Тучка золотая

Привет, мой дорогой.

За годы нашего знакомства так и не смогла назвать тебя по имени. Или не захотела. Не смогла, не захотела. Какая собственно говоря, разница. Да и нежными словами тебя не баловала. Поэтому «мой дорогой» как бонус от меня.

Наверняка, ты все это чувствовал и замечал. Ты очень внимательный. Твой мир сложен из деталей и нюансов. Я помню, как ты говорил мне: «Важна не глобальная картина мира, а её нюансы». Наверное, ты замечал мои «нюансы», но не показывал виду, что что-то тебя обижает. Умеешь ты держать недовольство в себе. Очень ценное человеческое качество. Особенно в мужчине.

Меня ты всегда звал по имени. Звал так, что я ощущала себя единственной женщиной в мире. Только я являлась носителем этого удивительного имени.

Помнишь, я спросила, когда ты первый раз так назвал меня Тучкой, почему Тучка. Почему не Ната, Тата или просто Наташа. Почему Тучка? Ты ответил: «Не знаю. Тучка и Тучка». А потом поцеловал в мочку уха и шепнул: «Ночевала тучка золотая»…

Меня поразило, что ты как легко и точно увидел во мне то, что даже я в себе не видела. Не училку из провинции с тридцатилетним стажем в статусе «разведенки», а женщину, которой хочется побыть беззаботной девочкой. Пусть старой, но девочкой. «Ночевала тучка золотая»… Беззаботные девочки ночуют неизвестно где и когда. В реальности быть такой девчонкой мне не удавалось. Оглядываясь на прожитую жизнь, не без горечи подвожу итоги: «Жизнь моя не фунт изюма».

Я в дом отдыха приехала не в поисках приключений (да и какие приключения в мои-то годы), а попытаться десять дней прожить хотя бы «с фунтом изюма». Правда, я так и не знаю, что такое фунт и сколько стоит, но себе цену знала. Для своих пятидесяти с «крючочком» я очень прилично выглядела. Да и не дура совсем, что не очень характерно для «училки». Надеюсь, ты мне не льстил, когда так говорил.

Поэтому не очень удивилась, когда ты, стареющий и обремененный известностью в узких кругах плейбой, обратил на меня внимание. Заметь, не я первая так сказала, а ты сам себя так охарактеризовал. Вообще, у тебя потрясающая самоирония. Ты не боишься казаться смешным, поэтому и не смешон.

Кажется, я отвлеклась. Забыла сказать, почему пишу тебе письмо. Я не помню, когда в последний раз писала письма. А тебе пишу. Да не письмо, а скорее сочинение на заданную тему. Тема стара как мир. «Я с тобой расстаюсь». Я бы могла тебе об сказать коротко в скайпе или сбросить смску: «Мы расстаемся». Или не отвечать на твои звонки. Как обычно и делала. Сегодня так поступить не могу. Три года с тобой и без тебя из жизни не выкинешь. И прости мою женскую непоследовательность. Это письмо пишу не только тебе, но и себе.

Когда мы с тобой познакомились в доме отдыха, ты уже в первый же вечер сделал попытку затащить меня в постель. Может быть, я и не отказалась. Но у тебя попытка оказалась такая робкая и деликатная, что лучше было отказаться, чем согласиться.

Ты потом рассказывал, что рассчитывал на скоротечный курортный роман. И после моего отказа уже помышлял переключиться на другой объект. Но я тебя заинтриговала. Как же так? Какая-то провинциалка отказала такому видному столичному мужчине.

— Я уже тогда понял, — сказал ты мне в нашу вторую встречу, — что в моем отношении к тебе секс не являлся доминирующим элементом. Это не оправдание стареющего мужика. Когда мужчина влюбляется (о себе говорю), он становится платоником. Есть дальтоники, а я платоник. Надеюсь, ты сегодня убедилась, что я не только платоник, а еще немного ого-го.

Я тогда тебе ничего не ответила. Лежала в постели покойная и умиротворенная. Ты действительно был ого- го и платоник классный. Мне нравилось, как точно ты используешь или на ходу придумываешь слова. Всегда хочется верить, что эти слова говорились только мне, а не домашние заготовки прошлых времен.

В доме отдыха мы вместе провели десять замечательных дней. Мы гуляли, на твоей машине ездили по окрестностям, ходили на лыжах и очень много говорили. Про твою семью (ты никогда не скрывал, что не бросишь свою семью), про дочерей и внучек. Если жизнь с престарелой мамой, семья, значит говорили и про мою семью. Я еще не отошла от развода, несмотря на то, что прошло немало времени, поэтому плохо отзывалась о бывшем муже: пьяница, бабник.

