Зачем они Навального?
Как я не раз объясняла — я не фанат конспирологии.
Есть у меня вот теория абсолютного космического зла в виде Путина и я всегда ею пользуюсь, что бы события предсказывать — очень удобно, сбоев не дает пока и движется, как любое абсолютное зло — по прямой. Т. е. если есть кратчайшее расстояние между двумя точками, то оно (космическое абсолютное зло) всегда его выбирает, без изгибов.
И вот сейчас на этом пространстве некие изгибы появились, которые теорией кратчайшего расстояния объяснить я не могу:
1. Зачем они выпустили сегодня Навального?
2. Зачем они его все же регистрировали кандидатом в мэры и даже ему помогали собрать подписи?
Прочитала сегодня кучу колонок всяких известных авторов — от Кашина до Пархоменко — толку никакого.
Ну т. е. я понимаю зачем все это Навальному. Я понимаю зачем все это нам. Даже могу предположить зачем все это Собянину.
Но Путину-то с его абсолютным прямолинейным мышлением зачем?
Суркова рядом с ним нет, что бы объяснить необходимость сложных схем. Володин играет на гражданское противостояние, Астахов — на противостояние с Западом, силовики все в счастье — гонка вооружений растет, следственный комитет дела возбуждает, придавив любую оппозиционную мысль, а заодно дербаня состояния чиновников, которых разрешили дербанить — даже видимость смены элит начала у них происходить. Труба работает, нефть и газ пока в цене не падают, народ и запад относительно безмолствуют, Кадыров доволен.
И тут вот такая маза фака!
Что это, как вы думаете? Я в недоумении.
Полный коллапс системы и вовкиной вертикали. Думаю, что наиболее интересная для рассмотрения. Но его конечно цитировать надо полностью:
Мои пять копеек: ОМОН, приговор и новости иного мира
Столько всего случилось за неделю. Главный в государстве философ, генерал Маркин, в очередной раз поделился с нами, недостойными, мудростью. Некий депутат зачем-то зашел в книжный магазин и, не найдя, что бы стащить, попытался запретить детскую книжку. Элита Татарстана неожиданно вступила в борьбу за право написания единственно верного учебника истории. Оказалось вдруг, что вопреки первоначальным прикидкам не только в двадцатом веке случались в России небесспорные события, от знания о которых лучше оградить детишек. Кому иго татарское, а кому — память о подвигах гордых воинственных предков.
И это далеко не полный список. Но, простите, одно событие затмило прочие. И сегодня рассказ мой будет однообразным, как опилки на делянках в Кировских лесах. Навальный, Навальный, Навальный и еще раз Навальный.
1.
Навальный и Офицеров — не первые жертвы так называемого российского правосудия и, как все мы понимаем, не последние. Некоторая — какое бы тут подобрать слово? — ну, скажем, ошарашенность — ну да, вот некоторая ошарашенность после оглашения приговора в оптоволоконном воздухе витала, но ничего нового и удивительного ведь не произошло.
И все же бывают такие моменты, когда мир становится прозрачнее, чем обычно, и вопросов к тому, с чем мы имеем дело, не остается. Российская государственность, дама и без того в последние годы скромностью не прославившаяся, 18 июля в Кирове сорвала с себя остатки одежд и пустилась в пляс. Зрелище вышло грустное.
Без всякого стеснения хозяева страны показали всем, кто не ленится смотреть, что у государства почти ничего нет. А значит, и государства нет.
Бессмысленность, несостоятельность, отсутствие суда как института в России — не новость. Но демонстрация этого отсутствия в прямом эфире всем желающим — новость. К концу второго дня защита разорвала обвинение в клочья, показав упрямым даже, что никто в городе Кирове не собирается выяснять, крал ли Навальный деревья на самом деле. А дурацкая пьеса все длилась и длилась, тянулась и тянулась.
И теперь, конечно, на могиле российского правосудия следует поставить памятник судье Блинову. Попал человек в историю.
Но и разгром следствия — он же не случайный. Если суд — постановка, то надо хотя бы готовиться. Сценарий писать. Фабриковать улики. Подбирать лжесвидетелей, способных не только мычать и пускать слюну. Есть свои требования профессиональные даже и к тем, кто срока ребятам шьет. Но и эти компетенции, похоже, утрачены, раз уж даже для сверхрезонансного дела не смогли выделить специалистов.
