Паранойев ковчег. Столб молодости

Василий Иванович Чапаев обживался в мэрской должности и в мэрском кабинете. Он понимал всю степень своей ответственности на новой должности. Это раньше мог в вице-мэрах беспробудно пьянствовать и бегать по бабам. Теперь только этого – мало. Надо что-то сделать для своих сограждан, дорогих избирателей, жителей Паранойева, оставить свой след в истории. Мысль о следе ввела Василия Ивановича в легкий ступор, похожий на задумчивость. Чапаев, несмотря на пьянство, трезво оценивал свои возможности. Он понимал, что встать вровень со своим предшественником – Меньшиковым – вряд ли удастся.
- Ноев ковчег я, можно сказать, нашел, а все почести Меньшикову, умел он вовремя подсуетиться, - вслух рассуждал Василий Иванович. – Надо что-то менее масштабное придумать, но, чтобы мне полностью принадлежало. Моя идея, мое исполнение.
Но ничего даже «менее масштабное» в мэрскую голову не приходило. «И посоветоваться толком не с кем, холуи одни без мыслей в голове, - уже про себя печально подумал мэр.- Надо мне больше на молодежь мне опираться. Молодежь – это молодость мира, и его возводить молодым. Надо молодежную акцию какую-нибудь провести».
Эта оригинальная мысль очень понравилась Чапаеву, и он приказал секретарю вызвать заведующего отделом культуры и молодежной политики. Через пять минут Степан Никодимыч Климко, больше известный по прозвищу «рыба об лед», уже находился у стола мэра.
- Слушай, Никодимыч, как у нас дела с молодежной политикой обстоят?
- Хорошо обстоят, рыба об лед, Василий Иванович. Все снижается или повышается. Динамика - хорошая, вектор – правильный.
- Это как? – не понял Чапаев.
- Показатели по проституции, наркомании снижаются, а удои молока повышаются, рыба об лед.
- Понял. Только, причем здесь «рыба об лед»?
- Не при чем, рыба об лед.
- Слушай, Никодимыч, нам бы надо какую-нибудь молодежную акцию организовать. Только не местечковую, а так, чтобы на всю страну прогреметь. Есть мысли?
Никодимыч задумался. Мыслей, как обычно, никаких не было.
- Есть одна мыслишка. Завтра в паранойевском ковчеге общественность собирается. Мозговой штурм делать.
- Какой штурм? – не понял Чапаев.
- Мозговой. Будем обмозговывать, как нам жить еще лучше. Там, как раз, будут представители молодежи. Думаю, рыба об лед, родим какую-нибудь акцию.
- Надо не «какую-нибудь», а чтоб на всю страну, - недовольно поморщился мэр.
- Так это и будет на всю страну, рыба об лед. Мы же по-другому не умеем. У нас, рыба об лед, что не акция, так на всю страну.
- Хорошо. Во сколько мероприятие?
- Завтра в три.
- Предупреди всех, что мэр приедет.
- Будет сделано.
Завотделом уже собрался уходить, но Чапаев остановил его.
- Только ты это, того, сделай мероприятие неформальным, душевным. Поменьше формальностей. Чтобы люди раскованы были.
- С этим все будет в порядке. Там же Скоков командует.
- Тогда действительно все будет нормально.

Для неформального общения собрались за столом в комнате приемов мемориального комплекса «Паранойев ковчег» в Нойке. Когда Чапаев вошел, как положено по рангу, последним, присутствующие дружно встали.
- Сидите, сидите, - душевно махнул рукой Чапаев. – У нас сегодня неформальное общение, так сказать, встреча без галстуков. Степан Никодимыч, все в сборе.
- Так точно, - ответил завотделом культуры.
Если в предложении было меньше двух слов, Климко мог обходиться без «рыбы об лед».
- Можно начинать? – спросил он Чапаева.
Мэр кивнул головой. Василий Иванович после своего избрания первое, что сделал, отработал кивок головой в двух вариантах – многозначительный и однозначно утвердительный. «Однозначно утвердительный» - резкий наклон головы одним рывком. «Многозначительный» - полунаклон, пауза с задумчивостью в глазах, еще полунаклон, пауза, взгляд устремлен вниз и медленный возврат головы в исходное положение. Мэр кивнул «однозначно утвердительно» - с многозначительным наклоном были трудности – пока не получалась задумчивость в глазах.
