Анатолий ПИЛИХИН Маршал Жуков: неизвестные страницы биографии

Анатолий Афанасьевич Пилихин живет в Москве, но в шахматы приезжает играть в Одинцово, в местный шахматный клуб. Помимо того, что он шахматист с 54-летним стажем и даже избирался в президиум федерации шахмат Москвы от спортивного общества "Зенит", Анатолий Афанасьевич - двоюродный племянник великого полководца Георгия Константиновича Жукова. "Игра мудрецов" и память о своем знаменитом предке стали основой его общественной работы на протяжении почти всей жизни. По количеству публикаций о Г. К. Жукове А. А. Пилихин вполне мог бы издать книгу. Тем более, что многие воспоминания о маршале он собирает, как говорится, "из первых рук". Накануне Дня Победы Анатолий Афанасьевич предоставил нашей газете материалы, ранее нигде не публиковавшиеся. Может быть, кто-то и не примет их, но это - правда о том Жукове, каким он был в жизни, а не на глянцевых портретах.
А еще Анатолий Афанасьевич мечтает, чтобы в Одинцове стали постоянными турниры по шахматам среди школ города, посвященные памяти Георгия Константиновича. Ведь когда-то именно эта игра увела его от пороков улицы. И если хотя бы два-три школьника, считает Пилихин, увлекутся шахматами, а не будут сидеть по подъездам, мы уже сделаем доброе дело.

Мой отец был двоюродным братом Георгия Константиновича Жукова. Поэтому я, пользуясь возможностью, иногда на коленке записывал в блокнот воспоминания и выступления людей, знавших полководца по службе, а также знакомых с ним заочно или встречавшихся на жизненном пути.
Через три дня после начала войны была создана группа обеспечения безопасности начальника Генерального штаба Красной Армии - в ту пору генерала армии Г. К. Жукова. Возглавил группу майор Николай Харлампиевич Бедов, который затем в течение всей Великой Отечественной войны со своей командой охранял полководца.
Вот что рассказывал о Г. К. Жукове Николай Харлампиевич:
- Мне посчастливилось увидеть и узнать Георгия Константиновича во всей красоте русского человека. Жуков был строг и панибратских отношений не допускал. Всех называл по фамилии. По имени звал только Соколовского и Федюнинского. Жуков своими руками погоны не снимал. Военный Совет решал, кого надлежит снять с должности и понизить в звании. Никому ни о чем не жаловался. Находчивый, смелый, волевой, он все переживал в себе. Везде и всюду Жуков был без оружия. Его личный пистолет "Вальтер-II" с семью патронами хранился у меня, как пожелал сам Георгий Константинович еще под Ельней в 1941 году.
О событиях под Москвой Н. Х. Бедов вспоминал:
- Из штаба Западного фронта на Власихе 16 октября 1941 года Жуков направил меня с шофером А. Бучиным на разведку в Кремль. Надлежало узнать: там ли Сталин. Мне Георгий Константинович сказал: "Ничего не говори". Пропуск для круглосуточного проезда жуковской машины на территорию Кремля и размещенного там гаража особого назначения у нас имелся. Убедившись, что у квартиры И. В. Сталина "на уголке" стоит охрана, мы проследовали на Каланчевку. Там находились правительственные вагоны. На замаскированном, специальном участке железной дороги, откуда мог двинуться в путь сталинский поезд, трудилась моя жена. Мы с ней увиделись. Стало ясно, что Верховный Главнокомандующий в столице.
В штабе Западного фронта в октябре 1941 года генерал-лейтенант К. К. Рокоссовский, увидев приехавшего из Москвы по заданию Сталина Жукова, очень обрадовался. Они долго беседовали один на один. Константин Константинович тогда томился в ожидании своей участи, поскольку оказался окруженцем. Из-под Вязьмы он вышел со штабом возглавляемой им 16-й Армии без войск.
Следует иметь в виду, что в тот день в штабе фронта работала правительственная комиссия в составе: В. М. Молотов (председатель), К. Е. Ворошилов, Г. М. Маленков и А. М. Василевский. Жукову стало известно, что маршал Ворошилов приставлял пистолет к груди генерал-лейтенанта Рокоссовского и с руганью спросил: "Где твоя 16-я армия? Почему ты здесь?" В эту минуту командующий фронтом И. С. Конев молча стоял рядом, словно забыл о своем вызове к себе в письменной форме командира Рокоссовского.
Вместо Конева Западным фронтом, объединенным с Резервным, стал командовать Г. К. Жуков. Он поставил Рокоссовскому задачу подтянуть войска к можайскому рубежу и ставить в оборону воинские части, отступающие из района Вязьмы.