Но компетенций нет и выше, как сказал бы старик Сальери. Приговор от хода судебных слушаний не зависел. Режиссеры могли выбрать любой. Например, дать Навальному условный срок — даже немного унизительный, после которого мало кто пошел бы на несанкционированные митинги, условный, удобный, отсекающий от политики и ограничивающий действия. А Офицерову — реальный, чтобы у ненавистников Навального был повод позлословить о подлой его сущности. Но они предпочли продемонстрировать то ли страх, то ли злобу, а скорее глупость — реальный срок, взятие под стражу в зале суда, наручники и слезы, — и превратили Навального в безусловного лидера оппозиции.
А потом, переиграв не без внезапности собственное неумное решение, выставили себя вовсе дураками, озадачив самых верных сторонников. Многие сейчас эксперты, щедротами Кремля живущие, сидят и думают, какими словами описать очередную победу власти. Очередное мудрое решение. Очередной красивый, тонкий и умный ход. Им, наверное, грустно сейчас, экспертам.
Правда-то на поверхности. Правда в том, что как ни изображай мачо, в какие батискафы ни лезь, а годы берут свое, вертикаль висит безвольно, и одно ведомство спокойно может погрызть другое ведомство, не задумываясь, какой эффект это произведет во внешнем мире. Система ручного управления выродилась в систему тотальной неуправляемости.
А если вспомнить, что вместо парламента у нас — цирк со злобными карликами, вместо чиновников — аппараты по пожиранию денег, если вспомнить шубохранилища, планшетные компьютеры ценой в сто двадцать миллионов, если вспомнить, как красиво падают фейерверком с неба ракеты-носители, — сам собой возникает вопрос: Владимир, а что случилось с вашим государством? Оно не утонуло ли? Вы не его тут недавно искали на дне прохладной Балтики?
Только ОМОН и остался у государства. Крепкие парни с промытыми мозгами. Но, кажется, не осталось тех, кто способен отдать этим парням осмысленный приказ. Впрочем, про ОМОН чуть ниже.
2.
Не стану множить мемуары о том, как мы шли на Манежную и пришли, а нас не пустили, и как они давили, а мы не гнулись, и какие прекрасные у всех были лица. В блогах прочтете, там много.
Просто перескажу два коротких разговора с бойцами московского ОМОНа.
Первый — высоченный, с лицом простым и открытым. Русский богатырь, которому, наверное, с трудом подобрали форму. Спокойный, улыбчивый, уверенный, как все силачи, в себе.
Словоохотливый богатырь сообщил нам, что нам за митинги платят. Что нормальные люди после работы идут домой, в семью, смотреть телевизор. А он не может после работы смотреть телевизор, потому что мы тут создаем давку, а ему приходится защищать от нас прочих, достойных граждан. Которые идут домой, в семью, и так далее.
Вообще, это, конечно, интересный момент: площадь перекрывают они, а давку почему-то создаем мы. Ну да неважно.
Еще он зачем-то сказал, что ему не нравится Рамзан Кадыров, но и Рамзан Кадыров нужен для страны, раз терпят его.
Высоченный, простой, открытый, с телевизором вместо головы, в телевизоре — вечный «Первый канал». Домой, в семью, немного водки, жену поколотить для порядку, детишкам по оплеухе, чтобы знали.
Второй — обычных размеров человек с лицом злым, смуглым и острым. Этот внезапно объяснил нам, что мы ничего не можем, а значит, и прав у нас никаких нет. Что сначала нужно сделать что-нибудь достойное. Перерезать, например, всех черных. А потом уж и митинговать.
Вот эти двое — жаль, что их не двое на самом деле, конечно, — все, что осталось у государства. Все, что осталось от государства. Человек с мозгами, вымытыми напрочь, неспособный выстроить связно двух предложений, но и дискомфорта от этого не чувствующий. И человек, в котором выгорело все, кроме злобы, в котором цела только ненависть ко всем, на него непохожим. То есть ко всем вообще.