- Наш город – один из древнейших городов мира, - начал Климко, - и в то же время он всегда молод душой, рыба об лед, и телом. В этом заслуга не только нашей администрации во главе с Василием Ивановичем Чапаевым, но и нашей славной молодежи, которая делает, рыба об лед, наш город совсем молодым. Вот.
Завотделом выдохнул и сделал паузу.
- Мы сегодня собрались здесь, рыба об лед, чтобы провести штурм мозгов
- Мозговой штурм, - не смог не поправить редактор местной газеты Петр Татищев.
- Мы должны думать, прежде всего, о молодежи, - Климко сделал вид, что не услышал. – И провести молодежную акцию такую, рыба об лед, чтобы о ней заговорила вся страна. У меня все.
- Я, что хочу сказать, - поднялся мэр. – Я долго размышлял и пришел к выводу, что молодежную акцию хорошо бы приурочить к годовщине. Но ничего путного не нашел. Ни одной приличной годовщины или какого-нибудь там сраненького юбилея. Бардак у нас с годовщинами. Это твоя недоработка Никодимыч.
Завотделом культуры согласно закивал головой.
- И все-таки, поработав головой над годовщинами, нашел одну приличную. Мы будем через месяц-полтора, как только подготовимся, отмечать 9937 лет прибытия Ноя в наш город. Это славная годовщина, и надо ее отметить так, чтобы везде звенело и гремело. Понятно товарищи?

Товарищам было непонятно, но сомнений никто не высказал, напротив…
- Правильно, верно все говорите, Василий Иванович, - подхватил эстафету бывший Скока-синюшник, а ныне директор мемориального комплекса «Паранойев ковчег» Александр Скоков. Изменение статуса не повлияло на его цвет лица. Оно, по-прежнему, оставалось синюшным. – У меня даже не вызывает сомнений, что эту годовщину-юбилей мы с размахом, как обычно, отметим в этом святом месте. Более святого места, чем паранойев ковчег в мире нет. Только нельзя какую-нибудь дату попроще, а то хер выговоришь. У меня пока все.

- Конструктивное замечание, есть над чем работать, - согласился Чапаев.
- Здорово, классно, - неожиданно раздался писклявый женский голос. – Мы сделаем такой праздник, такой праздник!
- Вы, это кто? – спросил Чапаев.
В голосе его слышалось недовольство – он не любил писклявых баб.
- Мы – эта наша молодежная организация «Наш местный позитив». Мы – это мы, вы – это вы, наша организация, ваша организация. Я, как лидер «Нашего местного позитива» заверяю родную администрацию, что мы приложим все силы, все умения, навыки и знания, чтобы оправдать доверие нашей администрации. Вы в нас, мы – в вас.
Со своего места поднялась крупная женщина лет пятидесяти. На ней была футболка с надписью «Позитифф».Майка заканчивалась где-то в верхах необъятной груди. Потом шло незащищенное никакой одеждой тело, а под нависшим животом начинались джинсы.
- Отрадно видеть такой энтузиазм, - с чувством глубокого удовлетворения заметил Чапаев. Он любил всё большое.– Вас, как зовут?
- Дурова, Аня Дурова.
- Спасибо, Аня Дурова. Хорошо сказали, зажигательно, по-молодому. Молодец. Кем вы работаете Аня Дурова?
- Учительницей в местной школе.
- Тогда понятно. Сразу видно, что учительница. И маечка на вас хорошая. Мне только непонятно, почему молчат другие. Что нет никаких мыслей в мозгах?
Чапаев суровым взглядом оглядел присутствующих.
- Позвольте мне высказаться, - поднял руку Семипостол, председатель местного Совета.
Чапаев кивнул. Неожиданно возникла пауза, так как у мэра не к месту получился «многозначительный» наклон головы, но никак у него не получалось вернуть голову в исходное положение. После третьей попытки, наконец, удалось это сделать.