Сегодня я бы нашла добрые слова о своем бывшем муже. Твое влияние. Ты говорил, что надо покопаться в человеке, чтобы найти в нем светлые стороны, которые спрятаны под слоями грязи.

Каждый вечер ты провожал меня до номера, целовал в щеку или мочку уха. «До завтра, моя хорошая, Тучка золотая».

В нашу вторую встречу ты рассказал причины такой деликатности.

— Понимаешь, у тебя на лбу написано «не дам поцелуя без любви». Я уже тогда в тебя влюбился, поэтому решил дождаться, когда ты в меня влюбишься. Хотелось поцелуя в любви.

— Ты что же думаешь, если я с тобой в постели, целуюсь с тобой, то влюблена в тебя? Как же ты самонадеян.

— Нет, ни в коем случае. Если бы я тогда в доме отдыха переспал с тобой, то с твоей стороны была бы только «физика». Для влюбленного мужчины такой расклад был бы унизителен. На самом деле я и сегодня не очень уверен в тебе. Знаю, что я тебе не совсем безразличен, поэтому текст на твоем лбу уже есть, но едва прочитывается.

Три дня нашей второй встречи я помню до мельчайшей детальки. Я тогда поверила в твою теорию, о существовании двух миров, которые не пересекаются. Есть мир нашей повседневной жизнь, в котором мы друг другу чужие. И есть наш мир, где только я и ты. Наш с тобой мир краткосрочен и хрупок. Возвращаться в мир моего реального существования очень тоскливо. Нет, я не жалуюсь. У меня замечательные дети, внуки. Они любят меня, как могут, заботятся обо мне. Но гнетущее состояние не покидало меня.

Ты предлагал, настаивал, умолял, что нужно чаще встречаться, чтобы дольше быть в нашем мире. Я соглашалась, но каждый раз наши встречи срывались. То мама заболеет, то с внуками надо посидеть (я же бабушка), то настроение совсем было не «свидальное». Как говорил, мой бывший муж: «У тебя упоротый характер. Тебя переубедить или договориться с тобой практически невозможно». Не знаю, замечал ли ты мою «упоротость» или не замечал? Скорее, да, чем нет. Иначе бы ты не повторял бы как мантру: «Я тебя принимаю такой, какая ты есть».

Так оно и было на самом деле. Принимал такой, какая есть. Ты ни разу на меня не обиделся, мы даже не ссорились. На выяснение отношений не было времени. Шесть встреч за три года. В год по две встречи. Да, была переписка в скайпе. Очень существенная часть наших отношений. Ты много, умно и красиво писал, а я односложно отвечала или не отвечала вообще. Что отвечать, если грустно и печально. Ты полушутливо просил меня, «не бросать тебя». Я тебе тогда ответила, как можно бросить то, что тебе не принадлежит. Ты принадлежишь семье. Даже тогда, когда мы были в нашем мире, часть тебя оставалась там. Ты выходил на улицу покурить и позвонить жене. Прости, случайно увидела список твоих звонков. Спасибо, за деликатность.

В первую нашу встречу после дома отдыха я тебя спросила, что ты сказал жене о своем отъезде ко мне. Ты ответил: «Сказал ей, что еду в другой город». «А если бы она спросила, к кому и зачем едешь», — не отставала я. «Стараюсь, не доводить ситуацию до таких вопросов».

Тебе не хотелось говорить на эту тему. Больше никогда таких дурацких вопросов не задавала. Зачем рушить и без того наш хрупкий мир. А ведь ничто не предвещало появление нашего мира.

Когда мы прощались в доме отдыха, то просто обменялись телефонами и выразили безнадежную надежду, что еще встретимся. В новую встречу я не верила. Какая встреча. Ты вернешься в Москву, к привычной жизни, я вернусь к себе в поселок. Ты сам по себе, я сама себе.

Правда, ты часто звонил, а еще чаще писал в скайпе. Твои письма были замечательными. Читая их, отогревалась душой. Какие замечательные сказки ты сотворил для моих внуков. Как радостно мне ощущалось, что сказки на самом деле для меня и про меня. Мне довольно было тебя в сказках. В сказках всегда все хорошо, и счастливо заканчиваются. Я не предполагала, что реальность может быть похожей на сказку с печальным финалом.

7 марта. В честь праздника в школе короткий день. Выхожу из школы, а на крыльце ты с букетом бордовых роз. Мой любимый цвет. Я тебя так и не спросила, почему ты выбрал именно этот цвет.

— Тучка, эти цветы дарю не честь довольно пошлого праздника, а потому что безумно рад и счастлив видеть тебя.

— Как ты меня нашел? Ты же не знаешь моей фамилии.

На самом деле мне было безразлично, как ты меня нашел. Главное, меня снова назвали моим единственным именем именем. Так по нему соскучилась.