Это два полюса путинской России. Не те, кто сидит на трубах и хранит в подвалах каменных бессмысленные шубы. Нет, вот они. Два полюса и пустота между ними. Пустота красиво звенит.
3.
Сразу после объявления приговора Навальный снялся с выборов. Снялся, потому что по инерции продолжал играть в политику с наперсточниками. Демонстрировал, рискуя репутацией в среде непримиримых борцов, готовность к компромиссам. Играем в выборы, ведем кампанию, пишем программу про борьбу с пробками, принимаем подписи. Вел себя так, как будто у нас тут тихое и небольшое европейское государство, а не размазанная манной кашей по шестой части глобуса азиатская деспотия. Не знаю до конца зачем. Интересно было бы это у самого Навального спросить при случае.
Но всему ведь есть предел. Какие игры, если в ответ на все это — реальный срок, наручники и конвой с каменными мордами? То есть принятое в четверг решение сняться с выборов — абсолютно понятное. В отличие от многих других, до того принятых решений.
И, как ни странно это звучит, решение вернуться на выборы, принятое после освобождения под подписку, тоже вполне логичное. В субботу на Ярославский вокзал приедет из Кирова новый Навальный. Человек, о которого система сломала зубы. Человек, за которого тысячи людей не боятся выйти на улицы. Единственный, к печали колумнистов так называемой «газеты» «Известия», лидер оппозиции.
Не нужно пророческого дара, чтобы сказать: число волонтеров нового кандидата в мэры вырастет теперь в разы. Проблема точечной застройки столицы агитационными кубами станет реальной. Наплачемся еще.
Но всех горше теперь Собянину Сергею Семеновичу, который, кстати, накануне приговора, кривляясь, как гимназистка, перед телекамерами, стреляя глазками, с ухмылочкой произносил речь о том, что до вступления приговора в силу кандидат Навальный вполне сможет вести кампанию.
Сможет, Сергей Семенович, теперь сможет. А на вашем месте я бы неразумным вятичам войну объявил. Двинул бы на Киров рати московские. Чтобы хоть как-то утешиться. Сходил, понимаешь, человек, за мандатом доверия.
4.
Помните, один мелкий политик эпохи недогнившего Путина сказал в порыве нелепого самолюбования: свобода лучше, чем несвобода? Так вот, он был прав. Свобода лучше, чем несвобода, а подписка о невыезде много лучше, чем следственный изолятор. Нет прекраснее новости, чем новость о том, что человек, осужденный без вины, вышел на волю. Даже если ненадолго вышел.
Но есть и еще один итог. В четверг на Манежной (то есть на тротуаре у гостиницы «Москва» и перед зданием Государственной думы, если быть педантом) мы видели первую попытку граждан вернуть себе город. Робкую пока попытку, конечно. Зато настоящую.
Не надо больше ничего с ними согласовывать: они уже с несколькими тысячами не знают толком, что делать. Не надо обращать на них внимания. Это мы здесь живем, а они нам мешают. Не наоборот.
И да, конечно, вчера в ночи, скитаясь от Манежной до памятника героям Плевны и обратно, я слышал уже много разговоров о том, что надо было брать Думу. Идти на Кремль. Брать мосты, банки и телеграф. Усеять город трупами и разжечь повсюду красивые костры. А мы, а вы, а они…
То есть нет, конечно, потенциальные герои-полководцы редко говорят: «А мы…».
Сегодня я уже читал это в блогах и в газетах, без сомнения, тоже еще прочту.
Что тут скажешь? Вон он, Кремль. Идите и берите. Кровь на асфальте смотрится красиво, кто бы спорил, но отчего вам так хочется, чтобы это непременно была моя кровь? Сейчас вот, немедленно.
Потерпите, каша уже варится. Устанем расхлебывать, когда Россия будет свободной. А она будет.
Слабое место плана очевидно: Навальный в случае снятия с выборов может призвать сторонников голосовать за любого оппозиционного кандидата. Но пока все идет по плану, в СМИ даже промелькнула новость, что в штаб Навального призовет к бойкоту выборов.
И еще, я таки не понял, КСО уже есть или они его опять выбирают?
З. Ы. хотя тут наверное бессмысленно что либо обсуждать, Эфа проснется и потрет все нах, в лучших традициях свободы слова