В рощах фисташковых

Апельсин

 

Я подарил ей апельсин

В метро, в грохочущем вагоне.

В ее глазах стояла синь

Остановившейся погони.

 

Я плод в простуженном ларьке

Купил на пасмурной Волхонке.

Вдыхал и грел его в руке

И наслаждался кожей тонкой.

 

Кольцо, неброский маникюр, -

Жена и мать. Морщинок нити.

- Возьмите, только съешьте, чур,

Ребенка, может, угостите. -

 

Я подарил ей апельсин

В метро, в грохочущем вагоне.

В ее глазах стояла синь

Внезапно прерванной погони.

 

Когда уборщика метла

Отправит черепки на донья,

В них не найдут ее тепла,

Тепла случайного ладони.

 

 

Девушка сидела за рулем

 

Девушка в юбке короткой

Жмет на педали авто.

Жаль, из маршрутки красотку

Видно по пояс. Зато

 

Что за осанка, посадка!

Ножек широкий постав

У амазонки. Украдкой

Я, не имеющий прав,

 

Ею любуюсь, и фору

В мыслях на старте даю,

Чтоб на другом светофоре

Рядом томиться в строю.

 

Только российской "Газели"

Не удержать "Мерседес",

Сколько бы вкось ни глазели,

Сколько б ни пыжились здесь.

 

Взгляд превосходства красотки.

Ножка вдавила педаль.

Девушка в юбке короткой,

Ты не узнаешь, а жаль,

 

Что получила в итоге

В дар безопасный хайвэй

Для состязаний в дороге

С юностью быстрой своей.

 

 

Урок арифметики

 

Наставление нерожденному еще сыну

 

Видишь, нет ли... Сейчас я похож на слежавшийся снег,

Полусед-получерен и всякою всячиной полон...

Ты, конечно, пройдешь лишь тебе отведенную школу,

Но однажды замыслишь и ты свой весенний побег.

 

Так что слушай, бачам... *

- Вон вполнеба сверкает вершина!

Брел под ней Заратуштра, скучал Искандар. Племена *

Чингизхана поили коней там. Хранима она,

Недоступна и девственна, царственна, непостижима.

 

Но побеги ее, эти мартовские ручейки -

Это самое главное в ней, в чистоте первородной.

Это миг, для оплаты которого жизни пригодны,

Что уходят в пути караванном в сухие пески.

 

А в предгорьях дымится миндаль, и над будущим сердцем

Там колдует пчела на цветке. Приумножится год

И другой, и другой - в возведении сот у высот...

Если просто, бачам,

- жизнь чуть-чуть продолжительней смерти.

 

Подрастешь и поймешь. Потому поклоняйся ключам,

Родникам. Береги ручейки, языки и наречья

Так, как маму. О ней ты и сам все узнаешь при встрече.

Впрочем, я помогу. Ну, гуляй, но не долго, бачам.

 

* бачам (тадж.-перс.) - дитя мое, сын мой.

* Искандар - Александр Македонский

 

 

В рощах фисташковых

 

В рощах фисташковых, в рощах челона, олу, дулона

Над Душанбе, над холмами хромая пасется луна.

 

Там над Табачкой боярка дурманится, брызжет в цвету,

Вишня невестится и ежевика сочится во рту.

 

Ветер листает страницы и рвет их для семечек дней.

Дырку в кармане ветровки никто не заштопает мне.

 

Дальше и дальше страницы, границы верстаются, но

Время лукавит и не сокращает того, что должно.

 

Все еще помню, как ты хохотала, влажнела луна,

Как на холмах наливались челон, алыча, дулона.

 

Что остается мне - память под солью и перцем седин?

Лампу мечтаний до блеска видений натер Аладдин.

 

Помнишь, как мартовский ветер - в созвездии рыбы - Магриб

Пел нам в грозу и под влагою полнился зреющий гриб?

 

Где этот ветер, чей шепот смущает примятый ковыль?

Нет ни весны, ни страны, только шорох летящей листвы.

 

Там в одиноких садах заросли' на стволах имена.

Там запустенье живет и дрова собирает война.

 

Вот отчего, отчего, отчего, отчего, отчего

Алые маки встают, окружая засохший челон.

 

В рощах фисташковых, в рощах челона, олу, дулона

Над Душанбе, над холмами хромая пасется луна.

 

Там, где прошла ты, был ветер улыбчив, певуч и медов.

Тысячи маленьких солнц поднимались из пьяных следов.

 

Ветер листает страницы и рвет их для семечек дней.

Дырку в кармане ветровки пусть вовсе не штопают мне.

 

 

 

Ночной оператор

 

Он ждет, когда умаявшийся ты

закроешь объектив дневного зрения,

когда утихнет топот колготы

во всем дому к означенному времени;

 

Когда погаснут всех цветов огни:

LG, самсунгов, нокий или сименсов, -

он тайному сотруднику сродни

под храп и сип за это дело примется.

 

Войдет в окно, не повредив стекла,

почти невидим, тих и осмотрителен,

готовясь записать твои дела

на новые компактные носители.

 

Вот он, шурша, спускается на дно,

и наступает тишина экзамена.

У зеркала, на дне его глазном,

снимает оператор показания.

 

 

 

13.58.34.132