- Вы, все хорошо товарищи знаете, что я руководитель местного отделения нашей партии власти, - затянул свою волынку Семипостол. – Анна Ивановна все правильно сказала о нашей молодежи. Молодежь у нас, действительно, замечательная. Она – наша, местная и позитивная. Я только хотел бы уточнить, что мы приложим все наши силы, все умения, навыки и знания, чтобы оправдать доверие не только нашей замечательной молодежи, но и нашей партии, которую я представляю. Молодежь это хорошо, но наша родная партия еще лучше и молодше, так бы я сказал. Наш партийный актив всегда держит руку на пульсе молодежи. И пульс, надо сказать, у нашей золотой молодежи, просто отменный. И не видеть того, что здоровье молодежи зависит от мудрой, руководящей и направляющей руки нашей партии, неправильно, так это… политическая близорукость…
- Николай Кузьмич, правильно говорит, - не выдержал и перебил его Чапаев, - Говорит просто замечательно. Хорошие идеи он выдвинул. Про пульс очень хорошо. Я думаю, есть смысл поговорить о названии нашей молодежной акции.
- Можно, можно я. Можно я скажу.
Анна Дурова, несмотря на возраст и комплекцию, захлебывалась от восторга. Ее просто распирало от гордости, что ей дозволено участвовать в таком важном и замечательном мероприятии.
- Можно я предложу название? Можно, можно.
Чапаев однозначно кивнул головой.
- Мы назовем, назовем, - все также захлебывалась Анна Дурова, - наш праздник, наш праздник «Паранойев ковчег – праздник вечной молодости». Вот. У нас на селе много молодежи. Вот.
Анна Дурова от только что испытанного душевного подъема, бессильно откинулась на стуле.
- Что-то я не увидел у вас в селе много молодежи, - с сомнением заметил Петр Татищев.
- Это ты, Петр Алексеевич, ерунду говоришь, - возразил ему Заворуев. – Я, как глава местной администрации, официально заявляю: «Есть у нас молодежь». Она просто пока затаилась. До времени. А будет праздник, будет и молодежь. Никуда она не денется, всех найдем, - последние слова Заворуева прозвучали, как угроза.
- Василий Иваныч, Василий Иваныч. Можно я, можно я скажу, - вновь захлебнулась в восторге Дурова. – Можно, пока не забыла.
- Говорите, Анна Дурова. Что там у вас еще.
- Василий Иваныч, загадывайте быстрее желание. Загадывайте.
- Какое еще желание? – изумился Чапаев.
- Любое. Вы между двух Петров сидите. С одной стороны, Петр Фомич, с другой - Петр Алексеевич. Правда, здорово?
- О моих желаниях мы потом поговорим Дурова, а сейчас давайте штурм продолжим.
- Анька, да помолчи ты, - недовольно поморщился Заворуев. – Дай мне возразить Татищеву до самого конца. Это вопрос не только демографии, но и политический вопрос. Я так скажу, молод не тот, кому мало лет, а тот, кто душой молод. Вот мы здесь собрались Кто мы? Я спрашиваю, кто мы? И отвечаю, мы – молодые, потому что о молодежи всегда думаем.
- Это ты все правильно говоришь, добрая дискуссия получается. А как, Петр Фомич, мы будем определять того, кто молод в душе? – поинтересовался любознательный Чапаев.
- Можно я, можно я скажу.
- Дурова, какая же ты неуемная, - заметил Семипостол. – Партия еще своего последнего слова не сказала, а ты «можно я, можно я». Нельзя. Партия будет говорить. Я думаю, что надо устроить танцевальный марафон. Это будет по-нашему, по-ноевски. И сразу увидим, кто молод, а, кто нет.
- Можно я, можно я скажу.
- Дурова, - с укоризной сказал Семипостол.
- Я только в развитие темы. Можно я, можно я скажу.
- Пусть говорит, Николай Кузьмич. Видишь молодежь, какая у нас активная, - разрешил Чапаев.
Дурова от собственной значимости осмелилась выйти на середину комнаты.
- Я предлагаю устроить «минуту славы». Для всех жителей района. Вы, Петр Фомич будете гирей жонглировать, а вы Николай Кузьмич через веревочку прыгать. И вот, она слава.
Дурова в экстазе закатила глаза.
- Вот она слава, - повторила Дурова.
- Хорошая идея, - одобрил Чапаев. – Ты, Петр Алексеевич, обязательно весь ход штурма в газете освети. А ты, Никодимыч, всю администрацию городскую распиши, кто и что будет делать для минуты паранойевской славы. От славы никого не освобождать. Слава – не только цветы с шампанским, но и почетная обязанность. Лично проверю. Вот, нойкинские, видишь, какие молодцы.
