Попутчики

Странно придумали московские архитекторы, когда на одном крохотном пятачке разместили сразу три вокзала. Может быть, в те времена это было нормальным, но сейчас, когда Москву переполнили миллионы жителей, на вокзалах просто не продохнуть. Люди тащат на поезда большие, неподъемные сумки. Самые разные – спортивные, которые можно закинуть на плечо, клетчатые, грязные, волочащиеся по мокрому, посыпанному солью асфальту, тележки на колесиках. Одни торопятся, боятся опоздать на поезд, другие не спеша стоят у вокзальной забегаловки без всякого страха и отвращения пережевывая шаурму или хачапури – обычную вокзальную еду. Кто-то задумчиво стоит у книжного развала, заботливо накрытого пленкой и пытается рассмотреть сквозь мутное покрывало цветные обложки – готов заплатить деньги за дешевое удовольствие и не скучать в дороге. Кто-то бродит по торговым павильонам выбирая себе в дорогу кассету или ища батарейки для плейера.

В темноте, у грязных стен сидят грязные бомжи, куря сигарету, пожертвованную им сердобольным пассажиром. Здесь же, в луже валяется пьяная девка неопределенного возраста – беззубая, с вспухшим от алкоголя лицом. Она готова отдаться любому встречному в подворотне за полтинник, только даже даром никому не нужна. Вокзал – клоака большого города. Он всегда притягивал к себе самых разных людей – от торговцев и бродяг до карманных воров. Здесь крутятся большие деньги, здесь решаются и человеческие судьбы. Наивный путешественник легко может попасть в лапы к лохотронщикам и за несколько минут остаться без наличности. А милиция потом разведет руками – мол, сами отдали, чего мы можем тут сделать? Милиционеры знают всех мошенников в лицо, они им, милиционерам, деньги отстегивают – так зачем же стражам порядка резать курицу, несущую золотые яйца?

Лиза не любила вокзалы – не выносила грязь и коктейль неприятных запахов. Она приехала на Ленинградский вокзал к шести часам вечера, в надежде купить билет до Петербурга. Выстояв длинную очередь, она выяснила, что билеты есть, на восемь вечера, и на Московском вокзале поезд будет в пять утра. Лизу это не очень устраивало – она хотела бы уехать немного позже, чтобы хоть как-то выспаться в поезде, но, похоже, что этого не удастся.Организм вряд ли станет перестраиваться на другой режим. Что ж, придется бодрствовать до часу ночи, а потом рано утром продирать глаза от того, что проводник будет трясти ее за плечо.

Места ей достались хорошие -  на нижней полке, далеко от туалета и не в боковом купе. Теперь хотелось бы, чтобы еще попутчики были приличные. Лиза боялась ездить одна в купейных вагонах – слышала много разных историй о маньяках, по ночам беспокоящих пассажиров.
На улице уже стемнело – белые фонари отражались в мокром асфальте. По краям дороги лежали кучи грязного снега. У метро хриплый голос в мегафон зазывал гостей столицы сыграть в какую-то лотерею.

Лиза закинула сумку за плечо и побрела мимо торговых палаток. Купила себе банку джин-тоника,бутылку минеральной воды. Посмотрела на дешевое нижнее белье и, слегка продрогнув, направилась в зал ожидания. Там еще два часа она читала женский журнал. Вначале хотела открыть алкогольную банку, а затем решила приберечь ее до поезда.

Наконец-то подали поезд. Лиза вышла на перрон и побрела вдоль состава, глядя на номера вагонов. Второй вагон оказался в самом начале поезда. У входа собралась очередь – проводник проверял билеты, сравнивая их с данными паспортов. Лиза поставила сумку на землю, расстегнула карман и достала документы. Проводник улыбнулся ей, поздоровался и посмотрел вначале на билет, а потом на паспорт.