Майор Н. Х. Бедов всегда держал дистанцию во взаимоотношениях, и лишь однажды не удержался в рамках должностной молчаливости и в буфетной обстановке обнародовал свои воспоминания :
- На пути жуковского автомобиля оказался низкий прогнувшийся мостик через речку глубиной по колено. Георгий Константинович вышел из машины и стал наблюдать с бугристого бережка, как форсируется водное препятствие. По мостику, подпираемому десятью молодцами охраны, машина медленно катилась от одного конца к другому. В это время метрах в двадцати от переправы женщина переходила речку вброд. В одной руке она держала подол юбки. Подняв глаза вверх, она неожиданно встретилась взглядом с наблюдавшим за ее перемещением Георгием Константиновичем, и в испуге, смешанным со стыдом, бросила подол в воду, чтобы закрыть оголенные выше колен ноги. Не отводя взгляда от лица сидевшего на травке военного, женщина громко прокричала: "Кобель! Настоящий кобель!"
Спустя год после смерти Жукова, на его поминках 18 июня 1975 года жена генерала армии М. С. Малинина говорила: "Я не знаю, какой он был на войне, а знаю его по вечерам под Новый год. И пусть присутствующие здесь мужчины не обижаются... Обаятельнее и культурнее человека, чем Георгий Константинович, не было".
Осенью 1984 года на экранах Москвы демонстрировался фильм "Маршал Жуков. Страницы биографии" (режиссер М. Бабак, сценарист И. Ицков). В клубе имени Горбунова на премьере картины присутствовала почти вся группа охраны Жукова, кочевавшая с ним по фронтам Великой Отечественной войны. Обращаясь к Николаю Харлампиевичу Бедову, его бывший подчиненный Николай Иванович Пучков заметил: "Сюда, в клуб, я сопровождал Георгия Константиновича Жукова на его встречу с избирателями".
Идея создания фильма родилась еще в 1966 году у писателя К. М. Симонова, когда Н. Х. Бедов показал ему около сорока фотоснимков полководца Жукова, сделанных им в годы войны .
Из уст одной из создательниц кинокартины Марины Михайловны Бабак, перед началом сеанса зрители услышали:
- Мы делали все, чтобы показать разные грани полководца. Фильм построен не "от люльки до могилки", как говаривал сам Георгий Константинович. Мы выбирали важнейшие исторические стрелы военно-стратегических направлений. Отказались от голосов и воспоминаний о маршале, поскольку зритель поймет личность Георгия Константиновича по его лицу, выражению глаз, почувствует, что он думает, когда усталый и раздраженный. В фильме есть только голос ведущего и голос самой войны, и почти нет музыки. Беспристрастная, ровная, спокойная речь Михаила Ульянова с экрана просто необходима в картине. У нас, создателей киноленты, не все вышло так, как мы хотели. Некоторые кадры коробят. Нам мешали сделать картину. Сорок генералов решили закрыть кинофильм. Мы отстояли свою точку зрения, хотя, по выражению Михаила Афанасьевича Булгакова, "ящерице, чтобы остаться живой, пришлось отбросить хвост"...
На митинге в селе Жуково Калужской области 9 мая 1984 года генерал-полковник Алексей Ильич Подольный рассказывал:
- Жуков всех строго наказывал за все просчеты. В ту пору я командовал корпусом, а Гладков - дивизией, в которой начальник политотдела конфликтовал с начальником штаба дивизии. Я решил, что это мешает работе и надо одного из них перевести в другое место. А Г. К. Жуков отстранил от работы и командира дивизии, и начальника штаба, и начальника политотдела, понизив всех троих в должности на одну ступень. На XXII съезде партии меня встретил главный маршал авиации Жигарев, и я напомнил ему о комдиве Гладкове, причем с упреком сказал: "Я писал письмо вам, а не министру обороны Жукову". Жигарев ответил: "Георгий Константинович читает адресованные нам шифровки". Я обратился к заместителю министра обороны маршалу Коневу. Тот сочувственно изрек: "Жаль, жаль Гладкова. Хороший летчик, но я к министру обороны с ходатайством обращаться не буду". Я тогда имел погоны генерал-лейтенанта и пришлось три дня караулить Жукова в зале. (Он сидел в президиуме съезда КПСС). Наконец, улучив минуту, обратился к министру: "Гладкова почему отстранили?" Жуков сказал: "Не знаешь почему? И Жигареву объясни. Не может порядок навести в своей дивизии". Я передал разговор с Жуковым и с Жигаревым Ивану Степановичу Коневу, который заключил: "Я знал, что так ответит".
Жуков делился со мной впечатлениями о Монголии. Беседовать с ним было интересно. Он спрашивал о корпусе, которым я командовал. Все выяснил до тонкостей. Пустых слов и длиннот в разговоре с ним я не слышал. Как-то поехали в полк. Зашли в столовую. Жуков обратился к солдату, убиравшему посуду со столов:
- Ну, как вас кормят?
- Хорошо, товарищ маршал Советского Союза.
- А может плохо?
- Никак нет!
Жуков продолжал:
- Я был на полигоне. Пока оттуда придут в столовую, пища станет холодной.
- Так точно. Мы всегда опаздываем. Приходим, когда ни холодного, ни горячего уже нет.
- И ложки бывают поломаны?