- Я не буду через веревочку прыгать, - неожиданно возразил Семипостол.
- Николай Кузьмич, а, если партия прикажет, будешь? – язвительно поинтересовался Татищев.
- Если партия прикажет, то буду, - ожидаемо согласился Семипостол. – Только не через веревочку, а просто на одной ноге, - все равно увильнул от веревочки партийный лидер.
- На одной ноге тоже можно минуту славы заработать. Или на всю жизнь инвалидом остаться. Хороший штурм получился. Сколько идей понакидали, - с удовлетворением откинулся на стуле Чапаев. - Сейчас еще девиз праздника придумаем, и можно будет расходиться. Какие будут предложения по девизу?
- Молодым везде у нас дорога.
- Не стареют душой ветераны.
- Молодо-зелено, а эмблемой сделаем доллар.
- Ты шутки свои Петр Алексеевич брось. Наш рубль не хуже, - сделал Татищеву замечание Семипостол.
- Если вступите вы в нас, не отпустим больше вас, - внесла свою посильную лепту Анна Дурова.
В комнате повисло молчание.
- Ты, чего Дурова такое городишь. Ты, что дура? – возмутился Заворуев.
- Это как еще в нас?
- Ну, понимаете, мы – молодые. Если, кто в нас, к нам придет, то
- …От вас и погибнет, - пошутил Татищев.
- …то навсегда останется молодым, - Дурова на шутку не обратила никакого внимания. – Как наш Ной. Вечно молодой. Мы все будем командой молодости нашей.
- Тебе судьбу мою вершить, - запел Скоков.
-…Тебе одной меня судить, - подхватил Чапаев.
Он любил петь даже в трезвом состоянии.
-… Команда молодости нашей, - пели уже все хором.
- Хорошо поем, - заключил мэр после окончания пения. Нам многое по плечу. Сделаем эту песню главной песней нашей молодежной акции. Чуть-чуть текст подрихтуем, и паранойевский гимн получится.
- Еще подтанцовочку сделаем, рыба об лед, - подхватил завотделом культуры, - с перестраиванием, с флажками, шарами.
- Отлично, замечательно, - загорелся этой идей Чапаев, - Вся молодежь будет участвовать в подтанцовке. Не хватит своей молодежи, выпишем из других районов. Студентов подтянем.
- Это ПИЗДОЖ будет, - влезла в монолог мэра Дурова.
- Это почему же пиздеж? - обиделся мэр, - Это никакой не пиздеж, а наши студенты из паранойевского института здорового образа жизни.
- Так я об этом и говорю, что ПИЗДОЖ – наш лучший в мире паранойевский институт здорового образа жизни.
- Кстати, Никодимыч, а где ректор нашего ПИЗДОЖа. Почему его нет на нашем штурме? Он, что брезгует нами? Раз он, профессор, ему можно забить на штурм? Вызвать немедленно сюда. Пусть вместе с нами штурмует.
- Так он, Василий Иванович на научный симпозиум уехал. Вы же его сами отправили, - робко заметил завотделом культуры.
- Ишь, на симпозиумы разъездился, - немного поостыл мэр. Он все ездит, а в институте бардак. Воровство в институте сплошное. Это надо же было придумать, платное отделение открыть. Кто разрешил?
- Вы разрешили, - вновь робко заметил Климко. – Вы же ему сказали, что не будете ученых бездельников кормить. Велели ему, чтобы сами зарабатывали.
- Правильно говорил, что бездельники. Я народу обещал, что будет все бесплатно. Воровать хотят – не позволю. Я точно знаю, кто ближе к деньгам, тот больше и ворует. Я вот, когда был в Гондурасе, там совсем не так воруют. Совсем не так.
Никто не решался прервать монолог мэра. Уже хорошо было известно, что, когда он входит в раж, его лучше не останавливать. Поговорит-поговорит, и забудет.
- Я вчера посмотрел штатное расписание нашего ПИЗДОЖа, - Василий Иванович все больше распалялся, - 10 психологов, логопеды, дефектологи. Это что институт для дураков.