- Вы, наверное, уже привыкли к поездам? Это вам почти как дом? – зачем-то спросила Лиза у него. Проводник ухмыльнулся сквозь усы и сказал:

- Я их, если честно, ненавижу… Уже десять лет одно и то же, - он назвал место, и Лиза вошла в душный вагон, в котором стоял застоявшийся запах человеческого пота. В плацкартных вагонах он никогда не выветривается, а, напротив, вгрызается во все – в обитые дерматином сиденья, в постельное белье и даже отполированные пальцами тысяч пассажиров ручки.

Лиза дотащила сумку до места и поставив ее под стол, села у окна. Пока она была одна. Лиза ждала – кто же появится здесь? Кто сядет рядом с ней? По сути, ей было абсолютно все равно, она не намеревалась заводить сомнительные знакомства, просто не хотела общаться с неприятными людьми.
За окном ходили люди. Прощались. Кто-то фотографировался, кто-то целовался. Через несколько минут она заскучала. Достала из сумки джин-тоник и с тихим «пшиком» открыла банку.

- Здравствуйте, - послышался кавказский акцент. Лиза выругалась про себя – больше всего ей не хотелось ехать в одном купе с каким-нибудь горцем и подняла глаза.

Сверху смотрел высокий худой мужчина. В висках у него блестела седина. Он поднял сиденье и положил под него свою сумку. Лиза тоже поздоровалась. Мужчина сел и сказал:

- Меня зовут Паата.

- Я Лиза, - ответила она и отвернулась к окну, ясно давая понять, что говорить им не о чем. Да и какие разговоры могут быть с лицом кавказской национальности? О ценах на помидоры на рынке? Или откуда везут пальто, которые продают на Черкизовском рынке? Подобные разговоры были явно не для нее. Паата, похоже, уловил настроение девушки, поэтому развернул газету и углубился в чтение. Через пару минут в купе заглянул молодой человек лет двадцати пяти в спортивных брюках, кроссовках и кожаной куртке. Мельком посмотрев на него, Лиза решила, что у него, накачанное тело, которым он, скорее всего, очень гордится. При этом она почему-то решила, что в голове у парня только одна извилина. Она определяла наличие умственных способностей по размеру головы и прическе. Короткий ежик обычно свидетельствовал о полном отсутствии ума. Длинные, до плеч, волосы говорили обычно об обратном – мозги у человека были, но они как правило, оказывались повернутыми только в одну сторону – в сферу профессиональной деятельности. Лиза вспомнила свой недавний роман с программистом. В какой-то момент ей стало казаться, что с ним можно общаться только на языке бейсика. Другого он, видимо, не понимал. Лиза благополучно ушла от него, без всякого сожаления. Компьютерщик, похоже, тоже не испытывал особых душевных мук. Парень молча опустился на свое место и вытащил банку пива.

Лиза уже заметила, что в поездах все пьют. Как, впрочем, и в любое другое свободное время. Так уж устроена жизнь русских – если не работать, значит, пить и наоборот. Работа, это вообще проклятие пьющего человека. Правда, ее программист не пил и не курил, чем казался ей до безумия скучным. Она несколько раз пыталась его напоить ради интереса, но парень останавливался после половины банки джин-тоника, уверяя, что ему хватит.
На последнее свободное место присела женщина бальзаковского возраста. Из багажа у нее были три целлофановых пакета. Она закинула их на верхнюю полку и села рядом с Лизой. Тоже молча.

Проводник попросил выйти провожающих, и поезд, слегка дернувшись, тронулся. Лизе нравилось смотреть в окно, когда трогался поезд. Если посмотреть на перрон, то можно представить, что поезд на самом деле стоит на месте, а уезжает вокзал, вместе со своими яркими фонарями и людьми. Правда, когда скорость становилась больше, иллюзию удержать было невозможно.

