За что карала военная прокуратура в 1941…

стало известно благодаря уникальной находке поисковиков.

Редчайший случай – им удалось обнаружить сейф с документами военных лет.

Александр Зайцев, руководитель поискового отряда «Руза», ходил этими местами в лесу на границе Московской, Тверской и Смоленской областей порядка десяти лет. Вроде бы все хорошо знакомо, всё исхожено вдоль и поперек… Однако бывают удивительные случаи, связанные с так называемой «лёгкой» рукой. Александр пригласил побывать в здешних лесах Сергея Бобинова, руководителя поискового отряда «Панфиловец», председателя совета общемолодежной организации Волоколамского района. Шли, в общем-то, целенаправленно – от местных жителей поступила информация, что где-то здесь могут находиться остан­ки самолета времен Великой Отечествен­ной войны. Предположительно – Ла-3. Очень редкий самолет, на таком летал сын Никиты Хрущева.

Поисковики шли на разведку вдоль лесной дороги. Сергей Бобинов включил металлодетектор, и он совершенно неожиданно на что-то отреагировал. Решили проверить. Начали копать. На глубине около мет­ра наткнулись на металлический ящик с ручками размером 40 на 60 сантимет­ров и высотой примерно 25 сантимет­ров. Он был закрыт на замок. Поисковики отвезли находку в Волоколамск, где аккуратно вскрыли. Вначале показалось, что в сейфе лежит кусок глины. При внимательном рассмотрении оказалось, что в такой ком за время, прошедшее с 1941 года, превратились документы военных лет. Кроме бумаг, в сейфе лежали штамп, две пе­чати - гербовая и для документов, патроны советского производства в обоймах, один патрон от немецкой винтовки, три плитки шоколада и очки с круглыми стеклами.

На штампе было написано «НКО СССР. Военная прокуратура стрелковой диви­зии», та же надпись и на гербовой печати. Приглядевшись, на гербовой печати поисковики сумели различить цифру тринад­цать — номер стрелковой дивизии, ко­торый был просто-напросто срезан, возможно, для секретности.

Поисковики имеют некоторый опыт работы с бумагами, пролежавшими в земле много лет, и хорошо знают – высыхая, такие документы превращаются в бесполезную труху. Для сохранения информации специалисты используют сложную технологию, поэтому как можно скорее нужно передавать находки в их руки, предварительно герметично укупорив. Обязательное правило – найдя солдатский смертный медальон, не открывать его самостоятельно, а покрепче завязать во что-нибудь вроде детского воздушного шарика. Находку поисковики немедленно герметично упаковали и отправили к специалистам по работе с древними документами. На реставрацию ушло почти полгода кропотливой работы.

И вот теперь отреставрированные документы попали… в Одинцово. Почему в наш город? По принадлежности – рассудили поисковики. Бумаги военной прокуратуры должны к ней и вернуться. А обслуживает практически весь запад Московской области именно Одинцовская военная прокуратура.

Что же можно прочитать в документах? Прежде всего, рассказывает Сергей Бобинов, – они дают нам знать, что официальная дата гибели 13-й стрелковой дивизии народного ополчения 32-й армии Резервного фронта неверна. С сентября месяца 1941 года дивизия считалась уничтоженной, её официально вывели из списков. А в сейфе найдены документы, датированные более поздними числами, октябрём. Это означает – и находясь в окружении, переименованная в 140-ю стрелковую дивизию, она продолжала сражаться с врагом. Вместе с ней в котёл к немцам попали пять наших армий, мясорубка в этих местах была страшная. Более половины личного состава было уничтожено, около 700 тысяч попало в плен.

Понимая, что выхода нет, военный прокурор дивизии принял решение закопать сейф с документами. Имя этого человека удалось установить: Николай Лукьянович Марчук, призванный из запаса. Он до сих пор числится в пропавших без вести. Есть на бумагах подписи еще одного человека по фамилии Сталинский – его звали Сергей Михайлович, он служил следователем, ему удалось выбраться из окружения и выжить.

Очень любопытно читать уцелевшие фрагменты дел, которые расследовали военные прокуроры в то время. Очень много с формулировкой «Заснул, находясь на посту». Можно себе представить, как хотели спать намучившиеся в непрерывных боях и переходах солдаты… Но наказания по этому виду воинских преступлений не были строгими – несколько суток гауптвахты. Одно из таких дел вообще закончилось тем, что красноармеец по фамилии Крейс не только не понес ни малейшего наказания, но прокуроры наказали его командира роты. Просто выяснилось, что солдата ставили на пост несколько недель подряд, и он редко спал более пяти часов в сутки. Достаточно спокойно относились прокуроры к фактам утраты оружия – война есть война. Такие вещи, особенно в отступлении, неизбежны. Ставили формулировку: «Дело прекращено». Есть забавные эпизоды – кража десяти селёдок. Виновного нашли, но и здесь наказание строгим не было. Дело старшего лейтенанта – тот нарушил светомаскировку, топил ночью печь. Несколько бойцов напились. Вердикт прежний: «Дело прекращено».

Однако, не всё выглядит так идиллически. Были вещи, которые в условиях военного времени не прощались. К примеру, дезертирство. Пораженческая агитация, разговоры о том, что надо сдаваться в плен. Членовредительство – боец отрубил себе указательный палец на левой руке по вторую фалангу. Вердикт по всем этим преступлениям прост: «Расстрел». Того солдата, что отрубил себе палец, другой боец упустил из-под стражи. В результате ответил сам, но уже не по расстрельной статье. Проводились даже показательные процессы, на которые военные прокуроры собирали по 300 человек бойцов…

Мы могли прочитать только относительно хорошо сохранившиеся документы. А большая их часть еще нуждается в расшифровке. Бумага военного времени очень плоха по качеству, работа кропотливая. Прокурор Одинцовской военной прокуратуры полковник юстиции Борис Гаврилов говорит, что, несмотря на трудности, расшифровка будет проведена силами «молодого пополнения» - в прокуратуре проходят практику учащиеся военных и гражданских юридических вузов. После того, как документы будут расшифрованы, их место, полагает Борис Павлович – на стенде военной прокуратуры в музее Московского военного округа.

А что же самолёт, на который «охотились» поисковики Зайцев и Бобинов? Самолёт они тоже нашли. По обломкам опре­делили, что самолет советский – на одной из деталей чётко видна буква «Б». Однако разобраться с его модификацией пока трудно – обломки лежат на глубине трех-четырех метров. В этом году поисковые отряды попробуют поднять их из земли…

Александр Лычагин.

· Сергей Бобинов на месте находки.

· И вот теперь эти уникальные документы в Одинцовской военной прокуратуре изучает полковник Гаврилов.

3.144.89.42