- Так это положено так. Вы сами утверждали штатное расписание.
Завотделом культуры защищался, как мог, так как за работу института от администрации отвечал именно он.
- Ну и что, что утверждал. Я много чего утверждаю. Я народу обещал, что в институте будут учиться только отличники.
Чапаев сделал паузу. Он потерял нить своего монолога, поэтому сурово оглядел присутствующих.
- Предупреждаю всех. Никакого воровства не будет – ни из моего кармана, ни из кармана родителей. Скоро я установлю в институте камеры наблюдения и, если только увижу воровство. Уволю всех.
- Правильно Василий Иванович, как всегда проблему под корень взяли, - поддержал тему Семипостол. – Наша партия всегда говорила, что надо избавляться от профессоров-космополитов. Правильно говорит наш мэр – наворуют и к себе в Гондурас сбегут.
- Николай Кузьмич, ты, что городишь? – изумился Татищев. – Какой Гондурас? В Израиль с наворованным сбегут.
- Какая разница, куда сбегут? - легко согласился Семипостол. – Факт воровства мэром установлен, значит, надо принимать меры. Наша партия считает, что нужно растить свои кадры, местные, а этих всех профессоров с доцентами гнать к чертовой матери. И у нас такие кадры есть. Вот, например, Скока-синюшник…
- Какой я тебе Скока, - возмутился Скока-синюшник. – Ты сейчас договоришься…
- Извини, Александр. Оговорился я от волнения. Вот наш товарищ Скоков вполне готовый преподаватель по ноеведению – «Ной и здоровый образ жизни». Ему есть, что рассказать студентам. Или вот вы, Василий Иванович. У вас считай, готовый курс есть – «Здоровый образ жизни в Параноейве».
- Это точно, курс у меня есть. Я его проходил, когда лечился от этого самого… Ну вы знаете…
- Вот, видите, - обрадовался Семипостол. – Мы сами все можем. Я и сам лекции почитаю по здоровому образу жизни в партийном строительстве. Такое мое независимое мнение, товарищи. У меня все.
- Хорошую речь сказал товарищ Семипостол, - подвел итог Чапаев. – Не только проникновенно-независимую , но и очень конструктивную. Мы такой институт забацаем, с таким уровнем образования. МГУ в ногах у нас валяться будет, чтобы только наш пиздожский диплом заполучить. В ногах! – повторил Чапаев, и все одновременно посмотрели себе под ноги, но под ногами ничего не было. Только немытые полы.
Все подводим итоги. Мы хорошо сегодня мозгами поработали, - заключил Чапаев.
- Можно я, можно я скажу.
Неуемная Анна Дурова вновь рвалась в бой. Она была не просто одержимая, а одержимая идеями.
- Да, когда она заткнется, наконец, - прошептал Заворуеву на ухо Татищев. – Достала нас здесь всех своими идеями. К фуршету пора переходить.
- Слушай, - также прошептал Заворуев. – Когда еще такой цирк увидишь. А выпить успеем. У меня такой коньяк в сейфе лежит. Специально для случая берег.
- Ради этого стоит потерпеть, - согласился Татищев.
- Можно я, можно я скажу. Я такое придумала. Такое придумала, - от нетерпения Дурова подпрыгивала на стуле.
- А ты, Дурова свои идеи с партией согласовала? – подозрительно спросил Семипостол.
- Кузьмич, миленький! Обязательно согласую. Это такая идея, такая идея. Она очень согласуется с линией нашей партии. Вот увидишь.
- Говори Дурова, - разрешил Чапаев, - но только коротко и по существу. Мне ехать надо.
- Надо в центре города столб установить, - выпалила Дурова.
- Фонарный что ли? Так у нас в городе уже один есть, - сказал Скоков.
- Ты, Скока, заткнись, - грубо оборвала его Дурова. – Не понимаешь важности работы с молодежью. Надо будет поставить столб – символ молодости. СТОЛБ – это не столб, понимаете, а символ. Понимаете, символ. Что такое молодежь? Молодежь – это столб. С- сила, Т – творчество, О – оригинальность, Л – любовь, Б – это бетон, из чего мы и сделаем столб.
- Вот тебя в него и закатать, - про себя прошептал Скоков.
