Идеология ОНО

Более 10-ти лет, живя в Германии, я пишу о том, как немцам «съели» мозг. Страх и пропаганда прогрызли все сферы человеческой жизни. Тотальная несвобода, тотальное отсутствие собственного мнения, тотальная пропаганда. Совсем недавний пример: ковид. Те единицы, которые отказывались от прививок (а их сейчас у каждого немца должно быть минимум 3) подвергались публичной порке — их увольняли с работы, от них, как от чумы, шарахаются до сих пор родные и знакомые.

Пример и доказательство — группа немецких актеров, которые год назад выложили ролик на ютубе с очень вежливыми и робкими сомнениями в правильности работы властей в отношении борьбы с ковидом. В тот же день Германия восстала против этих актеров. Им навсегда запретили сниматься в тв-и кинопроектах.

Мюнхенский врач сделал вне графика прививку своей больной супруге. Вся Германия требовала для него не только штрафов, но и тюремного заключения. Злость, ненависть, страх, многократно усиленные домашними арестами, многочисленными и часто абсолютно безумными запретами (ходить только в одну сторону, чтобы не сталкиваться лицами друг с другом, не есть мороженное рядом с киоском, заниматься сексом в масках (появился даже термин «koronaküss» и проч), эти качества эскалировали в ковид и сейчас ненависть и страх выливаются на русских в полном объеме.

Массе немцев нужно только сказать «фас».

Я помню истерию, которая царила здесь лет 10 назад, когда религиозный радикал расстрелял бесенят — карикатуристов газеты «Шарли Эбдо» за то, что они публиковали кощунственные, ненавистнические, извращенческие картинки на Пророка. Немцы тогда как с цепи сорвались. Готовы были бросаться на любую женщину в платке (еще год назад, работая в мусульманской семье, я слышала, что до сих пор идет травля мусульман). Так вот тогда, во времена травли мусульман, я пыталась немцам объяснить: «Пророк для мусульман — это даже больше, чем мать. Это святое. Представьте, что рисуют карикатуры на вашу мать?» — «Ну, пусть рисуют, это не моё дело!» — был ответ.

Тогда я спрашивала немцев: «А что для вас святое? Во что вы верите? За что вы готовы отдать жизнь?» Они не понимали моих вопросов. Они не понимают слова «святое». У них вышло из употребления это слово. «Вера», «Святость», «Молитва» — этих слов нет в современном немецком языке. Нет! Весь немецкий фейсбук был в аватарках с надписью «Я — Шарли Эбдо». Прошло пару месяцев — об Эбдо все забыли. Но началась истерия по поводу сексуальных меньшинств. Травили всех, кто предпочитает любить и уважать свой личный пол. Весь немецкий фейсбук окрасился в цвета ЛГБТ-шного флага — радуга проникла во все сферы жизни. На работу стали брать «неопределившихся с полом» и «пол ОНО». К власти в Германии пришло правительство «ОНО», как называют его некоторые немцы, то бишь такое, в которым и не поймёшь, мужчина это или женщина. Едем дальше. На смену истерии по поводу меньшинств пришла зелёная паранойя. Все защитники геев, которые еще вчера на своих аватарках публиковали целующихся загорелых юнцов, теперь стали резко бороться с углекислом газом. Политики призывали не есть мясо, не рожать детей (дети ведь дышат). Немцы испытывали вину чуть ли не, простите, за каждый выпущенный пук. Это ведь СО2! В итоге партия маниакальных зеленых захватила власть. В это время Германию накрыла ковидное мракобесие. Именно в ковид Германия полностью откатилась в мрачнейшее средневековье. Охота на ведьм приобрела агрессивные формы — теперь травили не только тех, кто не сочувствует сексуальным меньшинствам, кроликам, мышкам, таракашкам, пингвинам, но и тех, кто чихнул или кашлянул. Для больных были созданы специальные ковидные лагеря (ничего не напоминает?) И до сих пор лучше ходи по Германии без трусов, чем без маски. Раздухарились фанатики, заигрались, вошли во вкус. Кто следующий в очереди на костер? Кого повесим завтра? Россия стала врагом не из-за освобождения одной страны-ошибки. Россия стала врагом, потому что она хранит традиционные ценности! Россию ненавидят, потому что в ней живут нормальные мужчины и женщины, которые создают нормальные семьи, потому что в ней работают и строятся храмы (в то время как в Европе храмы переделываются под развлекательные центры), в России люди верят в Бога, в ней люди обнимаются при встрече (в Европе это запрещено из-за ковида), в России люди здороваются за руку (в Германии — локтями, еще один ковидный ритуал). Пытаясь описать современного немца, вчера один мой знакомый немец сказал: «Ты просто собери в одну все немецкие аватарки последних 10-ти лет. ЛГБТ, ненависть к любой религии (я — шарли эбдо), целующиеся загорелые парни, женатые друг на друге пасторки, трансвеститы, зачеркнутая корова, как призыв к веганству, зеленая истерия, маркер «сиди дома!!!», лицо в маске и, наконец, актуальное — желто-синий флажок». Эти флажки сейчас висят на заборах и даже на воротах отдельных домов в Германии.

А русские в странах НАТО стали чем-то вроде людей, которые 10 лет назад, пытались сказать пару слов о Боге или религии. Позавчера я была врагом немцев, потому что защищала религии. Вчера — потому что не шлялась в перьях в шествиях трансвеститов. Потому что я протягивала руку при встрече, несмотря на ковид.

И уже 10 лет назад, когда я открыто говорила, что я — русская и люблю Россию, многие смотрели на меня с укором и непониманием: «Как можно любить Россию, там же не любят трансвеститов!» Поэтому сейчас мне лично, как и всем моим соотечественникам, живущим странах НАТО, не привыкать. Нас гнобили изначально лишь потому, что мы — русские. И тут уже нет такой страны как Германия, собственно, многие страны Европы давно кончились. Сейчас есть страна НАТО и ей противостоит Россия. Борьба идёт не столько за освобождение страны-ошибки.

Идет борьба за Бога — за любую религию, за право верить в Бога, за традиционные семьи, за право женщине любить мужчину, за право обниматься при встрече и подавать руку, и даже за право есть мясо. За человеческое идет борьба! За право молиться. За право любить свою Родину. Потому что у большинства европейцев Родины нет, она стерта с лица земли четырьмя буквами — НАТО. Родина — НАТО, вот так.

Всю прошедшую ночь я говорила по скайпу со своим товарищем из Москвы, которого знаю уже лет 30, еще по работе на лужковском ТВ. Мы вспоминали 90-е. Как он, будучи репортером криминальной хроники, мог снять до 6-ти убийств за одну ночь, а также разминирование, изнасилование и теракт. Мы говорили о современной политике. И в какой-то момент мой товарищ сказал: «А давай споём нашу, журналистскую песню!» И затянул «Эх, дороги…». Почти всю ночь из домика в немецком городе Гросс-Циммерн разносились наши военные песни. Мы пели и мне казалось, что мы молимся. Наши военные песни, наши старинные песни — это молитвы сейчас, ребята. Пойте их почаще. И я тоже их буду петь. Здесь в Циммерне. Пока не сожгут на костерке (шучу)».