роман без продолженья…

*

я город не менял я поменял район

там поздно засыпал — здесь невозможен сон

там просыпался от гульбы залетных птиц

а здесь метлой метет не маленький, но принц

мне кажется что шарф вот-вот его убъет

а он метет ландшафт — готовит эшафот

вот голова в кустах: барашек ли? коза?

а грудь в одних крестах — он здесь в ответе за

я город не менял — я поменял район

летатель антуан пожалуй в пансион!

архангел у ворот да с кодовым замком

и все ушли на фронт и бог закрыл райком

*

нет не выстреливает строчка

а если выстрелит — то точкой

оптический обман… прицел

разбит на мелкие кусочки

контрольной рифмою ворочать -

что кочергою в темноте

не лги мол: призраки не те

пошли и нет телесных тел

достойных формы триолета

но дело ведь не в этом! нет

ты сам призвал себя — в поэты

так трепетал при слове этом…

а вот трепло и не поэт

*

молчи молчи бродящая душа

желтком послушным в тесной скорлупе

и вызревай как птица — не спеша

еще успеешь крикнуть о себе

и если убежишь сковороды

яичницы и смятки и крутой

возможно долетишь и до звезды

и до звезды что следом за звездой…

и за звезду последнюю зайдя

возможно на каком-то там краю

увидишь то о чем смолчать — нельзя

ори! я запишу и повторю

«… посередине скотного двора

кудахчут куры и пищат птенцы

и белый пух на гребне топора

всех отсылает в мир — тире и

цифр…»

*

ничего не происходит

даже ходики не ходят

в этом месяце луна

ниоткуда не видна

просто осень мой дружок

неба серый порошок

разведен микстуры вроде

на — прими на посошок!

просто очень хорошо

хорошо лежать и слышать

о себе как о всевышнем:

ничего иль хорошо…

*

что-то бисер мечу… а бывало метал как осетр!

что-то блеять хочу… а ведь прежде рычал пред воротами!

я иду на прием… это господи! первый осмотр

что-то в сердце моем… не порог ли там за поворотом?

загляните мне господи! в горло… ну что там — елей ли? миндаль ли?

там же язва была и сочила — то гноем то ядом!

неужели же господи! пара припухших миндалин

это все что сегодня для полного горя мне надо?

просветите о господи! видите там на экране

черным цветом — душа… белым цветом — рубцы и побои!

у меня же в анамнезе — очень смертельная рана

и она не могла зарасти не задев за живое!

ну найдите же господи! что-нибудь выше ангины

и достойней хандры! я вас доктор вовек не забуду!

что-то бисер мечу… или свинкой болею как свиньи

или блеять хочу… и наверное… все-таки… буду

*

гасите свет не забывайте краны

закручивать не стойте под стрелой

не заводите бурные романы

со мной

на кой

вам черт счета за свет и воду

и брешь в башке и в сопли с головой

я гадом буду тратить ваши годы

друг мой

мой милый друг

не от того что порознь

не от того что просто счастья нет

не от того что есть печальней повесть

забейте кран заколотите свет!

мой милый нежный друг последних лет

мой взор потух протух и весь сонет

*

я не вижу причин по которым не должен любить

это время и место где выпало выжить и жить

этим дням без остатка и этим бездонным ночам

я не вижу причин по которым не должен

себя

я не помню — смеялся? возможно, но это не в счет

оправдания сказано… было прекрасно и свет

от тебя исходил, но за это подписан рассчет

я не помню — за счастье? но думаю все-таки

нет

я не знаю за что зацепиться, но силы коплю

и терплю себя только за то что умею терпеть

это время и место и вялотекущую смерть

я не вижу причин и не знаю за что не

люблю

2.

*

тебе бы все бы хихоньки

тебе бы все бы хаханьки

а мне — хотя бы запах твой

хотя бы твой дымок

тебе бы только хахели

тебя бы только трахали

а мне — хотя бы сахаром

забраться в твой чаек…

у нас такая разница

что нам — какая разница?

и слюбится — не сладится

и сладится — не всласть…

так пусть любовь останется

такой чтоб не состариться

а если не состарится

то значит — удалась!

и если врать по-прежнему

что мол мне все — по-брежневу

то будет утро — бежевым

и вечер будет с

любовью что так бережно

я создавал — небрежною:

без боли без надежды и

затраханности -

без…

*

а знаете… я бы тоже

в семнадцатом шел на зимний

широкий бы шел красивый

в свиной комиссарской коже

гвоздику воткнув в петлицу

размеренным шел бы шагом

которые тут? слазьте!

и было бы мне счастье

а знаете я бы в тридцать

седьмом был бы враг народа

какой-нибудь врач-вредитель

а может шпион-фанатик

иль что-нибудь в этом роде

скотина каких море

и гвоздики мне в запястья

и было бы мне горе

а знаете… я бы ныне

ушел как толстой спятил

бы словно какой гоголь

залез бы в петлю был бы

есениным блоком спекся б

полил бы висок соком

кровавым как маяковский

писал бы майн камф как гитлер

и был бы июль — жарко

и было бы всем поху…

*

бывает просыпается тоска

по мелкой кошке с тонкими когтями

которой мог шутя или назло

передавить кадык всего двумя

перстами божества… еще которой

за миску молока и рыбий хвост

имел права указывать пространство

от сих — до сих

а после насладясь

натешившись могуществом ленивым

мог без сомнений вышвырнуть за дверь

мне жаль шекспир что так все получилось

и гамлет и отелло — все игра

в отсутствии такого вот котенка

мир стал богаче бедностью твоей

*

как твои рыбьи дела

камбала?

