ПРО НЮХ и ЗАПАХИ

Сначала Алекс поймал сумку, затем не менее тяжелое, нетрезвое тело друга. Обнимая меня на перроне, он в то же время улыбался некрасивой проводнице (радовался моему короткому транзиту). Он умел дарить улыбку всякой женщине, причем, многие были пострашнее этой тетки из плацкартного вагона.

- Спасибо, мать! - поблагодарил я напоследок хозяйку вагона, спиною почувствовав, как у той напрягаются лицевые мышцы. Если учесть, что я был старше женщины лет на пятнадцать, можно понять ее досаду за совершенно безобидную "мать". После ночи ее лицо распухло, а шевелюра превратилась в клок сена, растерзанный ветром. А еще у нее были короткие, плохо выбритые ноги, и каблучки ничуть не добавляли длины конечностям. А губы у нее были как вареники - разваренные, мокрые и вечно надутые. Также тревожил ее рот, полный металла, кроме одного зуба, кем-то аккуратно выбитого. Пожалуй, на этом портрет и закончу.

Наверное, она была не очень счастливой женщиной, потому что на мою шутку отреагировала с возмущением и негодованием. А я накануне не произнес ничего обидного, скорее, наоборот:

- Женщина, дорогая, не заставляйте меня покупать постель, у меня денег в обрез. Я еду на творческую встречу с литсоветовцами, в Питер! Я могу взять у вас пиво, две бутылки! (в результате купил пять или шесть).

На что проводница заметила:

Какая я вам женщина? Вы на что намекаете?

- Простите... я ни на что не намекаю. Бейджик с вашим именем куда-то подевался с раскосой груди (я хотел сказать "роскошной", но попутал), а знакомиться вы не хотите. Как же к вам обращаться?

- В лучшем случае я для вас проводница! - не соображая, что говорит, расстроилась она окончательно. И помахала кулаком перед носом нахального пассажира.

Зато ее напарница за спиной подруги смеялась каждому моему слову, и радовалась чему-то беспричинно. При малейшем проявлении эмоций из ее рта вдруг вылезали зубы, которые плотно сидели в деснах, как зернышки в кукурузном початке - спелые, крепкие и желтые. Правда, одно зерно уже тронул кариес...

Позже, в подземном переходе, нас догнал Эд. Друзья решали, куда отвезти мою поклажу - в камеру хранения на северный вокзал или на квартиру к Алексу. Чтобы лишний раз не попадаться ментам на глаза и не доставлять служивым удовольствия порыться в документах трех хохлов, мы поехали на Ленинградский вокзал. Ныряя в подземный переход, я просветил друзей, что дебаркадер Киевского вокзала, облаченный Шуховым в стекло, есть копия арки не то в Париже, не то в Лионе.

- Содрал, гад! - беззлобно ввернул Алекс, строя глазки опешившей работнице эскалатора.

Мы решили побродить по Москве, времени до питерского поезда было всего ничего. Сдали сумку в камеру, пешком добрались до Сокольников. Перед парком наткнулись на съестной киоск, торговавший не то шаурмой, не то хот - догами. Друзья вспомнили, что я не завтракал, и поставили меня в очередь. Эд отошел за сигаретами, Алекс, заметив в проеме смазливое лицо торговки, атаковал киоск с тыла. И надолго спрятался внутри.

- Закуришь, Жора? - сунул Эд сигарету в мой рот.

- Как ты здесь? - закурил я, - тяжело рулить в столице?

- Тяжело. Устал я от сумасшедших скоростей, от хамства, одиночества. Домой пора.... А ты зачем в Питер, что тебе с этого поэтического вечера?

- Да так, с людьми интересными встречусь, потанцую с одной знаменитой писательницей. Ее Азой зовут; странное имя, как на мой взгляд. А лицо у нее очень интересное!

- Вряд ли она станет танцевать с тобой.

- Посмотрим... Хочешь анекдот про транспорт, в поезде собутыльник рассказал?

- Валяй.

- Час пик, в автобус втиснулась старушка с грехом пополам. Мальчик, пионер, уступил ей место. Бабушка без ума от поступка юноши, и так его расхваливает и эдак. Разговорилась не на шутку и стала кашлять. Пацан ей говорит: будьте здоровы, бабушка! Старушка совсем расчувствовалась, какой ты, говорит, воспитанный, таких юношей нынче редко встретишь. И более строгим голосом продолжает: только знаешь, мальчик, "будьте здоровы" говорят чихающему человеку, но уж никак не тому, кто кашляет!

- Знаешь, что пионер ответил?

- Нет, откуда мне знать?!

- А мне, бабка, по барабану, хоть бы ты членом подавилась! Главное для пионера - быть вежливым!

- Добрый анекдот, душевный, - без улыбки констатировал Эд. - А дома у тебя что, все так же?

- Ну да, все еще как попало... Знаешь, Эд, провел я один любопытный эксперимент - десять дней пытался познакомиться с Женщиной. Причем, совсем уж страшненькие под руку попадались.

- Ну и? Скольких в постель затащил?

- Ни-од-ну! Странное дело... Вот Алекс к дюжине пристанет - с десятком переспит. Почему на него бабы западают? Вроде и не красавец, моя жена его уродом называет.

- А он и есть моральный урод.

- Думаешь?

- Это очевидно, что тут думать. Смотри, уже мобилами обменивается с продавщицей, очередь тормозит. Ни одну юбку не пропустит, - сплюнул сквозь зубы Эд.

- Наверное, запаха во мне нет, что тут поделаешь, - посетовал я и втянул в легкие побольше столичного смога, - Не пахну ни козлом, ни конякой!

И тут я заметил, что одна женщина из квартета, стоящего за нами в очереди, внимательно смотрит в мой затылок и слушает стыдный разговор. Она была красавицей, эта москвичка, с мелкими золотистыми волосиками (после химии, очевидно), которые пружинили. В них бродил майский ветер, и колечки делали так: "трын-трын-трын"...

И эта красавица вдруг поманила меня пальцем, взяла за руку и отвела в сторону. И говорит строгим голосом:

- Знаете, молодой человек, а у вас ведь есть запах. Замечательный мужской запах, притом очень сильный. Но... - сделав паузу и стиснув до боли мою ладонь, она закончила, - У вас нет нюха!

18.221.167.11