клавишам.

- Его учитель сам Шпильман,- говорила я соседке Кларе за чаем. – Владислав будет великим пианистом.

А теперь? Сыграет ли он еще раз- сосредоточенный, разложив на пианино нотные тетради- худой, с выпирающими лопатками. Мой.....

- В лагере немцы установили такую планку на высоте метр двадцать от земли, и дети должны были пройти под ней. Если ребенок был ниже планки, его тут же выхватывали из шеренги и толкали к грузовику. Остальные- работать. Так же , как мы – по двенадцать часов.

Их было так много таких маленьких , и они вставали на цыпочки, чтобы коснуться этой планки. Они стояли совсем голые, с бритыми головами, босиком на снегу.

Франеку было три года.....В тот вечер его увезли на грузовике вместе с другими.

....А я выла и каталась по земле барака, закрывала лицо отмороженными пальцами, билась головой о перекладины многоярусных кроватей, где спали другие женщины, и все спрашивала :

- Где же ты, Боже? Где?

А под сердцем билась и упиралась Мария...

- Я родила Марию к утру. Фрау Клара и ее помощница Пфани вышли куда- то, и рядом была только наша пани Станислава.

Она бережно завернула Марию в кусок бумаги, найденный мной по дороге с работы, и положила девочку мне на колени. Я держала ее на руках десять минут, качала, наклонясь к ее сморщенному личику, прижимала к себе. Мне хотелось спеть ей ту колыбельную, которую я пела Владеку и Франеку, но губы не разжимались, я только плакала, не утирая слез, а в барак уже входила фрау Клара.

- Ну, где этот жиденыш? – она шагнула ко мне. – Сучье отродье...

....Я не слышала всплеска воды в ведре- пани Станислава закрыла мне уши и с силой отвернула голову в сторону.

Но я уже и так проваливалась во тьму, ощущая, как тело медленно растворяется в зловещей и глухой пустоте...

- Каждый год я еду в Освенцим к детям.., и каждый раз я слышу , как они плачут и кричат где- то рядом.

А однажды, я увидела на дороге двух мальчиков, как Владек и Франек: один старше, другой- младше. Они сидели на корточках и передвигали в траве свои игрушки- солдатиков и роботов в ярких блестящих шлемах.

- Во что вы играете, дети? – спросила, остановившись и наклонясь к ним. – Что это за игра?

- Мы играем в сжигание евреев, - поднял голову старший. – Вы знаете такую игру?

А я так и не смогла ответить.....