— Тучка, в век интернета найти можно кого угодно. Было бы желание, — как всегда ты заразительно рассмеялся. -Ты мне рассказывала про свой поселок с красивым названием. Школа у вас точно одна. А учитель литературы по имени Тучка уж тем более одна. А фамилия твоя в скайпе написана.

Ты снова заразительно рассмеялся.

— Ты знаешь, я не могу пригласить тебя к себе. Я с мамой живу. Что будем делать? Может быть на машине прокатимся.

— Давай на машине прокатимся. Покажешь мне достопримечательности славного поселка.

Ты как-то очень легко согласился. Ехать полтыщи километров, чтобы потом прокатиться по поселку. Но я еще тогда не знала, как ты умеешь быть убедительным. За время получасовой прогулки ты сумел уговорить съездить на пару дней отдохнуть. Хотя нет. Я все же лукавлю. Меня уже не надо было уговаривать.

Домой возвращалась как на крыльях с рефреном, который постоянно повторяла про себя: «Я — женщина, я -женщина. В меня влюблены». Ты не раз говорил мне, что влюблен в меня. Говорил аккуратно и осторожно. Если честно, не очень верила в твои слова. Во мне говорил комплекс одинокой и разведенной женщины. Меня столько раз обманывал муж.

А потом была наша третья встреча. Ты повез меня в Питер. Там я была только один раз в детстве. Фактически ты открыл для меня город. Боже, какое же это чудо. Мы провели с тобой пять дней, пять ночей. Мы еще никогда не жили так долго в нашем мире. Пять дней, пять ночей. Чудесные дни в прогулках с тобой по городу. Потрясающие ночи с тобой в постели. Именно в Питере поверила в реальность существования двух миров. Наш мир самый лучший. Он стал для меня единственным. Нет для меня мира без тебя.

Тебе я таких пафосных слов и не говорила. Ты все понял и без них. Ты очень нежный человек. Нежный человек все чувствует без слов.

Потом у нас с тобой были еще две короткие с одной ночью встречи в нашем городе все в той же съемной квартире. Ночи были удивительные. Прожив долгую жизнь, только с тобой поняла и ощутила, что значит, раствориться в другом человеке. В тебе, мой дорогой. Это не было единением тел, душ. Был только ты, а я перестала существовать. Я жила в тебе. Тогда мы договорились о новой встрече.

— Ты не возражаешь. — как всегда в своей деликатной манере спросил ты меня — если мы обсудим, куда летом поедем отдыхать. А я только тебя целовала и целовала, словно прощалась с тобой. Между поцелуями прошептала: «Только на море».

Перед поездкой на море, решили встретиться еще раз. Как ты знаешь, встреча не состоялась. Я приехала, видела тебя, но не подошла к тебе.

Я смотрела, как ты стоял на нашем месте с моими любимыми цветами. Видела, как с каждой минутой угасало твое лицо. Ты звонил мне каждые пять минут и слышал ответ: «Абонент находится вне зоны доступа сети». Убедившись, что ты сел в машину и отъехал, пошла в сторону вокзала. Всю дорогу проревела, кляня свой гнусный характер.

Вернувшись домой, сразу решила тебе написать. Я не могла оставить тебя в неведении. Я не поеду с тобой на море. Я с тобой не поеду больше никуда и никогда. Встреча с тобой огромное счастье. Но я не хочу больше возвращаться из этого счастья в несчастье. Очень больно. Я не могу терпеть эту боль. Она невыносима. Я расстаюсь с тобой. Боль со временем притупится, и надеюсь, что смогу вернуться к той жизни, которая была до встречи с тобой. В ней не будет той покойности и умиротворенности, что испытывала с тобой. В ней ничего не будет. Не пиши и не звони мне больше. Не мучай меня.

Дорогой мой и любимый. Неделю назад я отправила тебе письмо. Ты ничего не ответил. Я понимаю, что сама сказала, чтобы ты не звонил и не писал. Но это так на тебя непохоже, верить всему, что я говорю. Ты же принимаешь меня такой, какая есть. Ничего ведь не изменилось. Правда? Ты как-то сказал, как бы не было тебе больно, ты все равно примешь меня такой. Мой милый и родной. Я такая. Дура набитая. Знай, что я написала письмо от отчаяния, что не могу быть с тобой всегда. Бред старой женщины, которой вдруг захотелось семейного счастья.

Забудь про мое дурацкое письмо. Пусть все остается как было. Счастье — хотя бы раз в год слышать: «Ночевала Тучка золотая»…

«Вы опоздали с извинениями. Папа разбился на машине, когда возвращался от вас. Я не знаю, как вы с этим будете жить. А бордовые розы он вам дарил потому, что их любит моя мама».

3.23.92.64