Парень ушел покурить, а женщина принялась выкладывать на стол еду – холодную курицу, хлеб и бутылку воды. Лиза решила, что это тоже какой-то ритуал путешествия в скором поезде – обязательно надо поесть курицу или бутерброды, иначе впечатления от поездки окажутся не полными. Человек, скорее всего, даже не хочет есть – это просто странная привычка – набить желудок за время поездки. Рядом легла пачка салфеток.
Поезд набрал скорость, и колеса начали глухо постукивать. На боковом месте, как раз напротив Лизиного купе сидел мужчина лет тридцати. Перед ним стояли четыре банки пива. Одну он уже успел осушить и принимался теперь за вторую. По мутному взгляду мужчины можно было определить, что это уже не первый литр янтарного напитка. Вперившись взглядом в Лизу, он глухо спросил:

- Девушка, а как вас зовут?

Лиза отвернулась, не обратив внимания на вопрос. Мужчина перевел взгляд на пиво. В это время вернулся парень, от него неприятно пахло табаком. Он тоже взялся за свою банку и, улыбнувшись, сказал:

- Давайте знакомиться, я Сергей.

- Я Лиза.

- Паата, - кавказец протянул парню руку. Тот неохотно пожал ее. Женщина произнесла жирными, в курице, губами:

- Я Оксана.

- Ну, ваше здоровье! – Сергей поднял банку пива и потянулся к Лизиной, чокнуться. Девушка не отказала ему в этом удовольствии, хотя сделала это с таким выражением лица, чтобы до него сразу дошло – он ей абсолютно безразличен. Для наглядности Лиза достала журнал, который уже весь прочитала и уставилась в него, изображая интерес. Оксана доела свою курицу, вытерла губы салфеткой и, завернув кости в пакетик, понесла его в сторону туалета.

- Девушка, как вас зовут? – спросил в очередной раз пьяный мужчина с бокового места. Лиза опять сделал вид, что не слышит вопроса.

- В Питер едешь? – поинтересовался парень, которому, видимо, хотелось поговорить.

- Да, - коротко отозвалась Лиза.

- К родственникам или как?

Какой любопытный! И все-то ему надо знать. Неужели своих девчонок не хватает, чтобы еще к кому-то приставать в поезде? Но не отвечать на вопрос было как-то неприлично. Лиза оторвалась от журнала:

- К родственникам.

- Я тоже к родственникам. Не куришь? Ну, и правильно, - Сергей опять ушел в тамбур.

- Учишься где-то? – начал расспросы Паата.

- Да, в Педагогическом.

- Детей учить будешь? Это хорошо. Нормальная профессия. Я тоже когда-то хотел детей учить а сейчас другими делами занимаюсь.
Лиза едва не спросила, на каком рынке он торгует, но Паата опередил ее вопрос:

- Фотограф я. Уже пятнадцать лет живу в Москве. В газете работаю.
Это немного удивило девушку. Она пригляделась к кавказцу – теперь он уже не был похож на грязных людей, орущих друг на друга на лающем языке. Речь у Пааты была интеллигентная, даже акцент придавал ей что-то особенное. Возможно, Лиза бы нашла его интересным, но предубеждения все равно брали вверх.

- А сейчас к сыну еду, - продолжал Паата. – Он в Питере учится, на химика. Потом в Тбилиси поеду, к родственникам. У меня отпуск сейчас.
Лиза кивнула и опять посмотрела в журнал. Глянцевые картинки надоели. Она закрыла его и отложила. От выпитого потихоньку начинала кружиться голова. Скоро начнет клонить ко сну. И это хорошо, быстрее пройдет дорога, а попутчики перестанут докучать. Мужчина, сидящий на боковом месте, принялся за третью банку пива. Он уже не сводил своего пьяного взгляда с Лизы. Она даже поежилась. Ей было неприятно, но ничего поделать он не могла. Пожалуй, этот алкаш был самым опасным для нее типом в вагоне. Поэтому Лиза решила продолжить беседу.

- А я на каникулы еду, домой.