- И от имени нашей молодежной организации «Наш местный позитив», - продолжала излагать свою идею воодушевленная Дурова, - на столбе укрепим указатели: сила – указатель на стадион, творчество – на дом культуры, оригинальность… - Дурова сделала многозначительную паузу, - оригинальность – на здание нашей родной администрации. Любовь – на скамейку перед лесом. А бетон… - здесь Дурова запнулась, так как еще не продумала, на что будет указывать бетон.
- Бетон, на что будет указывать? – участливо поинтересовался Татищев.
- Бетон, бетон… Бетон будет без указателя, - нашлась, наконец, Дурова. - Бетон это все цементирует, связывает, В общем, будет символом молодости.
- Очень интересная задумка, рыба об лед, - подал голос завотделом культуры. – Что-то в этой идее есть. Правда, Василий Иванович?
- Очень кретивная мысль у Дуровой, - начал мэр.
- Креативная, - поправил Чапаева Татищев.
- Это уже твои проблемы, Петр Алексеевич, правильно написать. Моя задача – суть изложить, - не обиделся Чапаев. – Что ж, товарищи. Будем завтра уже столб ставить. Пусть все знают, что у нас в Паранойеве слова не расходятся с делом. Сказано-сделано. Через неделю открытие торжественное организуем. Петр Алексеевич, - обратился он к Татищеву, - Твоя задача телевидение с газетой из области подтянуть. Скажи, что, как обычно, не поскупимся.
- Без проблем, они за такие деньги сами приедут столб вкапывать.
- У меня еще, у меня еще, - вновь запрыгала на стуле Дурова.
- Что у тебя еще Дурова? – недовольно спросил Заворуев, - Работы невпроворот, а у тебя еще. Что у тебя еще?
- Я предлагаю к нашему столбу организовывать экскурсии, и всем экскурсантам выдавать удостоверение, о том, что они, побывав в нашем городе, помолодели.
- А как будем определять, на сколько люди помолодели? – задумчиво спросил Чапаев. – Каков будет механизм определения помоложения?
- Василий Иваныч, можно вот так сделать, - оживился Климко. – По водительской путевке будем определять. Время приезда – время отъезда экскурсионного автобуса. И пишем в удостоверении, что товарищ такой-то помолодел на 5, 6, 7 часов. Обязательно сделаем примечание, что в каждый новый приезд товарищу будут добавляться часы молодости. Я думаю, что мы поднимем экскурсионную работу на новый уровень. Сделаем наш Паранойев окончательной Меккой туризма. Вот так, рыба об лед.
- Гениально, гениально, Петр Никодимыч,- вскочила Дурова со стула. – Дайте я вас за вашу гениальность расцелую.
Она подскочила к Климко, но не учла, что у них разные весовые категории, и поэтому под весом и необъятностью Дуровой, завотделом культуры рухнул на пол. Из-под телес Дуровой торчала только его голова.
- Ох, какой же вы неловкий, - сказала Дурова, исцеловав Климко вдоль и поперек. – Но все равно вы – гений.
На этих словах Дурова приподняла Климко и вертикально поставила его на пол.
- Может быть, Степан Никодимыч и гений, - неожиданно угрожающе произнес Семипостол. – но политически не подкован. Вы, Степан Никодимыч, член нашей партии?
- Нет, не успел, - растерялся завотделом культуры.
- Василий Иваныч, странно, что у нас на ключевом посту находится беспартийный. Я, как лидер нашей…
- Заткнись, - оборвал его Чапаев.
- Что? – не понял Семипостол.
- Затнись, говорю, лидер. Не тебе решать, кому и какие посты занимать. Распустились здесь в глубинке. У тебя, что Петр Фомич все такие умные?
- Не все, - ответил Заворуев.
- Я все понял, Василий Иванович и учту все ошибки, - поспешил раскаяться Семипостол. – Больше такого не повторится. Я только подумал об одиночных экскурсантах. Им на основании чего будем определять, насколько они помолодели?
- Хороший вопрос, но решим его в процессе. Не сейчас, - миролюбиво согласился Чапаев. – Александр, у тебя к обеду все готово.
- Так точно, - ответил Скоков. – Стол уже накрыт.
- Тогда пойдем, поднимем тост за нашу молодежь, за наш столб молодости. Добрый столб должен получиться.

18.117.232.215