- Да, старшина собрал деньги, а ложки не купил! Бывает и сержант относится к нам плохо. Прикажет одеть противогазы, а сам не одевает и гоняет нас. И падают некоторые парни.
Жуков попросил две миски: одну - генерал-полковнику Казакову, другую - себе. Покушал и сказал: "Плохо готовят". Сменили поваров. Пошли репрессии. Подполковников - в майоры и так далее. Короче говоря, велось воспитание военных кадров.
"Зимой 1967 года, перенеся инфаркт, Жуков долечивался в санатории "Архангельское", - рассказывал генерал Коньков 29 ноября 1986 года в Доме военной книги. - Иногда на морозце он сиживал в бекеше и угощал белок орешками. Как-то я ему сказал: "Вы, Георгий Константинович, на вопрос, почему война затянулась на месяц, ответили маршалу Чуйкову не так резко, как генерал-лейтенант Антипенко". И Жуков, отвечая мне, раскрыл маленькую хитрость: "Материалы для статьи Антипенко написаны мною. Публикацию с моей подписью могли не пропустить... Моя книга находится в Главпуре и в ЦК партии уже 2 года. Ее читают. Не знаю, что из нее получится".
Тогда же в санатории я услышал от супруги маршала Галины Александровны: "В праздник Вооруженных Сил Георгий Константинович позвонил мне в госпиталь, чтобы я отпросилась с работы. Ему принесли два пригласительных билета на торжественное собрание. Когда в зале произнесли имя Жукова, то овации очень долго не смолкали. Домой нам привезли два мешка фотографий".
Мне лично особенно нравится снимок Жукова с афганским королем Даудом, а также любительский снимок Георгия Константиновича в Краскове в день похорон его сестры Марии Константиновны.
Г. К. Жуков, принимавший участие в аресте руководителя карательных органов Советского Союза Л. П. Берия, 4 декабря 1971 года говорил гостям из Калужской области: "Теперь трудно вилку держать, а прежде Берию с креслом поднимал".
1 декабря 1986 года в ЦДСА в связи с днем рождения Г. К. Жукова проводилось собрание, в президиуме которого находились: маршал Ахромеев, зам. министра обороны И. М. Третьяк, П. М. Лащенко, И. Н. Кожедуб, М. А. Ульянов и другие. В своем докладе Иван Моисеевич Третьяк говорил: "Жуков жертвовал второстепенным во имя главного, обладая аналитическим умом, умел прислушиваться к советам, умел заставить подчиненных работать вместе. Жуковский характер - это еще и глубокая личность, а не только воля". А маршал авиации С. И. Руденко вспоминал:
- Мне Жуков больше всего понравился при подписании им Акта капитуляции германских Вооруженных сил. Он достойно представлял нашу страну. В Карлхорсте ощущалось, что Жуков характером сильнее, чем союзные генералы. По залу пошел шепот: "Жюкоф. Жукоф", когда появился наш маршал. Он шел твердой военной походкой. Кейтель по-русски спросил о полномочиях. "Подпись здесь", - отрезал Жуков (записанная стенографистками фраза). После принятия капитуляции Германии к Георгию Константиновичу Жукову началось паломничество. В лице Жукова выражалось величие и почтение к советскому народу. Вслед за деловыми переговорами произносились тосты. По завершению одного из приемов в своих суконных костюмах все запарились. Сняли кители. Жуков скомандовал: "По стакану!.. Кофе или чая?"
Сталинград в августе 1942 года Жуков посетил в первый раз. Немцы в то время прорвались к Волге. На фронте собрали командующих армиями и командующих дивизиями. Жуков из-под козырька посмотрел на всех. На лице его появилась суровость. Он, чеканя слова, спросил: "Вы на кого работаете?" У меня по позвоночнику побежали мурашки. Пауза показалась вечностью... И пошел другой разговор. Георгий Константинович разобрал действия командующих Сталинградского фронта, 66-й и 24-й армий, а также 1-й гвардейской армии. Указал на конкретные недостатки каждого командира дивизии. Разбор показал, как нужно действовать через двое суток, при нанесении контрударов. Когда, к примеру, немец бил по 66-й армии, то все наносили контрудары, чтобы оттянуть силы противника от нападения на нее.
...Спустя час в тот же вечер 1 декабря 1986 года по случаю 90-летия Жукова Сергей Игнатьевич Руденко выступал в московском Доме литераторов:
- С 1942 года до конца войны я был свидетелем разговоров Георгия Константиновича с товарищем Сталиным. Мы не слышали, чтобы Жуков противопоставлял себя ему. Он относился к Верховному Главнокомандующему с почтением и выполнял все его приказания. Мнение свое Жуков высказывал и защищал его перед Сталиным. Повторяю, приказы выполнял и держал себя с ним достойно. Жуков понимал, что такое Сталин.
Как солдата и полководца мы хотим увидеть его отлитым в бронзе на одной из самых, как теперь говорят, престижных площадей Москвы, которую он защитил, отстоял, спас, по сути, в горчайшем из самых горьких - в году сорок первом.

3.17.155.142