- Почему не в Петербурге учишься?

- Всегда хотела в Москве пожить, и поэтому поехала туда. Конечно, институт закончу, вернусь домой. А пока только на каникулы.

- Мама уже, наверное, пирогов напекла?

- Не знаю… - Лиза слегка улыбнулась. – Может, и приготовила чего.

- Не работаешь?

- Нет, только учусь. Мне родители деньги присылают. Хватает. А ваш сын – работает?

- Да, - кивнул Паата. – Конечно, я ему тоже помогаю, но он отказывается, хочет быть самостоятельным. И я его понимаю. Главное, чтобы учебе не мешало.

- Моя дочь тоже так работала, и бросила институт - на рынок устроилась, - сказала вдруг Оксана. – Потом забеременела от какого-то чурки и вышла замуж. До сих пор с ним и торгует… - она поздно спохватилась, произнеся слово «чурка». Паата опустил голову. – Ну, может, он и ничего человек, - поправилась женщина. – Хотя мы с отцом были против. Теперь видеть ее не хочу. Вот сейчас к ней приезжала – живут в коммуналке с ребенком. Кругом грязь, вонища, и все его родственники со своими женами и детьми. Она тоже скоро по-русски говорить перестанет. Да, я уж и не к ней езжу, а к внуку – он-то родная кровь. Не могу я его бросить. Вот подарки ему привезла. Одежду, игрушки разные. Разве у матери есть времени ему-то что-то покупать? Она только продает. Не понимаю я такой жизни. А она мне отвечает – люблю я его, мам. А в глазах у нее видно, что надоела ей эта жизнь. И только попробуй уйти от него – он ее везде достанет и убьет. Что делать? Даже не знаю, - глаза женщины увлажнились. Было понятно, что она эту историю давно выучила наизусть и рассказывает всем подряд. Лиза подумала о том, что гораздо проще рассказать что-то людям незнакомым, которых видишь в первый раз и с которыми больше никогда не встретишься, чем тем, с которыми постоянно общаешься, живешь бок о бок. Наверняка, многие ее подруги и родственники не знают, что происходит с ее дочерью. От них это скрывают, не хотят выносить позор из избы. Такой уж русский человек – никогда не ходит к психологу, и в то же время все окружающие люди выполняют роли психологов. Ведь кто-то же должен выслушать. И народ слушает. Не только из уважения, а еще и потому, что знают – самим тоже придется когда-нибудь плакаться.

Все замолчали. Был слышен только стук колес поезда и голоса в соседних купе. Пьяница медленно встал и, шатаясь, побрел к туалету. Паата проводил его взглядом. В это время вернулся Сергей.

- А ты чем занимаешься? – неожиданно для себя спросила у него Лиза. Парень весь расцвел – наконец-то в нем заинтересовались.

- Я кладовщик и грузчик. Работаю на книжном складе. Там удобно, пачки не тяжелые – максимум шесть килограмм, не надорвешься. И платят нормально. У нас в Бологое такую работу не найдешь.

- А живешь ты где? – спросил Паата.

- У меня работа неделя через неделю. Ночую прямо там, на складе. Удобно – комнатенка есть, даже душ. И деньги дают на обед. Можно иногда сэкономить на еде, и получается, что даже больше денег получаю, чем зарплата. А что? Надо же как-то вертеться. Все хочу жениться, но не получается.

- Почему?

- Ну, нет подходящей девчонки. Я вот встречался с одной у себя дома, в Бологое. Долго вместе были, наверное, около года. А потом я ей чем-то надоел, и она стала с моим хорошим другом встречаться. Ну, а у него своя машина, вот она к нему и ушла. Вначале я не знал, думал, просто у них дружба. Мы как с ней встретимся, она и говорит – поехали к Лехе. А потом оказалось, что она с ним спит. Да и не только с ним… Тьфу! Даже противно как-то вспоминать. А я ей цветы дарил, гуляли вместе, вроде все так хорошо было. Противно, когда девчонке нужно еще что-то кроме хорошего отношения – машина, там, деньги. Я-то нормально для своей работы получаю, а вот на машину денег нет.