так ли уныло на дне как

нА небе?

перепела

прилетели в рай было

с корочкой хлеба

да сами и съели…

но не об этом пишу

я тебе

я не тебе пишу здравствуй

акация

небо зонтом моря

застило

так появляются

ассоциации…

значит весной только

мы встретимся?

к другу прижмемся друг

кожами…

божья коровка твоя

здешняя

вечно коровка твоя

божия…

*

ночные облака прозрачны

под ними крошечные дачи

рогами тонкими трубят

но дым озвучен скрипом ставни

и в снеге тихими шагами

ручей — речевка январят…

мы возвращались наугад

от жизни — той что между прочим

а здесь стоят такие ночи

что дни и рядом не стоят

и настоящее так прочно

как белизною сумрак сжат

*

жизнь идет по вешкам из осколков

новогодних елочных игрушек

да осечек долбанных хлопушек

смрада парафина да и только

разве был обещан праздник? то-то…

кто-то вел дебаты о салатах

кто-то добавлял в коктейли мяту

ждали полночь мучались икотой

ни одной приличной табуретки!

встать бы прочитать: мороз и солнце…

гости рады бабушка смеется

и теперь смеется, но с портрета…

жизнь идет по вешкам из ответов

но вопрос уже не задается…

*

на летний день на день без тени

на самый яркий летний день

найдется в череде затмений -

затменье потолка и стен…

как ты из песни бог из глины

зима из белого свинца

природа слепит исполина

и тот — приспустит небеса!

придвинет лес приблизит поле

зашторит тишиной камыш

и опершись на тот пригорок

шагнет за край заморских крыш

и там — над бездною тумана

лицом к лицу с мильоном масс

не ножик вынет из кармана

а солнцу вырвет красный глаз!

не дрейфь — ни темноты ни страха

животного ни тишины

его вечерняя атака -

не объявление войны

а просто — редкостное счастье

себя свободным ощутить

на рубеже в черте безвластья…

жить и смотреть

смотреть и жить

вне мест

где звезд протуберанцы

льют мутный блеск на города

где искривляются пространства

в кишечно-проходных дворах

где многоокие повстанцы

с тоскою мертвою глядят

туда где дерзким самозванцем

границу пересек закат…

*

не будите его… это — чудо он кажется спит…

значит лучшие люди еще поживут хоть немного

значит можно вторую щеку отвести от обид

да по морде разбойнику дать на большой на дороге

и не страшно впустить асмодея на триста минут

чтоб хоть триста минут не томить маргаритку в постели

с подмастерьем и пряником пряником кнут

заменить несмиренной гордыне — ау люциферик!

значит можно признать: я завидую Вам Леонид

дорогой мой Борисович гению Вашему генам -

чтобы этим скупым откровением вызвать гастрит

у маммона и левиафану наслать несварение -

о пируй старина вельзевул! значит можно загнать

свое сердце в чудовищный гнев сатанинскую ненависть

по ушедшей любви, но расплаты за это — не ждать

потому что расплата — устала забылась и временно

отдыхает сама в бельфогоровых нежных краях

ей на нас иногда — начихать, а сейчас — и подавно-то…

семь великих грехов семь чудесных умений объять

эту жизнь и начать — потихонечку — заново…

*

быть гением хотя б талантом -

быть крепостью из толстых стен!

но сердце беглым арестантом

стремится вон по волнам вен

по воле вечного движенья

за запредельный тот рубеж…

где без прошений о прощеньи

оно еще — свободно…

режь!

*

кто тут был? левша ли леший

лившиц ленин левенбук

чей-то голос безутешен

вещевал среди скворешен

выводя картавый звук

разорвавшейся картечи

кашель полный междуречья

рак ирак ираклий друг?

время выбрало испуг

тайным поводом к вечери

ворковали аки звери

о любви надежде вере

вещим сном уснул пастух

трижды прозвенел петух

накрест окна крест на двери

пан пропал пропан потух

ты прости мой чуткий слух

он наполнен чуждой речью

каруселью слов заверчен

барабанной кожей сух

перепончатой подлодкой

слышит косяки селедки

уходящие на юг…

а к тебе и нем и глух

муравья ли шаг трескучий

небо ли шекочат тучи

чу! роса упала в пыль

слышу каждую морщину

на виниловой пластине

под иглой на карантине

спит старушка изергиль

воздух свищет в паутине

солнце лижет липкий штиль

ты прости меня друг мой

за роман без продолженья

книга требует сожженья

чтобы помниться живой

горькой полной заблуждений

а не ветхим отраженьем

перетянутой струной…

кто тут был — уйдет со мной

3.17.79.188