- Ну, а на другую работу устроиться? – спросил Паата.

- Да куда меня возьмут! Я только школу закончил, потом в армии отслужил и все – в институт я не поступлю, да и не смогу я учиться: у меня мама больная, ей тоже надо деньгами помогать. Я же не смогу и учиться, и работать. А потом – я дуб полный, ничего не знаю. В школе одни тройки были. Правда, сейчас, много книжек читать стать – на складе все-таки работаю. Там дешевле можно взять. Меня мать ругает иногда, сколько я денег трачу на книги. Вот, посмотрите, - он достал из сумки три книги. Это были «Парфюмер» Патрика Зюскинда, «Коллекционер» Джона Фаулза и «Единорог» Айрис Мердок. Лиза ожидала увидеть в лучшем случае Бориса Акунина или Маринину, но никак не подобную интеллектуальную литературу. Все эти книги она должна была прочитать по программе, но они казались ей скучными. Переведя взгляд на свой журнал, она торопливо спрятала его в сумку.

- И тебе нравится? – спросила она.

- Да, это интересно. Правда, мои друзья почему-то не понимают. Они читают всякого Стивена Кинга. Я пробовал – мне не понравилось, слишком скучно, совершенно никаких мыслей. А здесь что-то есть. Конечно, не всегда понятно, но очень интересно.

Лиза взяла одну из книг и пролистала. Скорее, для вида, что ей это не чуждо. А на самом деле просто не хотела показаться необразованной перед этим пареньком. Она все-таки в институте учится, а он едва школу закончил. О книгах говорить совершенно не хотелось. Тем более, что сессия вылетела ей в сто долларов, которые пришлось сунуть одному преподавателю за нормальную сдачу экзамена. Если бы она этого не сделала, ее бы дома ждала экзекуция. Тем более, что родственники всегда внимательно изучали ее зачетную книжку. Как дневник в школе. В такие моменты Лиза чувствовала себя в очень глупом положении.

Тем временем к купе подошел проводник. Он собрал билеты и попросил с каждого по тридцать рублей за постельное белье. Сказал, что за ним можно будет подойти через десять минут. Сергей встал и снял с третьей полки два матраса – для себя и Лизы. Паата помог достать матрас Оксане.
Мужчина в боковом купе закончил последнюю банку и тупо смотрел на Лизу пьяными глазами. Ей не нравился его взгляд.

- Смешно сказать, - продолжал Сергей. - Работаю в Москве, а толком город и не видел. Так, только Красную площадь, храм Христа Спасителя и памятник Петру.

- Уродство такое поставили! – заметила Оксана. – Как только Лужков позволил? Кому это может нравится?

- Ну, там деньги большие крутятся, - поддержал разговор Паата. – Это же все не просто так. У Церетели столько машин своих. Он вообще, как хозяин в городе. Где захочет – там и поставит свои памятники. Всю Поклонную гору застроил. Но Петр это, конечно, нечто.

- А мне нравится, - сказал Сергей. – По-моему, красиво. Или я чего-то не понимаю? Я там вечером был, когда его снизу освещают. Снизу подсветка такая красивая.

- Ты знаешь, кому изначально был этот памятник?

- Кому?

- Колумбу! Он даже стоит в позе статуи Свободы, - Паата поднял руку, изображая. – Но американцы не захотели у себя ставить его. Церетели просто голову перелепил и поставил на Москве-реке. Как просто деньги делать, да?
- То есть он всякие уродства ставит, доллары получает, а кому-то есть не на что. Страна у нас замечательная! – сказала Оксана. – Лужков тоже на этом, наверное, хорошие деньги сделал.

- Это еще не самое интересное, - Паата разошелся. – На постаменте там носы кораблей с русскими флагами. У вас в Петербурге тоже есть колонны с носами кораблей. Но носы-то нам шведские. Когда отпиливали нос у корабля – это означало его поражение.

- То есть Петр – это памятник позора русскому флоту? – продолжила мысль Лиза.

- Да! – Паата широко раскрыл глаза, словно то, что он говорил, было очень важно и очень секретно. – Это позорище на всю Москву! Да даже на всю Россию.

- А как же Лужков? Неужели он не знал? – удивился Сергей.

- Да все он знает, просто ему деньги нужны. Думаешь, он просто так в кресле мэра сидит? Ему такие большие деньжищи там капают. Ты даже себе не представляешь.

- Все деньги в Москве, - вздохнула Оксана. – Вот и дочь моя за деньгами поехала. А теперь замуж вышла за этого… - она хотела было начать свою историю по второму кругу, но, посмотрев на Паату, осеклась.
Пьяный мужчина поднялся со своего бокового места и, опершись о верхнюю полку купе, в котором сидела Лиза, сказал:

- Девушка, давайте знакомиться! Как вас зовут? – он него несло перегаром, а глаза блестели.

- Сядь! Ты выпил много! – резко оборвал его Сергей. Все посмотрели на мужчину. Он сфокусировал зрение на парне и спросил:

- Это ты мне? Так я не с тобой разговариваю, а с девушкой… Девушка, как вас…

Лиза с нескрываемым страхом смотрела на пьяницу. Она наделась только на Сергея и Паату. На грузчика и кавказца. Тех людей, которые в самом начале пути показались ей малосимпатичными.

- Сядь, по хорошему говорю! – Сергей встал.

- Ах ты, сука! – мужчина резко ударил парня в живот и набросился на него, когда тот упал на свое место. Паата вскочил и попытался их разнять, но и сам получил кулаком в лицо. Оксана закричала. На крик прибежали люди из соседних купе. Кто-то схватил мужчину сзади и попытался оттащить. Но тот вырывался, продолжая бить парня в живот.

- Милицию позовите! Проводника! – завопила Оксана. Лиза, бледная, смотрела на эту сцену. Она не знала, что ей делать. С одной стороны, все случилось из-за нее. Но она же ничего не сделала! Ничего! В чем она могла винить себя? В том, что она просто симпатичная, а мужик перебрал с алкоголем? Но она же ни при чем!

Мужика все же оттащили и усадили на свое место.

- Я тебе еще покажу, молокосос!

У Сергея шла кровь носом. Он встал и, пошатываясь, пошел к туалету. Мужик, тем временем, тоже поднялся и пошел в соседний вагон. Там у проводника спросил нож. Порезать хлеб. И вернулся с ножом к месту Сергея. Парень все еще сидел в туалете.

- У него нож! – крикнула женщина. Пьяница еще раз посмотрел на предмет в своей руке. Поняв, что он держит в ладони, мужчина вдруг кинул нож на полку и побежал по вагону. Наверное, ему уже было страшно. Паата взял нож и пошел к проводнику, объяснить ситуацию. Сергей вернулся чуть позже. Он так и не узнал, что был совсем недалеко от смерти. Никто не сказал ему, не хотели тревожить парня. Через некоторое время алкаша провели по вагону два милиционера. Подойдя к Сергею, коротко спросили у парня:

- Он?

Сергей кивнул. В глазах мужика светились злость и обида. Его повели дальше.

Оксана встала и пошла за бельем, следом к проводнику направилась и Лиза. Ее трясло. Расстелив постель, она долго пыталась уснуть и не могла. Мешали то ли стук колес, то ли неприятные впечатления. Наконец, она отключилась. Ей снился Петр, стоящий на Крымской набережной. А потом Лизу растолкал проводник.

- Скоро туалеты закроем, сходите, умойтесь.

Время было половина пятого утра.

18.222.78.65